Peculiarities psychological readiness to maternity among female students.pdf Введение В психологической науке материнство является одним из сложных и наиболее изучаемых феноменов. В настоящее время семья и материнство переживают сложный период, характеризующийся снижением статуса матери, уменьшением потребности иметь детей, откладыванием рождения детей на более поздний возраст, ростом сознательно бездетных семей. Социально-экономические трансформации в современном обществе привели к возрастанию образовательной и профессиональной роли женщины, в связи с чем большинство современных женщин стремятся к независимости, высокому профессиональному статусу. Материнство становится препятствием в социальной самореализации современной женщины. Материально-экономическая и физическая готовность стать матерью зачастую не определяют выбора женщинами материнства, этот выбор определяется комплексом иных, психологических причин. В настоящее время исследования, посвященные проблеме психологической готовности женщин к материнству, представлены в работах таких исследователей, как Г.Г. Филиппова [1, 2], Ю.Е. Скоромная [3], Т.А. Гурьянова [4], В.В. Ива-кина [5] и др. При этом содержание, структура и специфика проявлений феномена готовности к материнству интерпретируются неоднозначно. По мнению Р.Д. Санжаевой [6. С. 5], психологическая готовность есть синтез эмоционального начала, когнитивных образований, убеждений и поведенческих навыков. Один из ведущих специалистов в области психологии материнства Г.Г. Филиппова выделяет пять основных компонентов в психологической готовности к материнству: личностная готовность, мотивационная, модель родительства, материнская компетентность и материнская потребностно-мотивационная сфера, включающая три блока - потребностно-эмо-циональный, операциональный и ценностно-смысловой. Основанием структуры психологической готовности к материнству, по мнению автора, выступает субъектное отношение женщины к своему ребенку, проецирующееся в стиле ее материнского поведения. К психологической готовности к материнству относятся переживание женщиной беременности; ориентация на задачи воспитания и ухода за младенцем; благоприятный ранний детский опыт будущей матери [1, 2]. В.В. Ивакина выделила три типа готовности к материнству: адекватный, амбивалентный и тип риска, применив эту классификационную схему к анализу эмпирических данных, полученных на выборке у женщин-студенток [5. С. 139]. Большинство авторов, изучающих проблему готовности к материнству, отмечают, что психологическая готовность женщины к материнству существует латентно в форме внутренней позиции до наступления беременности, определяя поведение и успешную реализацию материнской роли женщиной во время беременности, в ходе родов и после рождения ребенка [5, 7-12]. Студенческий возраст представляет собой ближайший репродуктивный резерв общества и основной этап в формировании родительства. Именно этот возрастной период характеризуется высокой познавательной мотивацией и социальной активностью. Завершается процесс полового созревания, молодые люди приобретают опыт сексуальных отношений, происходит развитие значимых психологических новообразований, задействованных во всех проявлениях когнитивного и эмоционального отношения к миру, продолжается становление системы ценностных ориентаций и идентичности [6. С. 8]. Организм женщин в возрасте 18-21 года достаточно сформирован для рождения ребёнка, однако отмечается недостаточно высокий уровень знаний в вопросах, касающихся здорового образа жизни, беременности, рождения и воспитания здорового ребенка [13. С. 176]. Ответственное отношение потенциальных матерей к рождению ребёнка и родительской роли существенно влияет на психологическое здоровье последующих поколений. Это определяет важность научных исследований особенностей готовности к материнству у студенток и ее детерминант. Вопросы воспитания ценностного отношения и формирования готовности к семье и материнству у старшеклассников и студентов в современных социокультурных условиях представлены в работах В.В. Ивакиной [5], Т.Ц. Дугаровой [8], Е.Ю. Шулаковой [9], А.С. Биджиева [14], О.Н. Гноевой [15], Н.