Problems of naval policy of kaiser Germany in the ural-siberian scientific periodicals in 2000-2013.pdf В начале XX в. милитаризация европейских стран достигла поистине беспрецедентных масштабов. Стремление ведущих держав упрочить свои позиции на международной арене в условиях быстро изменяющейся политической и экономической ситуации приводило только к наращиванию темпов гонки вооружений на европейском континенте. Особенно бурным и антагонистичным было флотское соперничество между кайзеровской Германией и Великобританией. Именно оно в немалой степени способствовало развязыванию одной из кровопролитных войн в истории человечества -Первой мировой войны. Поэтому вполне понятно, что проблема военно-морской политики Германии привлекала внимание ученых. За последние примерно сто лет она получила достаточно всестороннее отражение, прежде всего в трудах историков бывших стран-соперниц [1; 2. С. 1114; 3. С. 124-131; 4. С. 266-270]. Начиная с 20-х гг. XX в. и вплоть до нашего времени внешний политический курс Второго рейха и его военно-морская составляющая были также «под прицелом» советских и российских историографов [5. С. 144-147; 6. С. 200-203]. Особо можно выделить работы таких известных московских и ленинградских исследователей, как B.М. Хвостова [7], Н.П. Полетики [8], А.С. Ерусалим-ского [9], Ф.А. Ротштейна [10], В.А. Алафузова [11], К.Б. Виноградова [12], Б.М. Туполева [13. С. 123-136; C. 137-155], А.С. Аветяна [14], И.И. Астафьева [15]. Изыскания данных ученых позволили сформировать достаточно обширную историографию по военно-морской проблематике германского государства. Однако, несмотря на достигнутые результаты, в научном плане тема не была исчерпана до конца. Ее новому «открытию» способствовали несколько факторов. Это прежде всего изменившаяся с начала 90-х гг. XX в. методология исследования. Историки стали отходить от «единственно верной марксистско-ленинской теории» и широко применять методы других научных концепций. И, конечно же, нельзя не отметить то обстоятельство, что у исследователей значительно расширились возможности изучать зарубежные архивные материалы, что, несомненно, стимулировало их к проведению работ по «немецкой теме». Особенностью современного этапа развития отечественной историографии военно-морской политики кайзеровской Германии конца XIX - начала XX в. является то, что Москва и Санкт-Петербург потеряли абсолютную «научную монополию» на ее освещение. За Уралом стала постепенно формироваться своя, пусть еще не совсем большая, школа исследователей. Об этом можно говорить вполне уверенно, если обратиться к краткому анализу работ, опубликованных в уральско-сибирских периодических изданиях за последние тринадцать лет. В частности, речь идет о статьях, представленных в таких журналах, как «Альманах исследований всеобщей истории XVI-XX вв.», издаваемый Уральским государственным университетом, «Вестник Тюменского государственного университета», тюменский международный альманах «Европа», «Тюменский исторический сборник», «Вестник Челябинского государственного университета», «Известия Алтайского государственного университета», «Вестник ИГПИ. История», «Ершовские чтения». Среди авторов можно выделить ишимских профессоров С.П. Шилова, С.Н. Синегубова и тюменского историка В.Д. Убилава. Их труды посвящены различным аспектам военно-морской политики германских властей, но наиболее ясно, кроме работ историографической направленности, выделяются два: внешний, касающийся анализа взаимоотношений Германии с Великобританией и Россией, и внутренний, в котором акцент сделан на изучении организации военно-морской пропаганды в фатерлянде в годы активного флотского строительства. В силу значимости для развития международных отношений в начале XX в. германо-английских отношений будет вполне понятным первоочередное обращение к тем работам, в которых эта тема является центральной. Ею серьезно и глубоко занимался С.Н. Синегубов. Одна из первых его статей «английской серии», вышедшая в сборнике Уральского государственного университета, касалась анализа факторов, обусловивших наступление в 1906 г. открытой фазы морского соперничества между официальным Лондоном и Берлином [16. С. 262, 273]. По глубокому убеждению автора, это произошло по обоюдной вине. Англичане своими угрожающими действиями в 1904-1905 гг., а также разработкой проекта «Дредноут» в немалой степени ускорили работу ведомства А. Тирпица по подготовке, а затем и принятию рейхстагом флотской новеллы 1906 г. Этот документ был воспринят по другую сторону Ла-Манша как открытый вызов морскому господству Великобритании со всеми последующими вытекающими негативными последствиями не только для двусторонних, но и в целом международных отношений. Данная статья доказывает выдвинутый ученым тезис о том, что 1906 г. являлся не отправной точкой, а логическим продолжением ухудшения германо-английских отношений в морской сфере, начало которых приходится на 1900 г. Большой и серьезной проблемой, слабо отраженной в научной литературе, по мнению ученого, являлись неоднократные попытки высших политических и военных кругов двух стран добиться соглашения по ограничению военно-морского строительства. Этой теме С.