Peculiarities of family relationships that determine the formation of personal helplessness among adolescents.pdf В современной отечественной психологии результатом научного интереса к феномену беспомощности явилось множество частных исследований как самого феномена, так и смежных с ним явлений. Среди направлений изучения беспомощности в современной отечественной психологии можно выделить исследование медицинских аспектов беспомощности (А.А. Уянаев, О.Ю. Введенская) и изучение психологии беспомощности у человека (Н.А. Батурин, Е.В. Веденеева, И.О. Девятовская, Е.А. Евстафеева, Е.В. Забелина, Ю.К. Мухаметова, С.А. Сальева, Д.А. Циринг, В.В. Шиповская, Ю.В. Яковлева и др.) [1-5]. Детальное обращение Д.А. Циринг (2001, 2010) к явлению выученной беспомощности, описываемому М. Селигманом в одноименной теории, привело к исследованию нового феномена в психологии и созданию целостной концепции, посвященной личностной беспомощности [6]. Концепция личностной беспомощности, разработанная Д.А. Циринг, являясь другим уровнем осмысления феномена беспомощности в целом, не противоречит традиционным представлениям о выученной беспомощности, а рассматривает ее как возможное проявление личностной беспомощности [7]. Субъектно-деятельностный подход, являясь теоретико-методологической основой изучения личностной беспомощности, предопределяет содержание этого понятия. Так, личностная беспомощность - это качество субъекта, представляющее собой единство определенных личностных особенностей, возникающих в результате взаимодействия внутренних условий с внешними, определяющее низкий уровень субъектности, т.е. низкую способность человека преобразовывать действительность, управлять событиями собственной жизни, ставить и достигать целей, преодолевая различного рода трудности. Такими внутренними условиями являются эмоциональные, мотивационные, когнитивные и волевые особенности личности. Внешними условиями могут выступать средовые факторы. Необходимо отметить, что Д. А. Циринг доказана континуальная природа личностной беспомощности. Так, противоположной характеристикой личностной беспомощности выступает самостоятельность субъекта. Формирование личностной беспомощности - крайне важный, но фактически не изученный до сих пор вопрос. Осознание того, как происходит процесс формирования личностной беспомощности, даст ключ к пониманию психологического смысла изучаемого нами феномена. Вопрос формирования личностной беспомощности является краеугольным камнем при создании системы психологической помощи людям с личностной беспомощностью или с риском ее формирования. В настоящем исследовании рассматриваются средовые факторы формирования личностной беспомощности, представляющиеся наиболее важными, однако они, безусловно, не исчерпывают всего перечня средовых воздействий, которые могут играть ту или иную роль в процессе становления личностной беспомощности. Наиболее важным фактором формирования личностной беспомощности нам представляются нарушения в системе семейных взаимоотношений, в том числе травмирующие отношения. Семья многими психотерапевтами и психологами рассматривается как важнейший фактор травматизации личности и причина ее различных психологических проблем. Представляется очевидным, что наличие нарушений в родительском стиле воспитания является основным фактором риска для формирования личностной беспомощности. Он оказывается особенно значимым, если у ребёнка есть некоторые врождённые особенности (особенности нервной системы, генетически унаследованные особенности психики), повышающие уязвимость к возникновению указанной характеристики [8-12]. Таким образом, теоретический анализ проблемы формирования личностной беспомощности и аналитический обзор научной литературы привели к постановке цели и гипотезы исследования. Цель исследования - выявить особенности взаимоотношений в семьях подростков с личностной беспомощностью. Гипотеза исследования заключается в предположении, что семьи подростков с личностной беспомощностью характеризуются нарушениями семейных взаимоотношений. Для проверки выдвинутого предположения было проведено эмпирическое исследование, в котором приняли участие 533 подростка в возрасте от 13 до 16 лет и 557 их родителей (182 отца, 375 матерей). Для диагностики личностной беспомощности применялись: Опросник стиля атрибуции у подростков (Д.