Self-identification of patients suffering from mental and behavioral disorders due to use of different types of psychoac.pdf Введение Проблема идентичности является одной из наиболее обсуждаемых в современной психологии. В последнее время этой проблемой активно занимались психологи самых разных психологических направлений: Х. Тэджфел, Дж. Тернер, Г. Брейкуэлл, Дж. Марсиа, И. Гоффман, М. Син-нирелла, А.В. Визигина, Н.Л. Иванова, М.А. Лаппо, О.В. Лукьянов и др. Феноменология искаженного формирования идентичности также в последнее время активно перемещается в фокус внимания исследователей. Особенно актуальной эта проблема оказывается для лиц, страдающих расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ (далее ПАВ) [1-3]. Концентрируя внимание на проблемах идентичности в ее статических, предзаданных избранной теорией формах, отслеживая ее онтогенетические закономерности, исследователи, как правило, упускают из виду особенности процесса формирования идентичности, ее становления в микрогенезе. Фиксация последних позволит увидеть специфические механизмы самоидентификации, которые приводят к нарушению идентичности у людей, зависимых от ПАВ, а также разработать базирующиеся на работе с этими механизмами программы психологической коррекции, направленные на формирование целостной, позитивной идентичности, связанной с этим нормализации самооценки, уровня притязаний, самоотношения. Построение такого исследования в процессуальном формате наиболее продуктивным видится при обращении к культурно-исторической традиции в психологии в связи с выраженной ориентированностью последней на изучение процессуальных закономерностей психических явлений. Патологическое формирование идентичности является одним из ядерных компонентов в клинико-психологической структуре дефекта при расстройствах, связанных с употреблением ПАВ, о чем свидетельствуют отдельные исследования идентичности у лиц данной категории. Так, Н. Крылова, посвятившая себя исследованиям в области личностной идентичности, указывает, что начало употребления ПАВ связано с неблагоприятным протеканием и разрешением кризиса идентичности, вследствие чего формируется диффузная идентичность, сопровождающаяся аддиктивным поведением. Деструктивное разрешение кризиса идентичности ведет к ее утрате, одним из исходов чего являются наркомания и алкоголизм. У людей, употребляющих ПАВ, на месте утраченной идентичности формируется псевдоидентичность (при наркомании) или отрицательная идентичность (при алкогольной зависимости) [2]. Исследуя формирование алкогольной зависимости в подростковом возрасте, А.В. Чернышева отмечает, что деформацию структуры социальной идентичности следует рассматривать как фактор риска формирования алкогольной зависимости [4]. Часто употребление алкоголя в подростковом возрасте становится причиной деформации структуры социальной идентичности, а также нарушения отношений с окружающими. Вместе с тем нарушение социальной идентичности, изначальная несформирован-ность целостного представления о себе, своих целях, ценностях становятся одним из факторов риска в формировании зависимости. Фиксируется циклическая детерминация в диаде алкоголизм - идентичность [4]. Интересной в рассматриваемом контексте представляется концепция аддиктивной идентичности, представленная Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриевой [5]. С их точки зрения, идентичность можно подразделить на «истинную» (понимание глубинной сущности собственного «Я») и «ролевую» (успешное социальное взаимодействие, соблюдение норм и правил поведения) [5]. Формирование и взаимодействие данных структур идентичности приводят к формированию «здоровой» идентичности. В условиях употребления ПАВ «здоровая» идентичность постепенно утрачивает свою роль и полностью «поглощается» патологической, результатом чего является формирование аддиктивной идентичности, являющейся ядром аддик-тивной личности. Основная цель такой личности, по мнению авторов, - это поиск и прием ПАВ, сокрытие фактов наркотизации, оправдание и поддержание иллюзии «нормальной» жизни [5]. Д.О. Камалдинов в своих работах [6] показал, что зависимые от ПАВ, у которых сформировалась аддиктивная идентичность, имеют крайне низкие шансы на продолжительную ремиссию. Автор установил, что возможны варианты отрицания аддиктивной идентичности так же, как и ее осознанного принятия, причем последний, как ни парадоксально, характеризуется наихудшим прогнозом [6]. Так или иначе неудачи в попытках прервать аддиктивное поведение снижают самооценку, изменяют образ «Я», способствуют раскрытию аддиктивной идентичности. Под действием нарушенной идентичности формируется аддиктивная личность, построенная вокруг обеспечения употребления ПАВ. Несмотря на ограниченность и несистематизированность в целом представленных выше свидетельств (фиксация «аддиктивной» «нарушенной» идентичности без определения ее конкретного содержания, внутренних трансформаций в динамике развития зависимости и анализа механизмов, обеспечивающих взаимовлияние нарушения идентичности с употреблением