Self-identification of patients with schizophrenia: quantitative and qualitative analysis.pdf Введение Проблема идентичности является одной из наиболее обсуждаемых в современной психологии [1, 2]. В последнее время этой проблемой активно занимались как собственно психологи (Х. Тэджфел, Дж. Тернер, Г. Брейкуэлл, Дж. Марсиа, Ж. Лакан и др.), так и представители непсихологической социогуманитаристики (Ю. Хабермас, П. Бергер, Т. Лукман, Р. Бурдье, А. Гидденс, Дж. Ури, П. Рикер и др.). В русскоязычной психологии проблема идентичности обсуждается преимущественно в русле когнитивного подхода (А.Р. Аклаев, Н.Л. Иванова, Н.Н. Корж, Е.В. Федорова и др.), где, как правило, речь идет о социальной идентичности психодинамического подхода с элементами интегративно-эклектического (А. В. Визиги-на, И.С. Кон, Ц.П. Короленко, И.А. Толпина и др.), а также с позиций, близких социальному конструкционизму (А.Г. Асмолов, Е.П. Белинская, Т.Г. Стефаненко и др.). В.С. Агеев объясняет отдельные явления социальной идентичности в контексте феноменов совместной деятельности групп [3]. С опорой на идеи Н.А. Бердяева, Л.И. Божович, А.В. Петровского выстраивают концепцию личностного самоопределения (содержательно близкого реальности самоидентификации) М.Р. Гинзбург и его последователи (Н.В. Антонова, В.В. Белоусова и др.) [4]. Отдельно следует остановиться на современных отечественных концепциях, включающих построение модели идентичности или предполагающих такую возможность в дальнейшем. Н.Л. Иванова, опираясь на работы Г. Тэшфела, а также на идеи конструктивистского подхода, определяет социальную идентичность как динамическую прижизненно формирующуюся в ходе активного построения социальной реальности систему социальных конструктов субъекта, которая оказывает влияние на его ценностно-смысловую сферу и поведение [5]. Социокультурная ориентированность автора позволяет ей по-новому рассмотреть структуру социальной идентичности, которая включает в себя ряд компонентов, обеспечивающих сохранение определённости и ориентацию человека в социальных условиях. Компоненты объединены в две основных подструктуры идентичности: 1) подструктура базовых конструктов: идентификация себя как биологического существа, как субъекта деятельности и как субъекта общественных отношений; 2) подструктура характеристик идентичности: когнитивный, аффективный, мотивационный и ценностный компоненты [5]. И. С. Самошкиной разработана модель территориальной идентичности, которую автор рассматривает в качестве разновидности социальной идентичности [6], и предложены структурное и динамическое измерения модели территориальной идентичности. Структурная модель выстраивается в классическом трёхкомпонентном варианте, включающем когнитивную, аффективную и поведенческую составляющие. Выстраивая динамическую структуру идентичности, автор опирается на модель Г. Брейкуэлл, согласно которой динамически социальная идентичность включает в себя четыре процесса: процесс непрерывности, поддержание самооценки, процесс самоэффективности и процесс различения. Эта процессуальная логика переносится автором на выстраиваемую ею модель территориальной идентичности [6]. Разработана модель проспективной идентичности С.А. Минюровой и Л.Л. Плехановой, рассматривающими проспективную идентичность как один из возможных «образов Я в будущем» [7]. Структура проспективной идентичности включает представления о себе в социальном окружении, а также отношение субъекта к себе. Авторы выделяют четыре типа проспективной идентичности: работник, выпускник, студент, вечный студент [Там же]. Близкую позицию занимает Г.И. Малейчук, рассматривающий самоидентичность как процесс построения человеком своего «образа Я». Автор пытается доказать, что именно самоидентичность является главным критерием психологического здоровья личности [8]. В поле экзистенциального подхода ставит проблему идентичности О.В. Лукьянов, который предлагает рассматривать идентификацию как важный экзистенциальный процесс согласования разновременных, разнородных, а порой и конфликтных форм опыта, обеспечивающий плавность «перехода времен» в сознании субъекта [9]. Согласно О.В. Лукьянову, идентичность нарушается в условиях разрушения пространства бытия, не-прерывностей, преемственности, связанности времен (экзистенциальная изоляция), что разрушает и сами времена [10. С. 22]. Н.В. Антонова и В.В. Белоусова, как отмечено выше, рассматривают самоопределение как один из механизмов развития идентичности. Опираясь на идеи Дж. Марсиа и М.