Political journalism of I.M. Grevs.pdf Принципиальный вопрос «Зачем в России вообще нужна медиевистика?» (т.е. изучение отдаленного периода истории других (западноевропейских) стран) на разных этапах истории профессиональной исторической науки в России периодически приобретает особую остроту и актуальность как для историков исторической науки, так и для самих медиевистов. Поскольку универсального ответа на этот вопрос выработано не было, следует, видимо, исходить из того, что ответ может быть сугубо контекстуальным. Другими словами, в разное время, ориентируясь на различные актуальные в данным момент интеллектуальные, политические и культурные контексты, российские медиевисты по-разному обосновывали «право на жизнь» (и финансирование) своей научной дисциплины. В своей классической работе Б.Г. Могильницкий показал, каким образом работы российских медиевистов, посвященные изучению аграрных отношений западноевропейского Средневековья, были связаны с актуальными вопросами общественно-политической жизни пореформенной Российской империи [1]. Но, с одной стороны, механизм реализации этой стратегии обоснования легитимности профессиональной историографии был весьма вариативен, а с другой - далеко не все российские медиевисты начала ХХ в. занимались непосредственно изучением аграрных отношений. Одним из таких медиевистов был Иван Михайлович Гревс (1860-1941). На протяжении многих лет он читал как общий курс истории Средних веков в Санкт-Петербургском университете и на Высших женских (Бестужевских) курсах, так и большое количество специальных курсов по Средневековью. Его ученики составили цвет российской медиевистики первой половины ХХ в., а сфера его непосредственных научных интересов была связана и изучением проблем средневековой западноевропейской культуры. Как и многие коллеги историка, Гревс активно занимался общественно-политической деятельностью, в том числе был автором нескольких десятков статей, опубликованных в начале ХХ в. в различных периодических изданиях. При этом получается, что эти статьи прошли мимо как авторов работ, посвященных истории российского либерализма [2-11], в частности политической активности историков начала ХХ в. [12, 13], так и авторов исследований, посвященных изучению жизни и творчества И.М. Гревса [14-16]. Последних в большей степени привлекали публицистические статьи Гревса по вопросам краеведения и проблемам образования. Исключениями здесь являются статья Б.С. Кагановича [17], а также небольшое предисловие Б.В. Ананьича и Р.Ш. Ганелина к публикации наброска воспоминаний Гревса о М.П. Драгоманове [18]. В связи с этим, стремясь заполнить существующую лакуну, в нашей работе мы попытаемся сугубо предварительно рассмотреть политическую публицистику Гревса как индивидуальный режим обоснования общественной легитимности исторической науки, попытавшись установить «идейную» связь публицистических статей и профессиональной деятельности петербургского историка. И.М. Гревс еще со студенческих лет был связан с оппозиционным движением, а близкий круг его многолетних друзей (так называемое «Приютинское братство» [19, 20]) играл важную роль в формировании идеологии либерального движения и кадетской партии [21. C. 15-17]. Историк принимал непосредственное участие в знаменитой встрече русских либералов в июле 1903 г. в Шафгаузене, на которой было принято решение о создании «Союза освобождения». Еще со студенческих лет Гревс состоял под «надзором полиции», а в 1899 г. был отстранен от преподавания в университете «секретным приказом министра народного просвещения» [Там же. С. 30]. В этом же году он получил оставшееся, правда, нереализованным приглашение о сотрудничестве с либеральным народническим журналом «Русское богатство». Снизив свою политическую активность, в 1902 г. он вернулся в университет, а начало его систематической деятельности в качестве публициста связано с событиями 1905 г. В октябре 1905 г. Гревс вместе со многими своими друзья и единомышленниками совершенно ожидаемо вступил в ряды кадетской партии. С изданиями, ассоциированными с этой партией, и связана его деятельность как публициста. Он публиковался в таких изданиях, как журналы «Полярная звезда», «Свобода и культура», газеты «Право» и «Речь»; последняя фактически была главным печатным органом К.В. Герш, А.В. Свешников 130 кадетской партии. По предварительным подсчетам на страницах этих и других изданий им было опубликовано около 30 статей. Мы можем выделить, так сказать, два «пика публицистической активности» Г ревса -1905-1906 гг. (13 статей) и 1917-1918 гг. (15 статей). Рост такой активности напрямую связан с политическими событиями, революциями. В промежутках между этими датами Гревс также публикует статьи, но гораздо реже. Тематика политических статей Гревса определяется двумя моментами - актуальной политической ситуацией и кругом вопросов, в которых он считает себя относительно компетентным. Начинает он как автор, с одной стороны, пытающийся обосновать в своих статьях вопросы тактики и идеологии партии кадетов на думских выборах, а с другой - как эксперт в вопросах высшей школы. В своих первых статьях И.