M.S. ROGOVIN: PHILOSOPHER OF PSYCHOLOGY.pdf 27 октября 2006 г. Михаилу Семеновичу Роговину исполнилось бы 85 лет. Уже больше 12 лет его нет с нами. Но эта статья не «юбилейная», хотя 85 лет - дата довольно «круглая». Сам Михаил Семенович, будучи человеком чрезвычайно скромным, юбилеев не любил. Поэтому на-стоящий текст представляет собой беглый эскиз, попытку очертить вклад выдающегося психолога в развитие методологии психологии. Эту статью никоим образом не следует расценивать как анализ методологи-ческих исследований М.С. Роговина. Несомненно, такого рода работа будет выполнена в дальнейшем: прошедшие годы показали, что его идеи не теряют актуальности, они по-прежнему перспективны, многие из них развиваются (хотя часто и без ссылок на работы исследователя, который высказал их первым). Впрочем, к этому у Михаила Семеновича отношение было «философское»... Будучи знатоком истории психоло-гии, он часто говорил о том, что «все уже было»... Через 12 лет после ухода Учителя можно констатировать: его идеи живут, его ученики ра-ботают в Москве и Петербурге, Томске и Ярославле...Михаил Семенович Роговин (1921-1993) принадлежит к числу замечательных отечественных ученых, сделавших для развития психо-логической науки в нашей стране чрезвычайно много. Его имя никогда не было громким. Но оно всегда было авторитетным. М.С. Роговин ос-тавил многочисленные научные труды и своих прямых учеников, про-должающих развивать его психологические концепции. В Ярославле вышли два сборника научных трудов, посвященных памяти выдающе-гося ученого, чья творческая исследовательская и педагогическая дея-тельность в течение ряда лет была тесно связана с Ярославлем [3, 4].Нам хотелось бы обратить внимание читателя на один из аспек-тов исследовательской деятельности М.С. Роговина, который, по на-шему мнению, не получил до настоящего времени адекватного отра-жения в психологической литературе. Речь идет о том, что М.С. Рого-вин был в первую очередь методологом психологической науки. В то время занятия методологией совсем не приветствовались. Считалось, что главное сказано марксистско-ленинской философией, а методоло-гические принципы психологии должны «вытекать» из «основопола-гающих положений».Методология психологической науки понималась М.С. Рогови-ным не традиционно. Это важно подчеркнуть. В 1960-е гг. многие ис-1 Статья была опубликована в № 24 за 2006 г. 80По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых леткренне полагали, что существуют уровни методологии: философская методология, общенаучная, конкретно-научная. При таком подходе о сколь-нибудь выраженной специфике психологического знания речи быть не могло; марксистско-ленинская философия выступала методо-логической основой психологии. Различия между отдельными дисцип-линами могли описываться преимущественно в связи с некоторыми особенностями исследовательских процедур в данной предметной об-ласти. У М.С. Роговина был совсем другой взгляд...Михаил Семенович Роговин родился 27 октября 1921 г. в Москве. Поступил на механико-математический факультет Московского госу-дарственного университета. Был призван в армию, прошел Великую Отечественную войну, участвовал в войне с Японией. Был командиром танка, затем, после ранения, инструктором, военным переводчиком. По-сле войны М.С. Роговин окончил Военный институт иностранных язы-ков, поступил в аспирантуру в МГИИЯ к известному отечественному психологу В.А. Артемову. В 1956 г. защитил кандидатскую диссерта-цию «Проблема понимания». В конце пятидесятых - начале шестидеся-тых работал в фундаментальной библиотеке по общественным наукам АН СССР, преподавал на кафедре психологии МГПИ им. В.И. Ленина; в семидесятых и восьмидесятых был профессором на факультете психо-логии Ярославского государственного университета. В последние годы жизни Михаил Семенович заведовал кафедрой психологии в Москов-ском государственном лингвистическом университете.За это время им были написаны и опубликованы книги и учебные пособия: «Введение в психологию» (1969), «Философские проблемы теории памяти» (1966), «Проблемы теории памяти» (1977), «Струк-турно-уровневые теории в психологии» (1977), «Психологическое ис-следование» (1979), «Теоретические основы психологического и патоп-сихологического исследования» (1988, в соавторстве), «Исследование отрицания в практической и познавательной деятельности» (1985, в со-авторстве), «Основы исследования в акциональных науках» (1993, в со-авторстве) и другие. Всего в его библиографическом указателе около трехсот пятидесяти работ. «Основы лингвистической психологии» Ми-хаил Семенович закончить не успел. В сентябре 1993 г. его не стало...