Е. Рудовой [16]. При всем многообразии подходов к проблеме психологической готовности к материнству она остается одной из приоритетных в силу необходимости поиска непротиворечиво согласованных объяснительных концепций, а также острой необходимости в разработке и реализации программ развития готовности к материнству у молодых женщин. Материалы и методики исследования Нами было проведено исследование с целью изучения особенностей психологической готовности к материнству у студенток, обучающихся в Восточно-Сибирской академии образования г. Иркутска. Общее количество испытуемых - 47 девушек в возрасте от 17 до 20 лет, не имевших на момент обследования детей. Комплексное исследование включало, в частности, анкетирование, рисуночные тесты «Я и мой ребенок» Г.Г. Филипповой, «Я - ребенок и моя мама» Г.Г. Филипповой [17]; тест отношения для женщин, планирующих беременность, И. Добрякова (ТОБ-f) [18. С. 119]. В качестве гипотезы исследования выступило предположение о том, что у студенток в возрасте 17-20 лет, не имеющих опыта материнства, психологическая готовность к материнству будет характеризоваться неравномерностью в модели родительства, потребностно-эмоциональном и ценностно-смысловом компонентах. Для выявления психологической готовности к материнству было проведено анкетирование, которое выявило особенности возрастного статуса женщин, численность родительской семьи, отношение к оптимальному и желаемому числу детей в собственной семье, отношение к жизненным целям, беременности, родам. Все респонденты ответили, что хотят в будущем иметь детей. Средний возраст реализации потребности в материнстве соответствует 24 годам, т. е. большинство планируют реализацию материнства после окончания обучения в вузе. Результаты исследования и обсуждение Исследование показало взаимосвязь готовности к материнству с количеством детей в семье, где воспитывалась будущая мать (г = 0,4002 при p = 0,01). Так, было установлено, что девушки из одно- и многодетных семей достоверно чаще планируют рождение трех и более детей, чем девушки из двухдетных семей (ф*эмп = 2,913; p< 0,01). Одного ребенка хотят родить в основном те, кто являлся старшим в двухдетной семье. При определении ведущих жизненных целей-ценностей была выявлена отрицательная связь материнства с учебой (г = -0,5447; p = 0,001) и материальными ценностями (г = -0,3878; p = 0,01). Это может свидетельствовать о том, что в настоящее время учеба и материальные ценности являются более приоритетными для студенток в исследуемой группе. Для оценки представлений о том, как изменятся значимые отношения в период беременности (отношение к себе, отношения в системе «мать - дитя», отношение к отношению окружающих), был использован тест И.В. Добрякова ТОБ-f. В исследуемой нами по данной методике группе были получены данные, которые можно отнести к смешанному типу, поскольку, несмотря на преимущество баллов по оптимальному типу, присутствует определенный уровень тревоги. Выявленный тип относится к группе умеренного риска, что требует проведения психокоррекционных мероприятий с целью профилактики различных психологических и соматических расстройств, которые могут возникнуть в период беременности, и с целью гармоничного развития взаимоотношений матери и ребенка. Качественный анализ ответов студенток по методике ТОБ-f определил, что наибольший уровень тревоги проявился в системе отношения к себе беременной (81%). Большинство девушек выбрали вариант ответа, в котором говорится о боязни родов и сомнениях в их благополучном исходе. В беседе 40% респондентов определили роды как мучение, адские боли и высказали страх перед ними. По 21 % пришлось на тревожные ответы, связанные с отношением к беременности (постоянное напряжение и тревоги) и образу жизни в период вынашивания ребенка (тревога из-за полного изменения образа жизни). В системе отношений «мать - дитя» большее количество тревожных ответов связано с отношением к ребенку (45%). Эти ответы свидетельствуют об отсутствии эмоционально-положительного отношения к ребёнку, к беременности, скорее всего, основное содержание ценности ребенка и материнства у исследуемой группы было не совсем корректно представлено или передано в процессе взаимодействия с собственной матерью или другими носителями материнских функций. При интерпретации рисуночных тестов «Я и мой ребенок», «Я - ребенок и моя мама» учитывались формальные и содержательные признаки: наличие на рисунке матери и ребенка, содержание образа ребенка (реаль-ность/фантазийность/неприятие/ценность), его возраст, совместная деятельность, психологическая дистанция. Результаты рисуночных тестов позволили получить информацию о восприятии