А. Циринг), Шкала депрессии (Т.И. Балашова), Личностная шкала проявлений тревоги (Т.А. Немчинов, В.Г. Норакидзе), Методика определения самооценки (С.А. Будасси). Для выявления нарушений семейных взаимоотношений - методика «Анализ семейных взаимоотношений» (АСВ) Э.Г. Эйдемиллера и В.В. Юстицкиса. Методика АСВ позволяет оценить уровень протекции, степень удовлетворения потребностей ребенка родителями, изучить показатели требований и санкций, предъявляемых к ребенку в семье, устойчивость семейных взаимоотношений, структурно-ролевой аспект жизнедеятельности семьи и механизмы семейной интеграции, основные стили семейного воспитания. Для проверки гипотезы о нарушениях семейного воспитания как средовом факторе формирования личностной беспомощности нами были сформированы выборки испытуемых (контрастные группы) с личностной беспомощностью и самостоятельностью. В соответствии с концепцией личностной беспомощности (Циринг, 2005-2012), а также существующими теоретическими представлениями и результатами эмпирических исследований (Е.В. Веденеева, Е.В. Забелина, Ю.В. Яковлева) в качестве показателей, по сочетанию которых диагностируется личностная беспомощность и противоположная ей характеристика - самостоятельность, нами были использованы показатели атрибутивного стиля, депрессии, тревожности и самооценки. Данные показатели в совокупности диагностируют целостную (системную) характеристику личности - личностную беспомощность, как было доказано в исследовании Д.А. Циринг [2. С. 195]. Так, диагностическими критериями личностной беспомощности выступают: пессимистический атрибутивный стиль, высокий показатель «надежды», который в данном случае фактически оказывается показателем безнадежности (причины неудачи воспринимаются как постоянные и универсальные), повышенный уровень депрессивности и тревожности, а также пониженная самооценка. Самостоятельность как противоположная личностной беспомощности характеристика личности диагностируется, соответственно, при оптимистическом атрибутивном стиле, низком показателе «надежды» (причины неудач воспринимаются как временные и конкретные), низком уровне де-прессивности и тревожности и адекватной или несколько повышенной самооценке. По указанным диагностическим критериям было обследовано 533 испытуемых подросткового возраста, после чего был применен кластерный анализ (метод K-means). Два из полученных нами кластеров характеризуются полярными значениями диагностических показателей личностной беспомощности. Подростки, вошедшие в первый кластер (N = 119), отличаются пессимистическим атрибутивным стилем (m = 0,23), относительно высоким уровнем депрессивности (m = 44,49) и тревожности (m = 24,45), заниженным уровнем самооценки (m = 0,57), что свидетельствует о наличии у данных испытуемых признаков личностной беспомощности. Полученные данные соответствуют результатам ранее проведенных исследований личностной беспомощности (Е.В. Веденеева, Д.А. Циринг, Е.А. Евстафеева, Е.В. Забелина, Ю.В. Яковлева). Во второй кластер (N = 114) вошли испытуемые, которым свойственны противоположные личностной беспомощности характеристики: оптимистический атрибутивный стиль (m = 3,77), низкий уровень депрессивности (m = 30,02) и тревожности (m=13,90), адекватная самооценка (m = 0,68), что соответствует описанию такой системной характеристики субъекта, как самостоятельность (Д. А. Циринг, Ю.В. Яковлева) [3]. С целью проверки достоверности различий полученных кластеров по диагностируемым критериям было проведено сравнение средних значений посредством однофакторного дисперсионного анализа. Результаты сравнения доказывают, что существуют достоверно значимые различия между выявленными кластерами по всем диагностическим критериям личностной беспомощности: уровню депрессивности (F = 324,6 при p = 0,000); тревожности (F = 143,1 при p = 0,000), самооценки (F = 4,68 при p = 0,01); показателю надежды (F = 20,3 при p = 0,000); атрибутивному стилю (F = 27,4 при p = 0,000). Таким образом, полученные кластеры достоверно отличаются друг от друга по выраженности признаков личностной беспомощности. Для эмпирического подтверждения предположения о том, что нарушения семейных взаимоотношений определяют личностную беспомощность у подростков, были изучены типы негармоничного семейного воспитания в семьях подростков с личностной беспомощностью (первый кластер) и самостоятельностью (второй кластер). По результатам диагностики был проведен сравнительный анализ выявленных нарушений семейных взаимоотношений подростков с личностной беспомощностью и самостоятельностью. В исследовании приняли участие родители подростков с личностной беспомощностью ^отцы = 42; ^атери = 119) и самостоятельностью CNcr^i 53; Nматери 114). Типы нарушений межличностных семейных взаимоотношений у родителей подростков с личностной беспомощностью и самостоятельностью диагностировались с помощью методики «Анализ семейных взаимоотношений» Э.