Итак, М.С. Роговин был в первую очередь методологом психоло-гии. Слова Л.С. Выготского, сказанные некогда о К. Коффке, могут быть отнесены к Михаилу Семеновичу: «Он был прежде всего и до конца последовательным методологом». Эти слова, конечно же, надо отнести и к самому Л.С. Выготскому, который во всем стремился дой-ти «до самой сути», «до сердцевины», как было замечательно сформу-лировано великим поэтом.Методология психологии в России складывалась как методология на исторической основе. Н.Н. Ланге, В.Н. Ивановский, Л.С. Выгот-ский, С.Л. Рубинштейн неоднократно подчеркивали, что подлинная81№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.методология может существовать лишь на исторической основе. Заме-чательная книга М.С. Роговина «Введение в психологию» (1969) про-должала эту традицию. Михаил Семенович был исключительным зна-током истории психологической науки, что в значительной степени способствовало продуктивности его методологических исследований.В наше непростое время часты ламентации: за годы господства коммунистической идеологии отечественная психология выпала из традиции, из мировой психологической науки. В значительной степени это так... Но были и такие люди, как М.С. Роговин. Прекрасное знание языков и любовь к науке позволяли ему «оставаться в традиции», пре-красно ориентироваться в зарубежной психологической науке, в тен-денциях ее развития. Его многочисленные аналитические обзоры в журналах «Вопросы философии», «Журнал невропатологии и психи-атрии» позволяли российским психологам приобщиться к научным поискам «буржуазных» ученых.Переводы текстов Ж. Пиаже, Б. Инельдер, М. Мид, А. Валлона, К. Лоренца и др. [6], мастерски выполненные М.С. Роговиным, пред-ставляли собой своего рода хрестоматию современной зарубежной психологии. Его любимец - Пьер Жане - стал по-настоящему известен в СССР именно благодаря публикациям М.С. Роговина [5, 7, 8]. Джордж Келли - автор широко известной ныне теории личностных конструктов [14] и еще более широко используемой техники реперту-арных решеток [13] - открыт нашей публике М.С. Роговиным. Его ас-пирантка И.Н. Козлова написала диссертацию по теории личностных конструктов [2].Научные интересы Михаила Семеновича отличались разнообра-зием: психология понимания и теория памяти, патопсихология и меди-цинская психология, история психологии и ее теория, сравнительная психология и этология, теория личности и когнитивная психология, структурно-уровневый подход к психике... Но главный его интерес со-ставляли - я в этом убежден - методологические проблемы психоло-гии. Его исследования были посвящены самым разным аспектам мето-дологии психологической науки. В рамках небольшой статьи невоз-можно сколь-нибудь полно отразить его методологические поиски, по-этому ограничусь лишь упоминанием отдельных моментов.В книге «Введение в психологию» М.С. Роговин утверждает, что есть три вида психологического знания, три психологии, - донаучная, философская и собственно научная. На первый взгляд, в этом нет ни-чего особенного: трехчленные деления всегда были популярны. Доста-точно вспомнить знаменитый контовский закон трех стадий, предпола-гающий наличие мифологического, метафизического и научного эта-пов в развитии знания. Однако, по мнению М.С. Роговина, донаучная, философская и научная психология не сменяют одна другую, а сосу-ществуют, образуя сложное единство, которое и является психологи-82По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летческим знанием. Взаимодействие этих составляющих, их взаимное влияние во многом объясняют специфику психологических концепций. М.