материнства, себя в роли матери, ценности ребенка и распределить респондентов на три подгруппы: благоприятная ситуация, симптомы тревоги и конфликт. Благоприятная ситуация по тесту «Я и мой ребенок» встречается в 21,2% рисунков студенток и характеризуется тем, что на рисунках присутствуют мать и ребенок без признаков тревоги: фигуры преимущественно в центре листа, достаточно крупного размера, лицом к зрителю, ребенок не спрятан в коляске или пеленке, младенческого или раннего возраста. Присутствует контакт с ребенком - он либо на руках, либо мать держит его за руку. В половине случаев использовано больше двух цветных карандашей, закрашены фигуры и фон. У испытуемых этой подгруппы в рисунках «Я и моя мама» также присутствует благоприятная ситуация: изображены фигуры матери и ребенка (в половине случаев это дети, в половине случаев изображение себя в настоящем возрасте), отсутствуют дополнительные объекты и люди, присутствует телесный контакт - мать и ребенок держатся за руки или обнимаются. Можно предположить сформированность потребностно-эмоционального компонента готовности к материнству у данной подгруппы будущих матерей в виде позитивного отношения к ситуации материнства в целом, к беременности, к ребенку. Анализ 42,5% рисунков с симптомами тревоги позволил определить такие особенности подгруппы, как преобладание мелких рисунков, расположенных преимущественно в верхней части листа, встречается несколько членов семьи (другие дети, муж), ребенок спрятан в коляске, пеленках, в животе матери. В части рисунков отсутствуют контакт или совместная деятельность между фигурами. В случаях использования цвета раскрашивались только отдельные детали (одежда, солнышко, волосы). В рисунках «Я и моя мама» прослеживается похожая ситуация. Отношения с собственной матерью характеризуются тревожностью и конфликтностью в 36% рисунков респондентов. Встречаются неадекватное использование листа при рисовании (мелко или слишком большого размера, недорисованные фигуры - только портреты, отсутствие ног); отказ от рисования; замена образов на цветы, деревья, сердечки, животных; схематизация фигур; присутствие дополнительных объектов и людей; большая пространственная дистанция между матерью и ребенком. На всех рисунках этой подгруппы отсутствуют совместная деятельность и контакт матери с ребенком. Цвет использовался очень активно в большинстве рисунков - от раскрашивания отдельных частей (лучи солнца, травка, одежда персонажей, улыбка) до полного заполнения цветом листа. Характерным является тот факт, что на рисунках «Я и моя мама» отсутствует контакт с собственной матерью, есть замены образов и дистанция между ними. Нами были выявлены достоверные различия по показателям реальности и ценности ребенка, оптимальный контакт/дистанция между группой с благоприятной ситуацией восприятия материнской роли и группой с симптомами тревоги (ф*эмп = 3,21; p = 0,01). Значимых различий между группой c конфликтным восприятием роли матери и группой с симптомами тревоги по этим же признакам не обнаружено (ф*эмп = 0,87). Наблюдается тенденция достоверной связи по признаку контакт с ребенком и с собственной матерью в проективных рисуночных тестах (г = 0,37; p< 0,01). Заключение Полученные в ходе исследования результаты раскрывают особенности компонентов психологической готовности девушек к материнству. Корреляционный анализ данных выявил надежные статистические связи между готовностью студенток к материнству и количеством детей в их родительских семьях, оптимальным количеством детей в своей будущей семье и желаемым числом детей. Следует отметить, что в исследуемой группе девушек такие составляющие психологической готовности к материнству, как модель родительства, потребностно-эмоциональный и ценностно-смыловой компоненты, в большей степени представлены у подгруппы с благоприятной ситуацией по рисуночным тестам. Таким образом, подтвердилось предположение о том, что психологическая готовность у студенток в возрасте 17-20 лет, не имеющих опыта материнства, будет характеризоваться неравномерностью в компонентах модели родительства и потребностно-мотивационной сфере. Исследование, представленное в данной статье, является пилотажным, на следующем этапе мы сможем расширить данные по вопросу психологической готовности к материнству в период ранней зрелости за счет увеличения выборки и введения группы беременных женщин.

Скачать электронную версию публикации