Н. Синегубов и С.П. Шилов посвятили целый ряд работ, опубликованных в международном альманахе «Европа», «Вестнике Тюменского государственного университета», «Тюменском историческом сборнике», «Известиях Алтайского государственного университета» и «Вестнике Челябинского государственного университета». Переговорный процесс, длившийся на протяжении нескольких лет, не просто датируется начальными и конечными датами, но и характеризуется выделением внутренних этапов, имевших свои особенности. Так, например, при изучении подготовительного периода (ноябрь 1908 г. - февраль 1909 г.) визита британского короля Эдуарда VII в Берлин (в феврале 1909 г.), в ходе которого должны были обсуждаться «морские и политические проблемы», С.Н. Синегубов четко выделяет два оформившихся лагеря в германском правительстве, отличающиеся своим отношением к этим переговорам [17. С. 95-104]: 1. Б. Бюлов и внешнеполитическое ведомство, выступавшие за ограничение флотской программы в обмен за уступки англичан в политической сфере и не придававшие особого значения морскому соглашению. 2. Военно-морское министерство во главе с А. Тирпицем, выступавшее исключительно только за морское соглашение, причем по формуле «3:4». Отсутствие единой позиции в германском руководстве, как пишет автор, осложняло предстоящие переговоры по флоту между двумя государствами и неизбежно должно было привести их к отрицательному результату. То же самое произошло на этапе апреля - июля 1909 г., несмотря на отчаянные попытки рейхсканцлера Б. Бюлова добиться подписания с британцами и флотского, и политического договоров, позволивших бы не только снять напряжение между двумя странами, но и вывести Германию из своеобразной политической изоляции [18. С. 101-109]. Анализу причин метаморфоз позиции руководителя немецкого правительства, который до середины 1908 г. был не менее ярым сторонником активного флотского строительства, чем сам А. Тирпиц, а также исследованию факторов «стойкости» военно-морского статс-секретаря и кайзера Вильгельма II в условиях так называемых «морских паник» посвящена специальная работа С.Н. Синегубова [19. С. 109-116]. В ней он показывает, что угроза войны с более сильной в морском отношении Великобританией реально пугала Б. Бюлова. Особенно угнетающе подействовала на него истерия в английских периодических изданиях о якобы готовившемся немецком десанте на британские острова в конце 1908 г. И уж тем более он не мог спокойно воспринимать обвинения в адрес Германии о нарушении ее темпов флотского строительства. Такой мощный психологический прессинг со стороны англичан заставил рейхсканцлера думать больше не о том, как быстрее и успешнее завершить строительство флота, а о том, как можно договориться с «коварным Альбионом», чтобы избежать войны. А сделать это можно было только за счет видоизменения флотского закона 1900 г. и его дополнений 1906 и 1908 гг. путем уменьшения цифр и сроков строительства боевых кораблей. Естественно, что с таким «далеко идущим планом» не могли согласиться А. Тирпиц и Вильгельм II, готовые идти до конца ради поставленной цели, а иначе они не видели вообще перспектив для германской «мировой политики». Понятно, что «фрондирование» Б. Бюлова не могло не отразиться на его дальнейшей политической карьере. «Отступничество» рейхсканцлера по морскому вопросу, как отмечает автор, несомненно, сыграло свою роль при решении кайзера отправить его в отставку летом 1909 г. Нерешенные Б. Бюловым проблемы по «наследству» перешли теперь к назначенному на пост главы правительства Т. Бетман-Гольвегу, который до своего назначения на эту должность был министром внутренних дел и принимал, как показывает С.Н. Синегубов в другой своей статье, участие в их решении [20. С. 103113]. Ученый начинает прослеживать новую линию противостояния А. Тирпиц - Т. Бетман-Гольвег в период апреля - ноября 1909 г. по вопросу подписания флотского и политического соглашения с Великобританией. Основываясь на немецких источниках, историк показывает, что Т. Бетман-Гольвег готов был принести в жертву темпы флотского строительства ради политического договора с британцами. Однако его усилия оказались напрасными не только потому, что сами англичане были против нарушения баланса сил в Европе, а договор с немцами, безусловно, привел бы к этому, но и «всесильный» А. Тирпиц, который ни на йоту не хотел отказываться от достижения заветной цели - добиться во что бы то ни стало соотношения флотов двух стран по формуле «2:3». Последнее в принципе было не приемлемо для британцев с их тезисом о двукратном превосходстве над любым потенциальным противником. Очередной виток германо-английских переговоров относительно возможного политического соглашения, как считает С. Н. Синегубов, пришелся на декабрь 1911 г. - январь 1912 г. [21. С. 41-46]. Он был связан с попытками Т. Бетман-Гольвега добиться консенсуса с британцами в колониальной сфере и тем самым