С. Роговин отмечал: «В этой истории науки особое русло остается за развитием психологических понятий. Здесь донаучная и философская психология не сменяются научной психологией, а порождаемые по-вседневной деятельностью людей продолжают существовать и разви-ваться наряду с нею» [7. С. 377]. И далее: «С того момента, когда пси-хология декларативно отделяется от философии и становится само-стоятельной экспериментальной наукой, ее дальнейшее развитие, каза-лось бы, должно укладываться в схему тех закономерностей, которые устанавливаются и для других наук. Но этому препятствует особая ли-ния развития систем психологических понятий, обусловленная слож-ным взаимодействием и взаимообусловливанием всех трех психологий (донаучной, философской и научной. - В.М.). Вследствие этого психо-логические понятия выступают как средство выражения особенностей человеческой деятельности, как средство фиксации и передачи опыта и вместе с тем как предпосылка и результат специально психологическо-го исследования» [7. С. 378]. Роговину удается создать завораживаю-щую картину, отображающую проникновение познающего разума в тайны психического. Вся история психологии представлена как после-довательность теоретических моделей, которые все более точно отра-жают сложнейший психический механизм.Эта методологическая традиция была продолжена в небольшой, но чрезвычайно глубокой книге «Структурно-уровневые теории в пси-хологии (методологические основы)». Понятие уровневой структуры, как представляется, недостаточно осмыслено самими психологами. Тем не менее все наиболее яркие достижения психологии двадцатого века были связаны с использованием понятий уровня и структуры.В книге «Психологическое исследование» (1979) М.С. Роговин делает предметом анализа сам процесс психологического исследова-ния. Особенно важным, на наш взгляд, является анализ проблемы объ-яснения в психологии. М.С. Роговин дает критический анализ извест-ной работы Ж. Пиаже, показывая ограниченность схемы и типологии объяснения, предложенной выдающимся швейцарским психологом.В монографии «Теоретические основы психологического и па-топсихологического исследования», написанной в соавторстве с Г.В. Залевским, сделана попытка рассмотреть структуру психологиче-ского и психопатологического исследования, что является значитель-ным шагом на пути построения общей методологии наук о психиче-ском. М.С. Роговин и Г.В. Залевский выделяют три вида психологиче-ского знания. Первый вид - знание о психических процессах и инди-видуальных особенностях - «предметное знание». Второй вид - знание о самом процессе психологического исследования, о том, как получа-ется, фиксируется и совершенствуется предметное знание о психике -83№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.«знание методологическое». Третий вид знания - «знание историче-ское», в котором отражается закономерная последовательность разви-тия первых двух видов знания и которое помогает нам понять общее состояние психологии на каждый конкретный период времени, при каждом хронологическом срезе [12. С. 8].Классификация методов (альтернативная известной ананьевской) была предложена в конце восьмидесятых М.С. Роговиным и Г.В. За-левским [12]. Авторы рассматривают метод «...как выражение некото-рых основных соотношений между субъектом и объектом в процессе познания» [12. С. 72].Общее число методов, согласно М.С. Роговину и Г.В. Залевско-му, может быть сведено к шести основным. Первый - герменевтиче-ский метод, который генетически соответствует нерасчлененному со-стоянию наук. В нем субъект и объект познания не противопоставлены резко, в единстве функционируют мыслительные операции и метод, познавательная деятельность регламентируется правилами языка и ло-гики. Второй - биографический метод - выделение целостного объекта познания в науках о психике. Третий - метод наблюдения, дифферен-циация субъекта и объекта познания. Четвертый метод - самонаблю-дение: на основе развитого внешнего наблюдения, уже имевшей место дифференциации, превращение субъекта в объект, их слияние. Пя-тый - клинический метод: субъектно-объектные отношения как тако-вые отходят на второй план, а на первый план выступает задача пере-хода от внешне наблюдаемого к внутренними механизмам психическо-го. Шестой - метод эксперимента, при котором имеет место изоляция отдельных переменных, целенаправленное манипулирование ими для наиболее рационального познания каузальных связей. В методе экспе-римента субъект познания с максимальной активностью противостоит объекту, кроме того, учитывается роль субъекта в процессе познания, оценивается достоверность выдвигаемых им гипотез [12. С. 72-73].