Г. Эйдемиллера и В.В. Юстицкиса. В качестве статистического метода сравнения нарушений семейного воспитания подростков с личностной беспомощностью и самостоятельностью использовался непараметрический U-критерий Манна-Уитни для двух независимых выборок. В таблице приведены средние ранги показателей нарушений семейных взаимоотношений у подростков с личностной беспомощностью и самостоятельностью. Значение показателей нарушений семейных взаимоотношений у подростков с личностной беспомощностью и самостоятельностью Особенности воспитания Матери Отцы Средний ранг Средний ранг Подростки с личностной беспомощностью Подростки с самостоятельностью Подростки с личностной беспомощностью Подростки с самостоятельностью 1. Гиперпротекция 135,3 97,8 45,05 50,35 2. Потворствование 133,8 99,4 23,57 67,36 3. Игнорирование 131,7 101,5 49,07 46,65 4. Чрезмерность требований-обязанностей 130,4 102,0 49,07 47,05 5. Недостаточность требований-обязанностей 125,3 108,3 60,54 38,07 6. Чрезмерность требований-запретов 141,7 91,1 46,86 48,91 7. Недостаточность требований-запретов 115,7 118,3 57,95 40,11 8. Чрезмерность санкций 126,6 106,9 58,79 39,45 9. Неустойчивость стиля воспитания 141,9 90,9 66,12 33,64 10. Предпочтение в ребенке детских качеств 117,1 116,9 56,13 41,56 11. Проекция на ребенка собственных нежелательных качеств 148 84,5 58,33 39.81 12. Вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания 113,5 120,6 67,12 32,85 13. Неразвитость родительских чувств 134,5 98,7 64,10 35,52 14. Воспитательная неустойчив ость 140,5 92,4 60,64 37,98 Сравнительный анализ средних значений по показателю протекции (совокупность сил, внимания, времени, которое уделяется ребенку) в процессе воспитания показал, что матери подростков с признаками личностной беспомощности больше склонны к проявлению гиперпротекции, чем матери подростков с самостоятельностью (U = 4595, p = 0,000), но в типах семейного воспитания отцов не обнаруживаются значимые отличия в проявлении гиперпротекции. Отцы как самостоятельных, так и подростков с личностной беспомощностью проявляют гиперпротекцию в равной степени. Гиперпротекция матерей подростков с признаками личностной беспомощности проявляется в чрезмерном внимании к ребенку, его воспитание становится центральным делом их жизни. Е.Л. Птичкина (2001) предполагает, что претензии матери на главенствующую роль в жизни подростка не позволяют последнему удовлетворить потребность в автономии в семье, а затем и в самостоятельной жизни, что и приводит, по нашему мнению, к формированию личностной беспомощности [12]. Гиперпротекция способствует развитию межличностной зависимости, так как поощряет зависимость ребенка от матери. При анализе влияния семейного воспитания на формирование личностной беспомощности важно отметить, что доминирующая гиперпротекция не дает возможности учиться на собственном опыте, разумно использовать свободу, приучает к несамостоятельности, подавляет чувство ответственности и долга (Э.Г. Эйдемиллер, И.В. Добряков, И.М. Никольская, 2003) [13]. Данный тип воспитания способствует закреплению несамостоятельности подростка, его психологической незрелости и как следствие - становлению личностной беспомощности как качества личности. По шкале «гипопротек-ция» семейное воспитание подростков с личностной беспомощностью и самостоятельностью достоверно не различается. По результатам сравнения степени удовлетворения потребностей ребенка были также обнаружены статистически значимые отличия по шкале «потворствование» между родителями подростков с самостоятельностью и подростков с личностной беспомощностью. Матери (U = 4782, p = 0,000) и отцы (U = 87, p = 0,000) подростков с личностной беспомощностью стремятся в большей степени, чем родители подростков с самостоятельностью, удовлетворить максимально