Р. Гинзбурга, они создают свою типологию состояний идентичности, включив в нее открытую нестабильную идентичность, закрытую нестабильную идентичность, открытую стабильную идентичность и закрытую стабильную идентичность. Авторы выделяют такие механизмы формирования идентичности, как идентификация, интериори-зация и самоопределение [11]. Когнитивно-дискурсивный контекст разработки понятия самоидентификации задается в лингвистической, как ее определяет сам автор, концепции самоидентификации М.А. Лаппо [12]. Так, в рамках модели, разработанной этим автором, самоидентификация рассматривается как имеющая двухкомпонентную функциональную структуру, включающую функции самоотождествления человека с какой-либо группой, классом, типом людей, а также коммуникативную. При этом автор рассматривает самоидентификацию как речевой акт, в котором говорящий дает определение, наименование себя в соответствии со своей принадлежностью к определенной социальной группе. Такое наименование в концепции автора предполагает использование знака как средства маркирования, описания уже сформированной идентичности: «Самоидентификация как вербальное маркирование социальной идентичности имеет сложную структуру...» [13. С. 31] или «Самоидентификация как описание идентичности говорящего.» [13. С. 29]. Вторым структурным измерением самоидентификации в концепции М.А. Лаппо становится выстроенная на основе идей М.А. Щербакова уровневая структура самоидентификации, где в качестве уровней рассматриваются различные формы социальной идентичности (профессиональная, национальная, религиозная, половая). Объективизация описанных уровней идентичности, по мнению автора, как правило, направлена на решение одной из актуальных социально-коммуникативных задач субъекта [12]. Новое состояние проблемы идентичности в условиях развития сети Интернет фиксирует А. Г. Асмолов, который полагает, что Интернет является предпосылкой для восстановления стабильности идентичности субъекта. Социальные сети, по мнению А.Г. Асмолова, становятся неким пространством связей между «узлами личностей», в котором субъект может полностью раскрыть свой внутренний мир таким образом, чтобы появился мотив для создания социальных связей, не выходящих за пределы сети Интернет [14]. Культурно-историческая психология является наиболее объемно и ярко представленной (как в теоретическом, так и в эмпирическом плане) отечественной психологической традицией. В то же время из проанализированных выше современных подходов к идентичности и самоидентификации, выстроенных в логике культурно-исторической психологии Л. С. Выготского, с определенными допущениями можно отнести лишь модель М.А. Лаппо [12, 13]. При этом концепция, разработанная автором, предполагает одну очень важную особенность, не позволяющую отнести данную модель в полной мере к полю культурно-исторической психологии. Такой особенностью является тенденция к разведению и даже противопоставлению коммуникативной и собственно самоидентификационной функций идентичности. В то же время концепция Л. С. Выготского предполагает, как нам представляется, самоидентификацию (как и любую другую высшую функцию человека) опирающейся на знак и соответственно имплицитно заключающей в себя интериоризированную коммуникацию (аутокоммуника-цию) как функциональный инструмент самоидентификации. Культурно-историческая психология заключает в себе и опыт концептуализации отдельных понятий, тесно связанных с проблемой самоидентификации, например, разработку понятия «автобиографическая память» В. В. Нурковой [15]. Следует отметить, что обращение к культурно-исторической психологии позволяет решить ряд методологических проблем исследования идентичности, а также зафиксировать ее процессуальные характеристики и доступные экспериментальной фиксации эмпирические корреляты. Помимо этого, обращение к данному психологическому направлению, предпринятое нами в рамках настоящего исследования, позволяет определить критерии сформированности процесса самоидентификации, что является особенно важным при изучении развития этого процесса в онтогенезе как в норме, так и у лиц с психическими дисфункциями. Особенно актуальной проблема искаженного формирования идентичности оказывается для лиц, страдающих шизофренией. Патологическое формирование идентичности является одним из ядерных компонентов в клинико-психологической структуре дефекта при этом психическом расстройстве. Так, В.