Эта классификация интересна тем, что в ней методы психологии соотносятся не с предметом, как это традиционно делалось, а с объек-том психологического исследования. Авторы акцентируют внимание на наличии «теоретически важнейшей проблемы о диалектическом единстве объекта и метода исследования» [12. С. 16]. М.С. Роговин и Г.В. Залевский подчеркивают, что «сложность предмета и объекта ис-следования в науках о психике обусловливает особую значимость для них проблемы единства объекта и метода» [12. С. 16].Мне кажется, что самое плодотворное время пришлось на семи-десятые-восьмидесятые годы прошлого века, когда М.С. Роговин рабо-тал в Ярославле на кафедре общей психологии. Хорошо помню первое впечатление от лекций Михаила Семеновича, от общения с ним. Про-шло много лет, но по-прежнему трудно назвать кого-либо, кто мог бы сравниться с ним в эрудиции, широте взглядов. Кстати, это едва ли не84По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летединственный человек, который легко произносил слова, застреваю-щие в горле у большинства вузовских преподавателей: «Ты знаешь, я этим никогда специально не занимался... Не знаю... Впрочем, посмотри там-то...». Сделанное Михаилом Семеновичем для Ярославского уни-верситета переоценить невозможно......И все-таки среди его научных увлечений главным было занятие методологией. Его первая большая книга «Введение в психологию», в сущности, является методологической. Но как же она не похожа на другие книги по психологии, выходившие в то время! В ней почти ни-чего не говорится про деятельность, про ее единство с сознанием... А описываются различные подходы, различные теории, за которыми можно увидеть единственный настоящий объект психологии [7]. Я помню то наивное, студенческое впечатление более чем тридцати-летней давности: значит, психология не может быть безнаказанно уло-жена в прокрустово ложе «одномерных» подходов советской психоло-гии... Мне кажется, что книга «Введение в психологию» до сих пор не оценена по заслугам. Так бывает, когда исследование опережает вре-мя... Geistzeit иногда резвится...Помню, Михаил Семенович рассказывал о трудной судьбе этой книги. Один из рецензентов - очень известный психолог, академик -вместо рецензии заявил: «Я читал, но ничего не понял». Для пособия, предназначенного студентам-психологам, согласитесь, рекомендация не лучшая. Тогда мне это казалось лишним подтверждением коварства академиков. А теперь я думаю, что, может быть, рецензент был ис-крен - новые идеи с трудом прокладывают дорогу. Во всяком случае, «Введение в психологию» до сих пор остается одним из немногих ме-тодологических исследований, раскрывающих всю сложность, много-плановость и неоднозначность психологической науки.Историко-психологическое знание представляет собой важней-шую часть корпуса современного психологического знания. Согласно известной позиции, сформулированной в работе М.С. Роговина и Г.В. Залевского, могут быть выделены три вида психологического зна-ния. Первый вид - знание о психических процессах и индивидуальных особенностях, которое есть «предметное знание». Второй вид - знание о самом процессе психологического исследования, о том, как получа-ется, фиксируется и совершенствуется предметное знание о психике -«знание методологическое». Третий вид знания - «знание историче-ское», в котором отражается закономерная последовательность разви-тия первых двух видов знания и которое помогает нам понять общее состояние психологии на каждый конкретный период времени, при каждом хронологическом срезе [12]. Еще раз подчеркнем: знание ис-торическое, согласно этой позиции, это единство знания предмет-ного и знания методологического. Без методологии слепа история, а без истории методология пуста.85№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.Имре Лакатос, несомненно, прав. История психологии действи-тельно позволяет - в полном соответствии с известным афоризмом Ро-берта Коллингвуда - узнать, что сделано, и тем самым понять, что представляет собой субъект деятельности. «Идея» истории справедли-ва не только по отношению к отдельному человеку, но и к науке в це-лом: «Познание самого себя означает познание того, что вы в состоя-нии сделать, а так как никто не может знать этого, не пытаясь действо-вать, то единственный ключ к ответу на вопрос, что может сделать че-ловек, лежит в его прошлых действиях. Ценность истории поэтому и заключается в том, что благодаря ей мы узнаем, что человек сделал, и тем самым - что он собой представляет».