М. Гревс анализирует ситуацию, связанную с прекращением занятий в Санкт-Петербургском университете, знаменитыми «письмом 23 профессоров» и «запиской 342 ученых» (к которым он присоединился), критикует правительственную политику в сфере высшей школы, выступая идеологом свободных науки и преподавания [22-24]. Затем выходит целый блок статей, появление которых связано с выборами в Первую и Вторую Государственные думы. В них Гревс призывает избирателей принять активное участие в выборах и отдать свой голос за кадетскую партию, программу которой он пытается разъяснить [25-29]. Кадетская партия для ученого - «честный борец за “мирную революцию”». Историк критикует тактику бойкота выборов в думу левых партий, призывает их отказаться от насилия и перейти к сотрудничеству с конституционными демократами. Главным основанием такого сближения для него является победа разума. Истоки политического радикализма, пустившего корни в обществе, Гревс усматривал в традициях революционных народников 1870-х гг. [30]. После 1906 г. он вновь переключается на критику правительственной политики в области высшего образования [31, 32], а также затрагивает вопросы о реформе среднего образования и подготовке учителей нового поколения [33]. Публицистика Гревса 1917-1918 гг. тематически более разнообразна. По-прежнему основными органами периодической печати остаются для него газета «Речь / Наш век» и еженедельник «Русская свобода». Историк анализирует бурные революционные события и их негативные последствия [34-39], оценивает возможности участия молодежи в революции [40, 41], рассматривает правительственную политику в области высшего образования, науки, свободы слова и органов периодической печати [42-48], прорисовывая перспективы их дальнейшего развития в новых условиях. По своему содержанию эти статьи, с одной стороны, как и ранее, совпадают с кадетскими позициями и оценками, а с другой - в них заметно усиливается антибольшевистская направленность, которая в конце концов сделала деятельность Гревса-публициста после революции практически невозможной. Следует отметить некоторые особенности, которые характеризуют публицистические работы Гревса. Во-первых, методологические принципы историка, реализуемые в «научных» текстах [49, 50], находят свое отражение и в публицистических. Историк анализирует современные ему процессы в образовании, науке, государственной, партийной жизни через призму гуманизма, исторического идеализма, генетического принципа (особое внимание уделяя причинам и истокам), культурно-исторического прогресса и преемственности, психологизации: «Жизнь движется медленно, приливами и отливами; в поступательном движении происходят остановки, почти никогда не совершается в нем сразу далеких скачков. Надобно только не уставать бороться, шествуя вперед» [24. Стб. 2936]. Общечеловеческая культура и ценности, свобода личности, индивидуальность, прогресс, вера в единство и тому подобное наполняют пространство публицистических текстов Гревса не меньше, чем «медиевист-ских»: «Свободу учения и преподавания необходимо завоевывать согласным, одушевленным натиском всех, кто любит истину, в ком горит жажда искания смысла жизни, кто понимает, что только идеи ведут человечество к совершенству» [Там же. Стб. 2937]. В публицистических текстах историк поднимает вопрос о роли личности, вождях и массах: «Личность нельзя конструировать из среды: в ней открывается одна из примордиальных сил, создающих среду. Индивидуальные усилия личности и собирательная работа всех умов, коллективирующаяся в гений человечества, вот истинный фактор шествования человечества к совершенствованию» [Там же. С. 203]. Во-вторых, Гревс активно использует исторический опыт древней, средневековой и новой истории для проведения исторических параллелей между прошлым и настоящим, хотя оговаривает ограниченность их использования, а порой и сам критикует ученых-коллег за некорректность сравнений [26. № 11. С. 801802]: «...Как историк, не могу закрыть глаза на прошлое, не видеть, сколько раз подвергались крушению попытки водворить демократические начала. Хотелось бы заранее видеть грозящие и нам опасности» [35. С. 15]. Ученый обращается к опыту Римской империи, средневековой культуры, английской и французским революциям и пр.: «Вспоминается в истории человечества далекий трагический момент. Рим был варваром сравнительно с сокрушенной им цивилизованной Грецией... греческому гению удалось справиться с римским невежеством. лишь те народы стали героями истории, которые уверовали в божественную природу человеческого духа, в неоценимую стоимость его достижений. Таковыми были культуры Италии, Франции, Англии. таким явит себя миру и русский народ с той правдой, которую он таит в себе, которая в грядущем раскроется ярким светом» [Там же. С. 18]. В-третьих, историк легитимизирует свои публицистические тексты с помощью опоры на авторитеты, т.