Д. Вид в своих работах отмечает нарушение у больных шизофренией такой подструктуры самосознания, как самооценка. Следствием последнего является формирование искаженного «наличного» и «идеального» образов Я, приводящее к нереалистичному восприятию себя и окружающих, неадекватной оценке собственных возможностей и личных качеств [16]. И.И. Чеснокова отмечает, что при шизофрении нарушается внутренний диалог, в котором личности необходимо оперировать готовыми, сформированными знаниями о себе [17]. К. Ясперс указывает, что при шизофрении нарушается активность Я, изменяется осознание принадлежности Я субъекта тех или иных содержаний психического; нарушается осознание им собственной идентичности во времени [18]. А. Кемпинский отмечает, что у больных шизофренией разрушается граница, отделяющая их внутренний мир от мира окружающего, в результате чего возникают два центральных симптома: расщепление Я и аутизм. Я перестает выполнять интегрирующую функцию, утрачивается чувство, что «Я суть Я». Нарушение чувства перманентности идентичности возникает из-за распада интегрирующей функции Я, целое здесь оказывается разрушенным, отсутствует единство Я, но есть множество разрозненных Я [19]. Несмотря на крайне незначительный объем несистематизированных в целом наблюдений, представленные выше свидетельства недвусмысленно указывают на магистральный характер проблем с идентичностью, целостностью Я и его постоянством во времени у больных шизофренией. Получение конкретных экспериментальных данных в этой области, реализованное с опорой на культурно-исторически фундированную модель самоидентификации, позволит определить ее специфику и место этой специфики в структуре психологического дефекта у больных данной категории. Таким образом, целью представленного в настоящей статье исследования становится определение качественных и количественных особенностей функциональной структуры самоидентификации у больных, страдающих шизофренией. Понятие и функциональная структура самоидентификации. Реализация поставленной цели предполагает построение модели самоидентификации в русле культурно-исторического подхода. Первым этапом в решении этой проблемы является определение места категории самоидентификации в системе ключевых идей и понятий культурно-исторического подхода. Краеугольной идеей Л. С. Выготского, лежащей в основе всей его теории формирования высших психических функций (далее - ВПФ), ее методологическим базисом является идея знакового опосредствования высших форм психической жизни человека [20-22]. Формирование самоидентификации как высшей собственно человеческой функции неизбежно должно опираться на включение субъектом знака в ее структуру в качестве орудия организации само-отождествления. Следующей важной в контексте вскрытия природы самоидентификации идеей является положение Л.С. Выготского о том, что мысль не отражается, но формируется в языке [20]. Продолжая эту линию размышлений Л. С. Выготского, мы полагаем, что самоидентификация формируется и осуществляется (а не только выражается, как это нередко рассматривают в классических, а также многих современных теориях идентичности, например, в концепции М.А. Лаппо [12, 13]) через апелляцию субъекта к категориям языка. Человек обращается именно к тем категориям (и стоящим за ними социальным позициям), которые позволяют ему сохранить целостный конструкт себя во времени. Таким образом, самоидентификация формируется в тех языковых категориях, которые фиксируют человека как целое и, что особенно важно, как субъекта определенной протяженной во времени социальной практики. Такие категории формируются в опыте социального взаимодействия людей и отражают направленность, характер и интенсивность его социальных интеракций. Формируясь первоначально в поле межличностных отношений субъекта и выполняя функцию средств его социальной коммуникации, идентификационные категории становятся далее средством формирования самосознания человека. Это сообразуется с еще одним магистральным принципом развития высших форм психической активности человека, сформулированным Л.С. Выготским: «.Через других мы становимся самими собой», или «.с необходимостью всё внутреннее в высших формах было внешним» [21. С. 144]. Исходя из этого, можно утверждать, что самоидентификация является знаково-опосредствованным не только по сути репрезентации, но и по сути формирования и, как следствие, произвольным психическим процессом, который правомерно тогда рассматривать как процесс, обеспечивающий одну из высших психических функций человека. В своей работе «Воображение и творчество в детском возрасте» Л.