убить сразу двух зайцев - подписать политический договор и снять остроту флотской проблемы. Однако, как показал автор, все в очередной раз разбилось о нежелание А. Тирпица и кайзера Вильгельма II отступать от плана создать к 1917 г. флот, уступающий английскому по силе всего на 1/3. Логика такой позиции понятна. Если немцы будут иметь такие военно-морские силы, то они смогут решать любые проблемы, в том числе и колониальные. Невозможность выработать общую концепцию стратегического сосуществования двух империй постепенно привела к тому, что к февралю - марту 1912 г. «кризис принятия флотского соглашения» достиг своего апогея. Последние попытки рейхсканцлера Т. Бетман-Гольвега добиться примирения с англичанами потерпели крах. Непримиримые разногласия с английской и немецкой сторон ставили под угрозу осуществление «мировой политики» Второго рейха. Эту точку зрения С.Н. Синегубов и С.П. Шилов обосновали в двух работах, вышедших с разницей в два года [22. С. 118-123; 23. С. 91-96]. На основании проведенного исследования историки пришли к выводу, что крах принятия флотского соглашения в феврале -марте 1912 г. был предопределен неуступчивыми позициями двух сторон. Официальный Берлин, следуя теории «флота риска», стремился обезопасить свои внешнеполитические интересы и требовал от англичан переориентации политики и смены союзников. Лондон свою очередь пытался перестроить соглашение таким образом, чтобы в нем не было и намека на угрозу безопасности Британии. Совокупность данных принципиальных противоречий в итоге вылилась в невозможность выработки определенной стратегии сосуществования, что неизбежно подталкивало Великобританию и кайзеровскую Германию к военному противостоянию. Об этом достаточно наглядно свидетельствовала вся история предвоенных отношений государств. С.Н. Синегубов проанализировал целую серию напряженных ситуаций в 1904-1911 гг., державшихся на тонкой и опасной грани войны и мира [24. С. 202-210]. Речь идет о событиях октября 1904 г. - декабря 1905 г., ноября 1906 г. - апреля 1907 г., ноября 1908 г. - марта 1909 гг., июля - сентября 1911 г. Безусловно, каждое из них имело свою степень опасности, но в совокупности они предопределили решения английского кабинета министров 4 августа 1914 г. о вступлении Великобритании в войну против кайзеровской Германии. Статей, касающихся германо-российских морских взаимоотношений, в списке работ С.Н. Синегубова и С. П. Шилова немного. В немалой степени это объясняется тем, что С. П. Шилов провел по данной проблеме объемную и всестороннюю работу, результатом которой стало издание в 2004 г. специальной монографии [25]. Вместе с тем некоторые аспекты остались не до конца раскрытыми. В частности, речь идет о влиянии донесений германских морских атташе в 1901-1912 гг. из России на решение А. Тирпица не считать русских перспективными союзниками на море, что, как известно, имело последствия для окончательного определения официальным Берлином стратегического вектора политики в отношении восточного соседа. По этой причине, располагая достаточным архивным материалом, в одной из своих статей историки представили рассуждения относительно многочисленных депеш B. Кейзерлинга, Р. Фишер-Лоссайнена, П. Гинце, в которых давалась характеристика профессиональных и человеческих качеств российских флотоводцев [26. C. 45-55]. Из сделанного анализа вырисовывалась не совсем приглядная картина положения дел в русском флоте, которую заметили германские морские атташе. Поэтому их негативная оценка, как полагают исследователи, дополнительно убеждали главу военно-морского ведомства не включать Россию в «реестр» государств, с которыми можно сотрудничать на море против англичан. Обращаясь к работам, в которых изучение «внутреннего аспекта» военно-морской политики кайзеровской Германии является главной темой, можно отметить, что они направлены на освещение такой малоизученной в отечественной историографии темы, как флотская пропаганда. Ее наступательность и даже агрессивность объяснялась «униженным положением» германских военно-морских сил, в котором они находились к тому моменту, когда А. Тирпиц начал кипучую преобразовательную деятельность в 1897 г. [27. С. 110-116]. Поэтому неудивительно, что руководимое им ведомство использовало самые разные приемы, чтобы изменить мнение традиционного обывателя, а также «просвещенных слоев» немецкого общества по поводу того, какой флот нужен Германии. В опубликованной в 2004 г. работе С.П. Шилов и С.