ПАВ), последние недвусмысленно указывают на магистральный характер проблем с идентичностью, целостностью Я и его постоянством во времени у больных данной категории. Получение конкретных экспериментальных данных в этой области позволит определить специфику самоидентификации и ее место в структуре психологического дефекта у больных, страдающих психическими расстройствами, связанными с употреблением ПАВ. Таким образом, целью представленного в настоящей статье исследования становится определение качественных и количественных особенностей функциональной структуры самоидентификации у больных, страдающих расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ. Основной гипотезой исследования стало предположение, что показатели развития самоидентификации как высшей психической функции и всех ее подфункций у испытуемых в норме будут существенно выше, чем у лиц, страдающих зависимостью от психоактивных веществ. Методики и методы исследования Методика исследования самоидентификации базируется на выстроенной и аргументированной в предыдущих работах культурно-исторически фундированной модели самоидентификации ([7-9] и др.). В соответствии с ней мы предлагаем определять самоидентификацию как высшую психическую функцию личностного знаково и символически опосредствованного отношения человека к событиям индивидуальной истории как к явлениям, конституированным единой субъектностью и составляющим единое индивидуально-историческое целое. Понимая самоидентификацию как переживание себя в социокультурном Другом, мы рассматриваем ее в единстве интеллектуального и аффективного, личностного и средового, характеризующем, согласно Л.С. Выготскому, переживание. Самоидентификацию мы рассматриваем в качестве центрального 1 механизма структурирования самосознания . Разрабатывая функциональную структуру самоидентификации, репрезентированную в ее нормативной модели [7, 8], мы обращаемся к идее Л. С. Выготского о необходимости совмещения структурного и функционального принципов анализа психического [10], а также на сформулированное выше понятие самоидентификации. Данный процесс, согласно нашей модели, реализуется в трех основных функциях: 1) становление знака в качестве орудия, обеспечивающего представление себя сознанию как целостного субъекта определенной (реальной или до-воображенной) социальной практики; 2) аксиоматизационно-детерминированный отбор и последующее интегрирование разрозненной феноменологии индивидуальной истории, а также целей субъекта при помощи знака (формирование идентификационных конструктов); 3) обеспечение символически опосредствованного единства идентификационных конструктов, а также социокультурных контекстов, в которых реализуется каждый из таких конструктов в сознании субъекта, и, как следствие, эмпирическое апплицирование личностных ценностей и предельных смыслов, конституирующих взаимодействие субъекта с миром (формирование метаидентификационного конструкта) [7-9]. Методики и аппаратура. Экспериментальная методика, разработанная нами с целью исследования функциональной структуры самоидентификации, направлена на изучение степени сформированности этой структуры и включает три экспериментальных задания, обеспечивающих исследование состояния каждой из обозначенных выше подфункций самоидентификации. Задание «Исследование сформированности знака как орудия самоидентификации» нацелено на изучение функции становления знака в качестве орудия, обеспечивающего представление себя сознанию как целостного субъекта определенной социальной практики. Данное задание методики не следует идентифицировать с известной методикой «Кто Я» М. Куна, Т. Макпартленда (M. Kuhn, T. McPartland). Последняя предполагает иные цели исследования (изучение степени рефлексивности личности, самооценки, Я-концепции и т.д.), а также иную по отношению к реализуемой нами логику интерпретации. Разработанное нами задание в отличие от методики М. Куна, Т. Макпартленда имеет четкую направленность на изучение одного из компонентов функциональной структуры самоидентификации - становления знака в качестве средства ее осуществления, ее орудия. Задание «Исследование сформированности структуры идентификаци- 1 Наша позиция в данном случае близка взглядам В.С. Мухиной [11]. 88 онных конструктов» предполагает моделирование подфункции отбора и ассоциирования разрозненной феноменологии взаимодействия субъекта с миром при помощи знака. В рамках этого задания реконструируется процесс организации субъектом представлений памяти и воображения, охватывающих явления его взаимодействия с миром, с опорой на знак, выступающий в качестве средства самоидентификации. Задание «Исследование интегрированности идентификационных конструктов» направлено на изучение сформированности функции обеспечения символически опосредствованного единства идентификационных конструктов, а также социокультурных контекстов, в которых реализуется каждый из таких конструктов в сознании субъекта (сформированность метаидентификационного конструкта субъекта). Исследование сформированности знака как орудия самоидентификации Процедура