и некритично потребности ребенка, объясняя подобное поведение исключительностью ребенка, его «слабостью» либо желанием дать ему то, чего были сами лишены. При потворствовании родители, очевидно, бессознательно проецируют на детей свои ранее не удовлетворенные потребности. Семья, создавая чрезмерно благополучную воспитательную обстановку, воспитывает недостаточно подготовленного к самостоятельной жизнедеятельности субъекта. В некоторых семьях подростков с личностной беспомощностью диагностируется игнорирование потребностей ребенка со стороны матери (U = 5024, p = 0,000), что свидетельствует о недостаточном стремлении родителя к удовлетворению потребностей ребенка. Могут страдать духовные потребности, особенно потребность в эмоциональном контакте, общении с матерью. В условиях эмоционального отвержения формируются черты неуверенности, низкая самооценка, что является одним из показателей личностной беспомощности подростка. Н.С. Бубновой было обнаружено, что наиболее деструктивным для образа «Я» подростка является такой стиль взаимодействия, как отвержение. Другими словами, нарушение удовлетворения потребностей ребенка матерью влечет снижение самооценки личности ребенка, развивает неуверенность, неспособность контролировать ситуации. Отсутствие стремления родителя отслеживать потребности ребенка в сочетании с другими нарушениями семейного воспитания также может приводить к формированию личностной беспомощности. Необходимо отметить, что чрезмерное количество требований-обязанностей чаще предъявляется матерью, воспитывающей подростка с личностной беспомощностью, чем матерью подростка с самостоятельностью (U = 5185, p = 0,001). Предъявляемые к ребенку требования, как правило, очень высоки, не соответствуют его возможностям и не только не содействуют полноценному развитию его личности, но и, напротив, представляют риск психотравматизации. Матери подростков с признаками личностной беспомощности более склонны предъявлять большое количество требований-запретов (U = 3838, p = 0,000), ограничивающих свободу и самостоятельность ребенка, что может лежать в основе такого негармоничного типа воспитания, как доминирующая гиперпротекция. Чрезмерность требований-запретов к подростку отражает страх матери перед любым проявлением его самостоятельности, этот страх проявляется в резком преувеличении последствий, к которым может привести даже незначительное нарушение запретов. Такое воспитание купирует самостоятельность ребенка, лишая его возможности самому выбирать способ поведения. Недостаточность требований-обязанностей отцов (U = 586, p = 0,000) и матерей (U = 5795, p = 0,05) чаще встречается в стилях воспитания подростков с самостоятельностью. В данном случае ребенок имеет минимальное количество обязанностей в семье, возможно, и большую свободу, предоставляемую чаще отцом, чем матерью. Также со стороны отца в воспитании подростков с самостоятельностью чаще обнаруживается такая особенность, как недостаточность требований-запретов (U = 695, p = 0,000), т.е. ребенку многое позволено, отсутствуют рамки поведения со стороны отца, чего не прослеживается в воспитании подростков с личностной беспомощностью. Строгость санкций за нарушение требований ребенком со стороны как отца (U = 660, p = 0,000), так и матери (U = 5638, p = 0,02) отличает воспитание в семьях подростков с признаками личностной беспомощности от семей подростков с самостоятельностью. Для таких родителей характерна приверженность к применению строгих наказаний, что лежит в основе воспитания по типу жестокого обращения. Особенностью семейных взаимоотношений подростков с личностной беспомощностью является высокая степень непоследовательности и неустойчивости поведения родителей (U = 352, p = 0,000 (отцы), U = 3809, p = 0,000 (матери)). Неустойчивость семейных взаимоотношений проявляется в непрогнозируемости реакций родителя на поведение ребенка, размытости воспитательных приоритетов, норм и принципов. Подросток оказывается не в силах предвидеть развитие ситуации, а значит, и влиять на неё. Данная особенность может проявляться как необоснованная смена воспитательных приемов в отношении подростка, приводящая к росту тревожности и неуверенности, которые, в свою очередь, складываются в симптомокомплекс личностной беспомощности. При анализе структурно-ролевого аспекта жизнедеятельности семьи