С. Выготский отмечает: «... впечатления или образы, имеющие общий эмоциональный знак, то есть производящие на нас сходное эмоциональное воздействие, имеют тенденцию объединяться между собой, несмотря на то, что никакой связи ни по сходству, ни по смежности между этими образами не существует. Получается комбинированное произведение воображения, в основе которого лежит общее чувство, или общий эмоциональный знак, объединяющий разнородные элементы, вступившие в связь» [23. С. 13-14]. Под этим «общим эмоциональным знаком» исследователями, как правило, понимается символ, выступающий, наряду со знаком, в качестве орудия, опосредствующего познание действительности (см., например, [24]). Эта идея Л.С. Выготского, если допустить, что такое воображение обращается человеком на самого себя, позволяет предположить, что самоидентификация не ограничивается формированием знаково-опосред-ствованных социокультурных стратегий в сознании субъекта, но продолжается в над-знаковой фиксации символически опосредствованного единства близких в ценностно-смысловом (а значит, и эмоциональном) плане самоидентификационных конструктов. «Чувственной тканью», вокруг которой выстраивается представленная здесь нормативная модель самоидентификации, выступает неассоции-рованный субъективно значимый индивидуально-исторический опыт субъекта. Согласно предлагаемой нами модели в ходе самоидентификации осуществляется интегрирование данного опыта, репрезентация его в сознании субъекта в виде единства нескольких относительно самостоятельных в социокультурном плане индивидуально-исторических перспектив. О связи идентичности и автобиографической памяти (которая вмещает феноменологию чувственного опыта субъекта) пишет, например, автор культурно-исторической теории автобиографической памяти В.В. Нуркова [15]. Итак, структура самоидентификации, реконструированная с опорой на центральные позиции культурно-исторической теории Л. С. Выготского, должна включать чувственную ткань, выражающую представления человека о субъективно значимых событиях, характеризующих его взаимодействие с внешним миром; знаковую составляющую, обеспечивающую отбор и организацию чувственного опыта, закрепление за этим опытом от-социальной субъектности; символический компонент, обеспечивающий ценностно-смысловое единство знаково-опосредствованных организован-ностей чувственного опыта . Еще одним важным методологическим принципом Л.С. Выготского, определяющим специфику его подхода к организации психологического познания, как известно, является осуществление анализа психологической реальности не по элементам, но по единицам. Причем условиями эвристической состоятельности единицы анализа психологической реальности у Л. С. Выготского выступали присутствие в структуре такой единицы важнейших признаков анализируемого явления как целого и объективизация в ней единства принципиально разнородных содержаний исследуемой реальности (в этом нашел отражение диалектический метод, апплицирован-ный Л.С. Выготским к выделению единицы анализа психического). Абсолютизация идеи целостности, имплицитно заложенной в представленной выше идее единства принципиально разнородного, присутствует, в частности, в положении о неделимом единстве аффективного и интеллектуального, а также личностного и средового в переживании, а у «раннего» Л. С. Выготского - в идее о значении как о единице анализа сознания. Определяя категорию, которая может стать средством, позволяющим «вписать» реальность, стоящую за процессом самоидентификации, в поле культурно-исторической традиции, мы обращаемся прежде всего к категории переживания, разрабатывавшейся Л. С. Выготским на позднем этапе его научной деятельности. Переживание рассматривалось этим мыслителем в качестве оптимальной единицы анализа психического, «действительной динамической единицы сознания» [22. С. 383]. Л.С. Выготский предлагал рассматривать переживание как внутреннее личностное отношение человека к действительности, осуществляющееся в единстве интеллектуального и аффективного [22]. Продолжая размышления Л.С. Выготского, необходимо тогда говорить о самоидентификации как о переживании человеком едино-субъектности своих манифестаций в мире, т.е. внутреннем личностном (прежде всего ценностно-опосредованном), осуществляемом в единстве интеллектуального и аффективного отношений человека к собственным манифестациям в мире как к явлениям одного 1 Данный тезис о структурной организованности самоидентификации прямо согласуется с представлением А.