Installation on paternalism and its interconnection with cultural and personal particularities.pdf Постановка проблемы В условиях изменяющейся современной России чрезвычайно важным является анализ процессов развития культурно-исторического сознания граждан, которое включает в себя в качестве важнейшего элемента политическое сознание. Стало уже достаточно признанным общее утверждение Г. Алмонда и С. Вербы [10] о ведущей роли субъективного компонента политической культуры, когда она выступает прежде всего как «субъективный поток политики». Конкретизируя эту мысль, С. Верба и Л. Пай [ 13] рассматривали политическую культуру как интернализированное знание тех или иных политических реалий, сопряженное с их аффективной оценкой. Понимание особенностей политической культуры и менталитета россиян, восприятие существующих политических и государственных структур, позиционирование субъекгов политики и их установок по отношению к власти безусловно будут содействовать развитию продуктивного диалог а и взаимодействия между властью и гражданами. История изучения политической культуры в психологии изобилует спорными и нерешенными вопросами и требует более глубокого анализа. Среди психологов нет единства взглядов на феноменологию и структуру политической культуры, имеют место значительные затруднения в объяснении механизмов ее конструирования и трансформирования, приходится констатировать терминологическую неопределенность самого понятия «политическая культура» [10; 12; 13; 16]. Соглашаясь с самым коротким и одновременно самым широким определением культуры М. Херсковица, мы рассматриваем ее как «часть человеческого окружения, созданную самими людьми» (цит. по: [И, р. 165]). При та- ' Поддержка данного проекта была осуществлена Центром социологического образования Института социологии РАН совместное ИНО-Центром (Информация. Наука. Образование) за счет средств, предоставленных Фондом Форда. Точка зрения, отраженная в данном документе, может не совпадать с точкой зрения доноров и организаторов Программы. ком понимании одним из множества элементов культуры является политическая культура. Впрочем, социального психолога, в отличие от политолога или историка, интересует лишь субъективная политическая культура, которая охватывает все политические представления, идеи и убеждения, которые являются объединяющими для той или иной большой социальной группы (например, этнической) и оказывают непосредственное воздействие на поведение и деятельность ее членов. Содержание каждой культуры имеет целостный характер и представляет собой сложную систему взаимосвязанных между собой элементов - обычаев, ценностей, норм, идеалов, убеждений, являющихся регуляторами поведения человека. При таком структурном рассмотрении первостепенное внимание в последнее время уделяется таким особенностям той или иной культуры, которые «пронизывают» все ее элементы и проявляются в поведении ее членов. Такой подход характерен для многочисленных попыток найти одну или несколько стержневых особенностей или измерений культуры [14]. Представляется, что можно выделить семь основных культуральных измерений, которые проявляются и в политической культуре: - индивидуализм/коллективизм (ориентация на индивидуальные/групповые цели); - степень избегания неопределенности и, соответственно, потребности в формальных правилах; - маскулинность/феминность, т.е. оценка в культуре качеств, являющихся стереотипными для мужчин и женщин, и степень поощрения традиционных тендерных ролей; - эмоциональный контроль, степень допускаемой эмоциональной экспрессивности; - дистанция между индивидом и «властью», степень неравенства вышестоящих и нижестоящих; - высокая контекстность/низкая контекстность, т.е. максимизация/минимизация различий в поведении в зависимости от ситуации; - ориентированность культуры на страх, стыд или вину как регуляторы восприятия политической власти. Измерения культур включают различные элементы, регулирующие поведение индивида в общности. Но между ними имеется и нечто общее: во всех случаях элементы традиции (ценности, нормы, обычаи и т.п.) анализируются с точки зрения проявляющегося в них стержневого компонента структуры. Такие наборы элементов субъективной культуры, организующиеся вокруг какой-то темы, Г. Триандис называет культурными синдромами [15]. Так, при рассмотрении в качестве культурного синдрома индивидуализма подобной точкой отсчета является ориентация на автономного индивида, а при рассмотрении коллективизма - ориентация на некий коллектив - семью, племя, этнос, государство, религиозную группу и т.п. Иными словами, если использовать более привычное для отечественной науки понятие, это все те особенности ментальности, в которых отражается первоочередное поощрение культурой потребностей, желаний, целей либо автономного и уникального индивида, либо группы. Самое простое, но достаточно четкое определение ментальности предложил Ж. Дюби: это «система образов, ...которые ...лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяют поступки и поведение людей» [4, с. 52]. Следует, кроме того, отметить, что ментальность тесно связана с областью коллективного бессознательного и «находится», по словам историка У. Раульфа, глубже разных форм человеческого сознания и поведения, но материализуется в мышлении, чувствах и действиях. А.О. Бороноев и П.И. Смирнов [2] в качестве базовой конструкции ментальности рассматривают иерархию ценностей, которая исторически сложилась у того или иного народа. Заслуживает внимания и «развертывания» в междисциплинарной перспективе концепция С.В. Лурье [6], в которой выделена центральная зона (константы) ментальности этносов. Эти константы включают систему следующих образов, существующих не только на уровне сознания, но и на уровне коллективного бессознательного: - локализацию источника добра (Мы-образ и образ покровителя); - локализацию источника зла (образ врага); - представление о способе действия, при котором добро побеждает зло. Очевидно, что первая из выделенных констант фактически отражает параметр патернализма. Как известно, под понятием «патернализм» в социологии и политологии понимают персонификацию власти, представление о первом лице как о родительской фигуре. Установку на патернализм можно представить как стремление к отношениям, предполагающим предоставление социальных и экономических гарантий в обмен на получение политической поддержки и сохранение лояльности, сопровождаемых ограничением свободы экономического и политического выбора для покровительствуемых индивидов (социальных групп) [8]. Ю.