установлено, что отцы подростков с личностной беспомощностью предпочитают детские качества ребенка, что не характерно для отцов подростков с самостоятельностью (U = 771, p = 0,006). Отцы подростков с личностной беспомощностью чаще стремятся стимулировать сохранение у подростка таких детских качеств, как непосредственность, наивность, игривость, проявляя таким образом, возможно, страх и нежелание взросления детей, в частности проявления последними самостоятельности, снижая в процессе воспитания уровень требования к подростку, создавая потворствующую гиперпротекцию, тем самым культивируя в ребенке личностную беспомощность. Проекция на ребенка собственных нежелательных качеств также диагностируется у родителей подростков с признаками личностной беспомощности чаще, чем у родителей подростков с самостоятельностью (U = 679, p = 0,000 (отцы), U = 3088, p = 0,000 (матери)). Возможно, родитель видит в ребенке мнимые черты характера, которые чувствует, но не признает в себе самом. Он может вести активную борьбу с ними, извлекая из этого эмоциональную выгоду для себя. В такой борьбе родитель стремится в любых поступках ребенка выявить негативную причину, что приводит к демотивации ребенка, к его нежеланию проявлять активность, самостоятельность. Значимые различия между нарушениями в межличностных семейных коммуникациях подростков с самостоятельностью и личностной беспомощностью были получены по шкале «вынесение отцом конфликта между супругами в сферу воспитания» (U = 310, p = 0,000). Открытое недовольство отца методами воспитания матери подростков с личностной беспомощностью, возможно, демонстрирует не столько то, как воспитывать ребенка, сколько то, кто прав в воспитательных спорах. Более выраженная воспитательная неуверенность обоих родителей подростков с личностной беспомощностью (U = 582, p = 0,000 (отцы), U = 3981, p = 0,000 (матери)) позволяет последним манипулировать родителями, так как подросток сумел найти «слабое место», подход к своему родителю и добивается для себя в этой ситуации «минимума требований -максимума прав». В основе данного стиля воспитания лежит такое нарушение, как потворствующая гиперпротекция, реже просто пониженный уровень требований. Данный вид нарушения в семейном воспитании обнаруживается как у отцов, так и у матерей подростков с признаками личностной беспомощности. Неразвитость родительских чувств диагностируется у родителей подростков с личностной беспомощностью в большей мере, чем у самостоятельных (U = 437, p = 0,000 (отцы), U = 4697, p = 0,000 (матери)). Данная особенность семейного воспитания возникает при отсутствии у родителей чувства долга, симпатии, любви к ребенку. Таких родителей характеризуют нежелание участвовать в жизни ребенка, поверхностность интереса к его делам. Неразвитость родительских чувств обусловливает тип воспитания - повышенная моральная ответственность, когда в семье на ребенка перекладывается значительная доля родительских обязанностей. Итак, полученные данные в совокупности свидетельствуют о том, что коммуникативные процессы в семье подростков с личностной беспомощностью отличаются большим количеством нарушений, которые могут детерминировать формирование личностной беспомощности. Для родителей подростков с признаками личностной беспомощности характерен негармоничный тип семейных взаимоотношений, поддерживающий низкую степень дифференцированности в семье, обусловливая отсутствие у ребенка собственных внутренних ресурсов для решения сложностей различного характера, чрезмерную зависимость от окружающих, что приводит к формированию личностной беспомощности. Согласно Э.Г. Эйдемиллеру, устойчивые сочетания различных нарушений семейных взаимоотношений представляют тип негармоничного семейного воспитания [14]. Обобщая рассмотренные особенности семейных взаимоотношений подростков с личностной беспомощностью, можно сделать вывод, что родители беспомощных подростков проявляют такие типы негармоничных семейных взаимоотношений, как доминирующая гиперпротекция, повышенная моральная ответственность, жестокое обращение, неустойчивый тип семейных взаимоотношений. Таким образом, полученные эмпирические данные свидетельствуют о том, что нарушения семейных взаимоотношений могут выступать одним из основных средовых факторов формирования личностной беспомощности.

Скачать электронную версию публикации