Н. Леонтьева о структурном устройстве сознания, которое, в свою очередь, выводится из положения Л.С. Выготского о бытийном и рефлексивном слоях сознания. Так, А.Н. Леонтьев выделял три образующих структуры сознания: чувственную ткань образа, значение и смысл [25]. порядка, имеющим единую сущность, конституированным единой субъ-ектностью. Поскольку мы опираемся на идею «позднего» Л. С. Выготского о переживании как единице сознания, нам следует аргументировать положение о том, что самоидентификация как феномен сознания оказывается доступной эмпирической фиксации в условиях применения «оптики» переживания. Следовательно, нам необходимо доказать, что самоидентификация воплощает в себе единство личностного и средового, с одной стороны, и интеллектуального и аффективного - с другой. Выше мы показали, что орудием формирования и осуществления самоидентификации (а не только средством ее репрезентации) выступает знак. Аффективно окрашенные представления автобиографической памяти отбираются, обобщаются и организуются в сознании при помощи знака. Единство знака и аффективно окрашенного представления субъекта о собственном взаимодействии с миром является выражением единства интеллектуального и аффективного в самоидентификации как переживании едино-субъектности своего опыта. Единство личностного и средового в самоидентификации выражается в том, что знак, являющийся орудием самоидентификации, первоначально направляется на себя с целью фиксации собственной микро-и макросоци-альной принадлежности, как правило, детерминированной внешними сре-довыми запросами и ориентированной на решение предметно-деятельностных задач, и лишь по мере развития сознания ребенка становится средством обобщения, организации и структурирования его собственного чувственного опыта взаимодействия с миром, затребованными самой личностью. При этом соответствующий знак и далее вместе с развитием функции организации самосознания ребенка продолжает выполнять функцию регулирования его внешних социальных внутри- и межгрупповых отношений. Сформулированное выше положение о социокультурной, знаковой сущности репрезентации чувственного опыта в ходе самоидентификации предполагает необходимость рассмотрения переживания событий индивидуальной истории как осуществляемого в соотнесении с матрицей социокультурных ролей и практик, выраженных в соответствующих категориях. Следовательно, самоидентификация выступает как переживание субъектом себя в социокультурном Другом. Таким образом, в соответствии с выстроенной и аргументированной в этой и, более развернуто, предыдущих работах культурно-исторически фундированной моделью мы предлагаем определять самоидентификацию как высшую психическую функцию внутреннего личностного знаково и символически опосредствованного отношения человека к событиям индивидуальной истории как к явлениям, конституированным единой субъект-ностью и составляющим единое индивидуально-историческое целое. Определяя самоидентификацию как переживание себя в социокультурном Другом, мы рассматриваем ее в единстве интеллектуального и аффективного, личностного и средового, характеризующем, согласно Л.С. Выготскому, переживание [26-28]. Разрабатывая функциональную структуру самоидентификации, мы опираемся на идею Л. С. Выготского о необходимости совмещения структурного и функционального принципов анализа психологической реальности [29], а также на сформулированное выше понятие самоидентификации как высшей психической функции. Исходя из сформулированного выше понятия, процесс самоидентификации реализуется в трех основных функциях: 1) становление знака в качестве орудия, обеспечивающего представление себя сознанию как целостного субъекта определенной (реальной или до-воображенной) социальной практики; 2) аксиоматизационно1-детерминированный отбор и интегрирование разрозненной феноменологии индивидуальной истории, а также представлений о событиях планируемого будущего субъекта при помощи знака (формирование самоидентификационных конструктов); 3) обеспечение символически опосредствованного единства самоидентификационных конструктов, а вместе с ними и социокультурных контекстов, в которых реализуется каждый из таких конструктов, в сознании субъекта, и, как следствие, эмпирическое апплицирование личностных ценностей, а также предельных смыслов, конституирующих взаимодействие субъекта с внешним миром. Эту функцию можно обозначить как функцию формирования интегральной идентифицированности субъекта. Методы исследования