Н. Синегубов изучили памфлетную литературу как особый вид пропагандистских флотских изданий, которая просто, доходчиво, а самое главное убедительно, иногда даже в ущерб реальной правде, объясняла, что без мощных морских сил у немцев не будет никакого успешного, обеспеченного во всех отношениях будущего [28. С. 8-14]. Вывод, к которому пришли историки, заключался в том, что памфлетная литература в борьбе за «умы и сердца» в пользу сильного флота играла очень важную идеологическую роль, поэтому она всемерно поддерживалась и развивалась властями. Пропагандистская деятельность военно-морского министерства во главе с А. Тирпицем стала предметом ряда исследований тюменского историка В. Д. Убилава. Он раскрывает главные причины, по которым удалось переменить настроения в немецком обществе и сделать их не просто благожелательными по отношению к идее быстрого строительства нового мощного флота, но и даже превратить в определенной степени в «подстегивающий фактор», понуждающий правительственные структуры к более решительным действиям на этом поприще. Так, исследователь не без оснований полагает, что создание внутри военно-морского ведомства специального подразделения под названием «Информационное бюро» позволило поднять на качественно новый уровень пропагандистскую работу среди населения. В отличие от предыдущего руководителя министерства Ф. Гольмана, А. Тирпиц внес в эту важную сферу деятельности продуманность, системность, плановость и последовательность [29. С. 31-34]. Насколько успешным оказался такой подход, B.Д. Убилава показал на примере анализа пропагандистских кампаний 1897-1900 гг. [30. С. 168-174; 31. C. 135-140]. Они, помимо вышеуказанных особенностей, отличались некоторой импульсивностью, т.е. периодическим чередованием этапов активности и размеренности. Как считает В.Д. Убилава, это было обусловлено учетом сотрудниками Информационного бюро человеческой психологии, которая не может долгое время пребывать в возбужденном состоянии и требует отдыха, чтобы «переварить полученные сведения», и потому флотская пропаганда в эти «минуты затишья» была не столь навязчивой. Насколько тщательно продуманным был подход идеологов нового германского флота к работе с населением, свидетельствует исследование С. П. Шилова и В.Д. Убилавы [32. С. 177-182]. В нем дана характеристика дифференцированного подхода к профлотской обработке различных слоев немецкого общества. При этом во внимание брался целый комплекс факторов: от социального положения потенциального потребителя информации до его вероисповедания. Историки убеждены, что только такое «научно обоснованное» отношение к пропаганде позволило военно-морскому ведомству А. Тирпица в течение нескольких лет превратить значительную часть немцев из апатично настроенных по отношению к флоту людей в горячих его сторонников. Результаты порой превосходили всякие ожидания. В Германии стали раздаваться громкие голоса, требовавшие более высоких темпов флотского строительства, чем это устанавливалось законом. Для А. Тирпица это могло создать серьезные политические проблемы. Об этом наглядно свидетельствует история взаимоотношений между главой военно-морского ведомства и одним из руководителей Флотского союза А. Кеймом, представленная в одной из статей В.Д. Убилавы [33. С. 86-91]. Как показывает историк, у этих несомненно ярко выраженных лидеров были совершенно разные взгляды на развитие морских сил, но при этом А. Тирпиц в значительно большей степени и более проницательно, чем А. Кейм, понимал «британскую угрозу» и учитывал ее при осуществлении долгосрочной стратегии флотского строительства. Своего оппонента глава военно-морского министерства пытался убедить отказаться от попыток корректировки плана морских вооружений, в том числе и путем дискуссий на страницах специализированных изданий. Правда, к положительному результату это не привело. Поэтому А. Тирпицу пришлось перейти к тактике отстранения А. Кейма от его должности. Подводя краткий итог вышесказанному, можно отметить, что за последние тринадцать лет на страницах уральско-сибирских научных периодических изданий появилось немало статей, в которых были рассмотрены различные стороны военно-морской политики кайзеровской Германии. Значимость этих работ состоит прежде всего в том, что в них было обращено внимание на вопросы, которые не получили достаточного освещения в отечественной историографии предшествующего периода. Речь идет, например, об этапах переговоров между представителями немецких и британских властей о возможности заключения флотского и политического соглашений, об отношении к этому процессу высших правительственных структур Германии в лице рейхсканцлеров Б. Бюлова, Т. Бетман-Гольвега, с одной стороны, и А. Тирпица, кайзера Вильгельма II - с другой, об опасных периодах во взаимоотношениях стран-соперниц, о роли донесений германских атташе из России в определении негативной оценки военно-морским статс-секретарем союзнического потенциала русских, об особенностях флотской пропаганды, проводимой ведомством А. Тирпица. Несомненно, важным является также и то, что опубликованные работы ввели в научный оборот новые ранее неизвестные российские и немецкие архивные документы, такие как материалы Российского государственного архива военно-морского флота г. Санкт-Петербурга (РГА ВМФ), Военного архива г. Фрайбурга (ВА-МА) и Политического архива внешнеполитического ведомства ФРГ (РА АА), которые вообще не использовались отечественными историками и способствовали актуализации темы военно-морской политики кайзеровской Германии в современной российской историографии.

Скачать электронную версию публикации