е. активного цитирования произведений выдающихся исторических личностей, современных писателей, ученых (среди них Августин, Данте, Ренан, Фюстель де Куланж, И.С. Тургенев, Вл. Соловьев, М.П. Драгоманов и др.). Точно так же Гревс поступал и в академических статьях. Более того, список цитируемых Политическая публицистика И.М. Гревса 131 в историографических и публицистических статьях авторитетов почти полностью совпадает. Практически в каждом как раннем, так и позднем публицистическом тексте Гревса находится место для цитат «великих»: «Данте громко провозгласил, что разум составляет все преимущество человека и обеспечивает его счастье; но великий поэт-мыслитель прибавляет, что разум может действовать только тогда, когда он свободен, как у гениальных философов древности» [22. С. 3]; «...наука, о которой Ренан говорил, что “она может привести, поистине, к улучшению человека на земле”. И счастлив человек, если по вере того же Ренана, в самом деле, - “наука - первая потребность его”» [35. С. 20]. В-четвертых, академические тексты Гревса-историка отличаются от текстов большинства его коллег наличием эмоционально-окрашенных высказываний. Личное отношение историка к изучаемому прошлому -важный элемент теоретико-методологической программы Гревса [49, 50]. Это же характерно и для политико-публицистических статей. Гревс пытается быть личностно-эмоциональным публицистом. Он часто использует собственный опыт, эффект «вживания» и «присутствия»: «Приведенный личный пример, для пишущего субъективно особенно убедительный, рисуется мне индивидуальным символом объективно-реальной истины» [37. С. 6] Например, собственные детские воспоминания о добром сожительстве «хохлов» и «кацапов», внутреннее чувство комфорта во время пребывания на Украине, отсутствие у историка «чувства розни» вполне являлись для него доказательством «русскости» украинского народа: «Ярославец и полтавец для меня родные братья. Значит же они родные и между собой» [37. С. 5-6]. Использование лозунгов-призывов также отличает тексты историка: «Шире же дорогу друзьям и труженикам созидательного общественного и культурного дела!»; «Идемте к урнам все вместе дружной толпой, как озаренные единым истинным светом сознательные и убежденные работники - каменщики народного освобождения! В единстве сила!» [27. С. 2]. В-пятых, для «Гревса-идеалиста» (именно так он определял свою историческую позицию до конца жизни) был характерен, безусловно, и «идеализм политический» [51]: «Мы [кадеты] несем правду для всего человечества!» [28. С. 2]. В этой связи вполне приемлемыми для историка были призывы к «партийному единению всех прогрессистов» [26. № 12. С. 56; 28. С. 3] и «созданию общего великого духа - духа народной России» [26. № 12. С. 56], слиянию наций в «единое человечество - братство» [41. С. 19], вера «в отрезвление революционеров», «открытие очей немецкого народа на нелепость и преступность совершающейся бойни», [41. С. 7], способность всех классов к «единой благой работе», путь «к миру, свету и свободе!» [31. С. 28]. Таким образом, через анализ современной действительности ученый выходил на важную для него проблему - проблему самоидентификции: кто я? Для Гревса в публицистических текстах важно было подчеркнуть роль историка, зачастую в тексте он по несколько раз повторяет для неосведомленного читателя, что автор - историк, пытающийся разобраться в современных общественно-политических вопросах: «Пишущий эти строки не может и не хочет считать себя политиком по призванию или по профессии; но он всю жизнь работает над наукой, близкой к вопросам о государстве и обществе; он долго преподает ее молодежи обоего пола и разного возраста и думает, что теоретический опыт размышления над историей, а также опыт практический ее изложения и наблюдения над тем, как она понимается и как действует на человеческую душу, дает ему право сказать свое слово по вопросу о партийной психологии и о политической потребности настоящего дня». [26. № 11. С. 796]. При этом собственно профессиональные научные тексты, точнее наличествующий благодаря им символический капитал, выполняют в рамках выбранного Гревсом коммуникативного режима функцию имплицитной аргументации. Читатель «должен поверить» автору в том числе и потому, что автор «профессор». Если же этого окажется недостаточно, читатель может обратиться к научным работам автора и найти в них развернутое обоснование намеченной в публицистических статьях позиции.

Скачать электронную версию публикации