Настоящее исследование базируется на разработанной с целью его осуществления экспериментальной методике. Методика исследования функциональной структуры самоидентификации больных шизофренией направлена на изучение степени сформированности этой структуры и включает три экспериментальных задания, обеспечивающих исследование состояния каждой из обозначенных выше функций самоидентификации. Исследование осуществлялось по квазиэкспериментальной схеме. В рамках задания «Исследование сформированности знака как орудия самоидентификации» испытуемому предлагается устно ответить на вопрос «Кто я?». На ответы дается три минуты. Затем ответы записываются и ранжируются по критерию их значимости для испытуемого. После ранжирования остается три ответа, отражающие наиболее значимые для субъекта содержания самоидентификации. Интерпретация. Формулируемые испытуемыми ответы мы рассматриваем в качестве знаков, фиксирующих определенный тип социальных практик, реализуемых испытуемым и обеспечивающих возможность единства индивидуального опыта взаимодействия субъекта с миром. Исследователем анализируется категория, исходя из наличия в ней ориентированности на погружение человека как целого в определенную социальную практику. Данное задание методики не следует идентифицировать с известной методикой «Кто Я» М. Куна, Т. Макпартленда [30]. Последняя предполагает иные цели исследования (изучение степени рефлексивности личности, самооценки, эмоциональной оценки идентичности, Я-концепции и т.д.), а также иную (по отношению к заданной нами и представленной выше) логику интерпретации. Разработанное нами задание, в отличие от методики М. Куна, Т. Макпартленда, имеет четкую направленность на изучение одного из компонентов функциональной структуры самоидентификации -становления знака в качестве орудия самоидентификации. Сформированность данной функции оценивается на основании анализа трех ответов, отражающих наиболее значимые для субъекта содержания самоидентификации. Третий (самый высокий) уровень развития самоидентификации предполагает здесь имплицитную заданность в предложенной испытуемым категории модели определенной социальной практики (практик). Примерами ответов такого рода являются категории «спортсмен», «художник», «хулиган», «ученик», «мальчик», «христианин» и т.д. На втором уровне развития данной функции предлагаемые испытуемым категории характеризуются «освобожденностью» от ориентации на реализацию социальных практик и выступают лишь элементами «мозаики» образа собственной личности, существующего в сознании субъекта. Примерами ответов такого рода являются ответы «красивая», «слабохарактерный» и т.д. На первом уровне развития данной функции испытуемый обращается к категориям, апеллирующим к содержаниям его деятельности («я хожу в школу», «играю в теннис», «занимаюсь шахматами в секции»). Нулевой уровень самоидентификации предполагает неспособность выполнить предлагаемую психологом инструкцию (сформулировать хотя бы три ответа или проранжировать ответы на вопрос «кто я?»). Задание «Исследование самоидентификационных конструктов» предполагает моделирование функции отбора и ассоциирования разрозненной феноменологии осуществленного, а также планируемого взаимодействия субъекта с миром при помощи знака. Задание предполагает реконструирование модели процесса организации субъектом представлений памяти и воображения, охватывающих явления взаимодействия «Я - мир», при помощи знака, выступающего в качестве средства самоидентификации. Данное задание связанно с первым заданием и предполагает ориентацию на отобранные испытуемым ранее знаки-орудия самоидентификации. В ходе задания испытуемому предлагается три группы геометрических фигур, каждая из которых выступает внешним объектом-заместителем феноменов взаимодействия субъекта с миром, характеризующего разные периоды жизни субъекта. Для предметной фиксации феноменологии событий прошлого испытуемому предлагается использовать гексаэдры, настоящего - октаэдры, а будущего - тетраэдры. Далее испытуемому предлагается расположить события его жизни, в которых он проявил себя как носитель одной из трех выбранных в рамках первого задания социальных стратегий, в последовательности от прошлого к будущему, а также составить на основе единства этих событий автобиографическое повествование. Такая процедура осуществляется по отношению к каждой из трех выбранных в рамках первого задания категорий. Интерпретация. Критерием сформированности данной функции является нарративность