And opera again!.pdf После блистательной защиты докторской диссертации Екатериной Приходовской в стенах Новосибирской консерватории [6], где в качестве одного из оппонентов мне довелось не только оценивать проделанную современным композитором научную работу, посвященную моноопере, но и слышать многочисленные высказывания по поводу оперного жанра и его перспектив от самых пессимистичных до весьма радужных, особое потрясение вызвало монографическое исследование И.Н. Налётовой «Опера как целое: системный подход». Первая книга, посвященная адаптации в оперо-ведении общенаучного метода, вышла в 2013 г. [4]. 2018 г. - время выхода в свет второй книги, которая демонстрирует эффективность метода в практике аналитической работы [5]. Обращаясь к вершинным произведениями таких композиторов, как А.С. Даргомыжский, А.Г. Рубинштейн, П.И. Чайковский, И.Н. Налётова прослеживает динамику становления жанра психологической драмы, который именно в русской оперной культуре XIX в. представлен в наибольшей «чистоте» и последовательности развития. Связывая его кульминацию с именем П.И. Чайковского, И.Н. Налётова делает акцент на системной организации оперного творчества композитора, в котором синтез драмы и музыки достигает идеального совершенства. Подчеркнем, осуществляемый под знаком системного подхода анализ оперного текста обеспечивает возможность детально проследить, каким образом происходит модификация жанра психологической драмы как некоего организованного материала, в котором доминируют факторы устойчивости, в результате его взаимодействия с музыкой как процессом. Последний реализуется на уровне оперной структуры, которая с неизбежностью испытывает на себе воздействие факторов, характеризующихся динамичностью. В итоге как «процесс действует на материал, меняя и перестраивая его организованность», так и «материал действует на процесс, ограничивая его определенными рамками» [7, с. 261]. То обстоятельство, что «результатом обозначенного взаимодействия является новая организованная структура или... по-новому структурированная организованность» [там же], позволяет признать, что подлинное единство драмы и музыки возможно именно тогда, когда композитор оказывается способен работать не только с лежащими на поверхности связями, их объединяющими, но и выявлять основания для их суперпозиции или слияния в одну систему, в качестве которой и предстает опера как целое. Знаменательно, что выполненное в лучших традициях русской научной школы исследование привлекает внимание не только особым слогом, который не позволяет читателю затеряться в «лабиринте сцеплений» (Л. Н. Толстой) на пути к глубинам композиторского замысла, но и высочайшим профессионализмом. Поэтапно раскрывая встречное движение драмы и музыки на примере «Русалки», «Каменного гостя», «Демона», «Евгения Онегина», «Пиковой дамы» и «Иоланты», И. Н. Налётова находит прежде неведомые краски для прорисовки генеральной интонации, объединяющей и стягивающей в единый узел все составляющие искомого целого моменты, демонстрируя его архитектонику. Выстраивая свою концепцию в опоре на авторитет ярчайших представителей российской музыкальной науки, многие из которых были наставниками Ирины Никитичны в годы ее обучения мастерству аналитика и тончайшего ценителя искусства, более прочих приближенного к божественному Логосу, Налётова сохраняет в исследовании единство традиций и новаций, задавая высочайшую планку в деле постижения оперной драматургии. При этом процесс познания, обусловленный всем корпусом работ, прямо или косвенно затрагивающих рассматриваемый И. Налётовой оперный текст, с неизменностью обогащается процессом смыслообразования, высвечивающим оригинальность авторского видения, приобщение к которому позволяет не только заново открыть для себя, казалось бы, прежде знакомое произведение, но и в очередной раз преисполниться благоговением перед гением его создателя. Дело в том, что избранная автором системная методология обусловливает проникновение в самые потаенные пласты композиторского творчества, вследствие чего актуализируемые средствами музыкального искусства концепты, считываемые ученым-искусствоведом, обнаруживают себя на уровне подтекстовой информации вербального первоисточника, как это происходит на примере оперы П. И. Чайковского «Евгений Онегин», которая являет собой вершину синтеза драмы и музыки. Неслучайно поэтому мысль, к которой приходит И. Н. Налётова, раскрывая суть драмы Онегина: «Разрушение судеб других, а в итоге саморазрушение как тенденция сквозного развития становится фактором целостности произведения, отражающим оригинальность содержания музыкальной драмы Чайковского» [5, с. 174-175], практически звучит в унисон со словами самого Пушкина, «спрятанными» поэтом за присутствующей в тексте «Евгения Онегина» ссылкой на Монтеня («Опыты». Т. III. Гл. I «О полезном и честном»). Речь идет о фразе «Сам себя наказующий». Удивительно, что обнаруживший эту фразу М. В. Минкин, с азартом следопыта продвигающийся от упомянутого Пушкиным Монтеня к другому автору, на которого, в свою очередь, ссылается Монтень и т.п.9, так и не понял ее значимости для романа в стихах. «Сам себя наказующий - это что? - задается он вопросом. - Повесть, пьеса, памфлет? Мы не узнали ничего» [3]. Подобное сближение «далековатых идей» (М. В. Ломоносов), обнаруживаемое в процессе знакомства с работой И. Н. Налетовой, позволяет осознать, что помимо самоценности представленного в книге материала, вбирающего в себя мощнейший пласт русского классического наследия, монографическое исследование отечественного ученого являет собой культурный подвиг постольку, поскольку противостоит всепроникающему во все сферы искусства постмодернистскому глумлению над всем, из чего складывается художественное целое. «Музыка, сердце мое, жизнь моя, - впору воскликнуть вслед за В. Гаврилиным, - не учи людей ЖИТЬ, учи любить, страдать, и еще любить, и еще любить. Друг мой, всем своим, помоги мне в этом» [1, с. 30]. В данном контексте этому немало способствует и осуществляемый в книге И. Н. Налётовой «Опера как целое: системный подход» искусствоведческий анализ классических художественных образцов, посредством которого читатель оказывается способным уловить пульсирующее сознание творца.

Скачать электронную версию публикации