Методологические поиски привели М.С. Роговина к разработке структурно-уровневого подхода к пониманию психики. Подхода, в ко-тором удалось объединить в рамках единого исследования структур-ный, функциональный, генетический, клинический... Здесь нет воз-можности анализировать концепции, разработанные М.С. Роговиным. Скажу только об одном. Мне кажется, что главной целью Михаила Семеновича было создание такой теории, которой можно было бы пользоваться (именно не излагать, а использовать на практике). По-этому он всегда с недоверием относился к отвлеченным построениям, высоко ценил клинический метод, позволявший работать с человеком в целом. «Вместе с расширением самой области психологического ис-следования, вместе со все большей дифференциацией психологии те-ряется из вида ее главный объект - сам человек, продукт и в то же вре-мя творец определенной исторической эпохи, человек с его радостями и страданиями, стремлениями, успехами и ошибками, живой человек -единственный настоящий объект психологии. На его место становятся абстрактные «психологические механизмы», «детерминирующие тен-денции», «содержание сознания», «акты», «процессы», «обратные свя-зи» и т.п., которые, хотя и представляют необходимые строительные леса на здании научной психологии, хотя и углубляют наше понимание закономерностей психики, но которые, взятые вне общего контекста личности и деятельности человека, могут заслонить собой конечную цель психологического исследования» [7. С. 5].М.С. Роговин был чрезвычайно скромным человеком. Тем не ме-нее он прекрасно осознавал масштаб своего вклада в психологию. Структурно-уровневая концепция, которую М.С. Роговин со своими учениками разрабатывал в семидесятые-восьмидесятые годы прошлого столетия, осталась недооцененной... Как и многие методологические идеи, содержащиеся в работах М.С. Роговина. Психология XXI в. по-требует разработки новой методологии. Представляется, что работы М.С. Роговина могут оказать существенную помощь...И, конечно, нельзя не вспомнить мудрость, оптимизм, неистощи-мый юмор Михаила Семеновича. Именно мудрость, а не умудрен-86По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летность. Я помню, что совсем не был удивлен, когда узнал, что его отец Семен Миронович Роговин был историком философии, профессором Московского университета, известным переводчиком (переводил Мар-ка Аврелия и Спинозу, Канта и Юма, Макиавелли). Было что-то в М.С. Роговине от философа-стоика...Конечно, хорошо бы завершить воспоминание на оптимистиче-ской ноте. Действительно, М.С. Роговин сделал очень много. Но я хочу сказать о том, чего он не сделал. Да, остались лекции, в частности по истории психологии. Но в лекциях Михаил Семенович раскрывался не полностью, из методических соображений он часто адаптировал учеб-ный материал к уровню подготовленности студента. Его лекции всегда были ясными и понятными, какой бы проблеме ни посвящались.Главной же для него была его научная деятельность. Бесконеч-но жаль, что он так и не написал свою историю психологии. Какая это могла бы быть история психологии, знают все, кому посчастли-вилось учиться у Михаила Семеновича, работать вместе с ним, поль-зоваться его консультациями, читать его книги, наконец, просто ино-гда бывать у него в кабинете в доме на Университетском проспекте, где рядом со старенькой пишущей машинкой обязательно «находи-лась в работе» «свежая» монография на английском, французском или немецком языке...Я уверен, что все, кому посчастливилось учиться у Михаила Се-меновича, помнят мудрого, знающего человека, психолога потрясаю-щей эрудиции, автора многих книг по различным проблемам психоло-гической науки, просто настоящего профессора...Михаил Семенович Роговин опередил свое время. Точнее всего было бы назвать его не методологом, а философом психологии. Мне кажется, пройдет совсем немного лет, и в отечественной психологии появится полноправный раздел «Философия психологической науки». И тогда создатели новой философии психологии обязательно вспомнят Михаила Семеновича Роговина, одного из выдающихся философов психологии.

Скачать электронную версию публикации