индивидуальной истории субъекта, формирующейся в ходе знаковой организации соответствующих феноменов чувственного опыта, способность субъекта организовать во внешнем предметном плане связанную соответствующей социальной практикой цепь разнесенных во времени событий взаимодействия с миром, что рассматривается как символическое свидетельство организующей функции знака как средства формирования самоидентификационного конструкта. На втором уровне испытуемый находит в поле своего опыта события, характеризующие его как актора соответствующей социальной практики в различные периоды времени, но оказывается не способен рассматривать эти события в самосознании как содержание единой временной перспективы. На первом уровне испытуемый фиксирует события своей жизни, характеризующие лишь один из ее временных векторов. Наконец, нулевой уровень характеризуется неспособностью испытуемого идентифицировать в сознании события, выступающие коррелятами осмысливаемой социальной практики. В рамках задания «Исследование интегральной целостности самоидентификации» изучается сформированность интегральной идентичности. Испытуемому предлагается ознакомиться с тремя группами пространственных трехмерных объектов правильной формы (гексаэдры, октаэдры, тетраэдры), обладающих в силу пластичности материала свойством вариативности. Затем ребенку необходимо выбрать грани объектов, на которых он расположит свои ответы, полученные в рамках первого задания (т.е. самоидентификационные категории). Для расположения самоидентификационных категорий испытуемый может выбрать одну, две или три фигуры. Предложенные испытуемым в рамках первого задания ответы записываются психологом на бумаге и прикалываются испытуемым на выбранные им фигуры. Если категории были расположены на гранях одной фигуры, испытуемому также предлагается придать этой фигуре символизирующую его форму. Интерпретация. Количество выбранных испытуемым объектов мы рассматриваем как проявление степени единства интегральной идентичности и согласованности, входящих в нее самоидентификационных категорий, а также внутренней однородности ценностных ориентаций, на которых базируются социальные практики, зафиксированные в самоидентификационных конструктах субъекта. Свидетельством сформированности этой функции (т.е. центральным признаком высшего уровня ее развития) будет выбор субъектом для расположения всех трех самоидентификационных категорий одной фигуры, символизирующей единство его самоидентификационных конструктов, интегральную целостность переживания субъектом индивидуальной истории, а также возможность придания ей уникальной, характеризующей именно этого субъекта символизирующей его формы. Второй уровень самоидентификации характеризуется расположением двух самоидентификационных конструктов на гранях одной фигуры, тогда как третий конструкт располагается в ответах этого уровня отдельно. Первый уровень развития данной функции предполагает расположение каждого из конструктов на отдельной фигуре. Подобную ситуацию мы рассматриваем как символическое проявление внутренней рассогласованности интегральной идентичности человека, разнородности ценностных и смысловых оснований компонентов, составляющих самосознание субъекта. Нулевой уровень предполагает невозможность размещения субъектом самоидентификационных конструктов на гранях геометрических фигур. Испытуемые. Исследовательскую выборку составили 60 человек: экспериментальная группа - 30 человек, страдающих параноидной формой шизофрении (F20.0 согласно диагностическим критериям МКБ-10), находящиеся на стационарном лечении в РНПЦ психического здоровья г. Минска; контрольная группа - 30 человек, работающих на различных предприятиях и в организациях г. Минска. Группы были сопоставимы по возрастным (40±10 лет), половым и социально-демографическим характеристикам. Таким образом, правомерно говорить о квазиэкспериментальной схеме, конституирующей дизайн настоящего исследования [32]. Результаты исследования Количественный анализ данных. Для каждого блока методики (задания I, II и III) было подсчитано количество испытуемых, обладающих определенным уровнем развития процессов самоидентификации (нулевой, первый, второй или третий уровень развития). Результаты представлены в табл. 1. Анализ данных показывает, что нормальные испытуемые и испытуемые с шизофренией практически не различаются по первому блоку методики (%2 = 3,19; р = 0,36), что свидетельствует о формально идентичном уровне развития функции становления знака в качестве