Н. Лапыгин и Я.Л. Эйдельман [5] выводят социальную сущность патернализма из соединения власти с ответственностью за обеспечение определённого минимума благ, а также восприятие подчинёнными таких отношений, «как единственно возможных». Неспособность существовать без всеобъемлющей опеки, контроля государства мистифицирует само понятие государства и государственности и порождает тем самым новую мифологическую форму идеологии. На первый план выходит авторитарный нравственный идеал, по мнению А.С. Ахиезера - один из основных социокультурных идеалов современной России [1]. Согласно ему, единственный истинный субъект - глава патриархальной семьи локального сообщества, который воспринимается как тотем. Эти представления и экстраполируются на политических лидеров. Персонифицированное общественно-политическое мышление, в сущности, оперирует не столько представлениями о правителях страны как о реальных, объективно воспринимаемых личностях (как при непосредственном контакте в межличностных отношениях), сколько их абстрактными образами, символизирующими те или иные обобщенные политические понятия и отражающие различные типы политических взглядов [3]. Личность «высшего руководителя как бы отождествляется не только со всей системой власти, но и с вектором наиболее заметных экономических, социальных и политических процессов» (там же). Действия или бездействие политического лидера считаются решающей причиной изменения этих процессов, а та объективная обстановка, в которой действует лидер, роль противостоящих ему сил и факторов не замечаются или отодвигаются на задний план. В нашем исследовании мы предполагаем ориентацию на патернализм в качестве «стержневой» особенности российской политической культуры. Представляется, что подобная ориентация может иметь достаточно широкий спектр проявлений и отражаться в выделенных измерениях культуры. Сущность патернализма как характеристики политической культуры может быть раскрыта как через его взаимосвязи с культуральными измерениями, так и личностными особенностями, особенностями восприятия и оценки существующей власти, социально-демографическими факторами. Политическое пространство современной России достаточно неоднородно. Соответственно, можно предположить, что субъективная политическая культура россиян не представляет собой единого целого, а является совокупностью различных политических субкультур, ведущими основаниями формирования которых являются тендерные, этнические и региональные особенности. Одновременно современные политические реалии России в определенной степени «наследуют» традиционные для нашей страны характеристики социально-политического процесса, а именно значительную опору на патерналистские установки населения и действительный государственный патернализм. Поэтому возникает вопрос, требующий эмпирической проверки: каковы условия проявления, актуализации патернализма, существуют in половые, тендерные, этнические и perзональные «специфики» его проявления? В данном случае предметом целенаправленного рассмотрения являлись взаимосвязи между установкой на патернализм и такими измерениями культуры, как коллективизм - индивидуализм, толерантность к неопределенности и политическая контекстность, а также выраженность патерналистской установки в зависимости от ценностных ориентаций и самоидентификации личности. В ходе исследования мы исходили из того, что патернализм - общая особенность ментальное™ россиян, обеспечивающая специфику национальной политической культуры. Как характеристика общей культуры патернализм главным образом взаимосвязан с основными кульгуральными измерениями. Мы предполагаем, что установка на патернализм окажется более выраженной у лкдей, которые ориентированы на групповые цели и социальные нормы, трудно справляются со сложными, противоречивыми и новыми ситуациями, мало способны корректировать свое поведение в зависимости от ситуации и изменяющихся условий. Рассматривая установку на патернализм как стремление к опеке, поддержке, покровительству со стороны власти, передаче ответственности за свое благополучие в руки гссударства, мы предполагаем, что выраженность патерналистской установки взаимосвязана с личностными характеристиками, в частности с особенностями иерархической структуры ценностей и особенностями самоидентификации личности. У респондентов, стре-мящихс! к независимости, уверенных в себе, ценящих свою уникальность и рассматривающих индивидов как равных леред законом, патерналистская установка будет менее выражена, чем у респондентов с диффузной идентичностью и ценностями социального порядка, уважения традиций. Методики, которые были использованы в исследовании, разработаны или адаптированы исследовательской группой под руководством Т.Г. Стефаненко (авторами являются Т.Г. Стефаненко, Е.П. Белинская и О. А. Тихоман-дрицкая) в рамках исследовательского проекта «Политическая культура: представления о власти и патерналистские установки в ментальное™ россиян»: - шкала патернализма; - методика «Коллективизм - индивидуализм» Г. Три-андиса; - методика «Политическая контекстность»; - методика «Толерантность к неопределенности»; - методика неоконченных предложений «Отношение к власти»; - семантический дифференциал; - методика «Иерархическая структура ценностей» С. Шварца и В. Билски; - методика М. Куна и Т. Макпартленда «Кто Я? Двадцать предложений». Результаты и их обсуждение Опрос проводился в г. Томске, г. Северске и близлежащих селах - локальных поселениях татар. В исследовании приняли участие 244 человека в возрасте от 16 до 80 лет. Среди них - 97 мужчин, 144 женщины, 3 человека не указали свой пол; по национальной принадлежности -151 русский и 90 татар, 3 человека не указали свою национальность; по уровню образования - среднее и высшее. Применение критерия Вилкоксона к результатам, полученным по методике «Патернализм», позволило сопоставить значения и установить направленность, интенсивность и выраженность четырех шкал патернализма в эмпирической выборке (рис. 1). р

Скачать электронную версию публикации