орудия самоидентификации. У испытуемых обеих групп преобладает третий, самый высокий, уровень развития данной функции. Это значит, что больные шизофренией формально не уступают здоровым испытуемым в возможностях использования знаков, апеллирующих к социокультурным практикам, в качестве орудий самоидентификации. Второе задание методики направлено на изучение осознания субъектом связей между феноменологией взаимодействия с миром, его реальным и воображенным личным опытом и используемой в качестве орудия самоидентификации категорией. Как показывают результаты, у нормальных испытуемых здесь также преобладает третий уровень развития рассматриваемой функции, тогда как люди, страдающие шизофренией, обнаруживают сформированность этой функции на первом уровне. Различия между группами являются статистически значимыми (%2 = 33,56; р < 0,0001). Выявленные различия свидетельствуют о существенных затруднениях, возникающих у лиц, страдающих шизофренией, в условиях необходимости ассоциирования событий своей индивидуальной истории. Т а б л и ц а 1 Процентное соотношение уровней развития самоидентификации у испытуемых в норме и с шизофренией по трем блокам методики Блок Уровень Норма Испытуемые с шизофренией 0 - 10,00% а 1 06,67% 06,67% о Ч 2 10,00% 10,00% из 3 83,33% 73,33% 0 - 10,00% нн нн 1 06,67% 63,33% И о Ч 2 06,67% 13,33% и 3 86,67% 13,33% 0 - 10,00% = нн 1 46,67% 73,33% а о Ч и 2 13,33% 03,33% 3 40,00% 13,33% Третье задание методики направлено на изучение сформированно-сти интегральной идентичности субъекта. Анализ полученных данных позволяет сделать вывод о том, что существуют статистические различия в сформированности этой функции самоидентификации у нормальных испытуемых и испытуемых с шизофренией (%2 = 10,58; р = 0,014). Подавляющее большинство больных шизофренией не продвинулись дальше первого уровня, тогда как почти половина испытуемых контрольной группы имеют третий уровень сформированности соответствующей функции. Следует отметить, что крайне слабо представленными оказались также испытуемые со вторым уровнем развития функции внутренней интегриро-ванности самоидентификации. Эти результаты свидетельствуют о несфор-мированности интегральной идентичности у больных шизофренией и могут рассматриваться в качестве экспериментального доказательства данных о фрагментированности идентичности при шизофрении, полученных ранее при помощи других исследовательских методов (прежде всего в ходе наблюдения). Рассмотрим теперь общий показатель по исследовательской методике. Он вычислялся путем сложения количества полностью сформированных функций самоидентификации. Результаты представлены в табл. 2. Т а б л и ц а 2 Процентное соотношение уровней развития самоидентификации у испытуемых в норме и с шизофренией (общий показатель) Общий показатель самоидентификации (уровень) Норма Шизофрения 0 00,00% 10,00% 1 20,00% 56,67% 2 50,00% 26,67% 3 30,00% 06,67% Статистический анализ показывает, что группа больных шизофренией обладает существенно более низким общим уровнем самоидентификации по сравнению с людьми, не имеющими данного заболевания (%2 = = 14,85; р = 0,002). Так, если у испытуемых с шизофренией выявлены в среднем первый и второй уровни развития самоидентификации, то у представителей контрольной группы преобладают второй и третий уровни развития данного процеса, тогда как нулевой не представлен. Таким образом, различия в интегральном уровене развития самоие-днтфикации как высшей психической функции между лицами, страдающими шизофренией, и испытуемыми контрольной группы отражают выявленные в ходе иссследования различия сформированности каждой из трех функций этого процесса. Качественный анализ данных В результате проведенного исследования были выявлены не только количественные, но и качественные различия в осуществлении самоидентификации в исследуемых группах. Проанализируем особенности проявления каждой из функций самоидентификации у больных шизофренией. Функция становления знака в качестве орудия, обеспечивающего представление себя сознанию как целостного субъекта социальной практики. Испытуемые контрольной группы в качестве ответа на вопрос «кто Я?» чаще всего использовали категории, свидетельствующие о социальном статусе человека (жена, мама, брат и т.д.) либо о выполняемой им деятельности (швея, медсестра, водитель и т.д.). Больные шизофренией демонстрируют формально аналогичные ответы, но характер их предъявления у испытуемых экспериментальной группы

Скачать электронную версию публикации