исследования. В рамках данного задания каждому участнику исследования предлагалось ответить на вопрос «Кто я?». На ответы было дано три минуты. Ответы фиксировались психологом, а затем по его просьбе ранжировались участником исследования по критерию субъективной значимости. По результатам ранжирования выявлялись три ответа, отражающих наиболее значимые для субъекта содержания самоидентификации. Общее количество ответов участников в рамках задания не учитывалось в связи с тем, что этот показатель не отражает характера сформиро-ванности знака как орудия самоидентификации, фиксируя лишь декларируемую субъектом широту его включенности в поле социальных отношений. Предлагаемые участниками исследования категории рассматривались нами в качестве знаков, фиксирующих определенный тип социальных практик, реализуемых участниками исследования и обеспечивающих возможность единства индивидуального опыта взаимодействия субъекта с миром. Исследователь анализировал предложенные категории, исходя из наличия в них ориентированности на погружение человека как целого в определенную социальную практику. Определение уровня развития подфункции сформированности знака как орудия самоидентификации. Уровень развития данной подфункции оценивался на основании анализа трех ответов, отражающих наиболее значимые для субъекта практики взаимодействия с миром. Третий (самый высокий) уровень развития самоидентификации предполагает имплицитную заданность в идентификационной категории модели определенной социальной практики (практик). Примерами ответов такого рода являются категории «спортсмен», «художник», «ученик», «мальчик», «христианин», «хулиган» и т.д. На втором уровне развития данной подфункции предлагаемые участниками исследования категории характеризуются «освобожденностью» от ориентированности на реализацию социальных практик и выступают лишь элементами «мозаики» образа его собственной личности. Примерами таких ответов являются категории «красивая», «слабохарактерный» и т.д. На первом уровне развития данной подфункции участник исследования обращается к категориям, апеллирующим к содержаниям его предметной деятельности («я хожу в школу», «играю в теннис», «занимаюсь шахматами в секции» и пр.). Нулевой уровень самоидентификации предполагает невыполнение участником исследования предлагаемой психологом инструкции (сформулировать хотя бы три ответа или проранжи-ровать ответы на вопрос «Кто я?»). Исследование сформированности структуры идентификационных конструктов Процедура исследования. Данное задание предполагало дальнейшую работу участников исследования с теми категориями самоидентификации, которые были названы ими в ходе выполнения первого задания. Участникам исследования были выданы три группы геометрических фигур, которые предлагалось использовать в качестве объектов-заместителей феноменов взаимодействия человека с миром в разные периоды жизни. Участнику исследования предлагалось расположить во временной последовательности события жизни, в которых он проявил себя как носитель социальной роли, предполагаемой идентификационной категорией, выбранной им в рамках первого задания. Затем исследователь просил участника составить на основе единства этих событий автобиографическое повествование. Такая процедура осуществлялась по отношению к каждой из трех выбранных в рамках первого задания категорий. Участник исследования мог выбрать любые фигуры (как разные, так и одинаковые) и в любом количестве для того, чтобы облегчить себе процесс расположения во времени определенных событий жизни. Разные формы фигур были несущественны с точки зрения интерпретации результатов и предлагались лишь с той целью, чтобы позволить участнику, в случае если он в своем сознании разводит прошлое, настоящее и будущее, объективизировать эти различия в ходе выполнения задания. Определение уровня сформированности структуры идентификационных конструктов. Критерием полной сформированности данной подфункции (третий уровень ее развития) является нарративность индивидуальной истории субъекта, способность организовать во внешнем предметном плане обусловленное соответствующей социальной практикой единство разнесенных во времени ситуаций взаимодействия с миром, что рассматривалось как символическое свидетельство организующей функции знака как средства формирования идентификационного конструкта. На втором уровне развития данной подфункции участник исследования находит в пространстве своего опыта события, характеризующие его как актора соответствующей социальной практики в различные периоды (как в прошлом, так и в будущем), но не способен представить в самосознании эти события как содержания единой временной перспективы, т.е. не может создать идентификационный нарратив. На первом уровне развития подфункции формирования структуры идентификационных конструктов участник исследования фиксирует события своей жизни, характеризующие лишь один из ее временных векторов (только прошлое или только будущее). В единую временную перспективу (единство прошлого и будущего) мы предлагаем сложить события только после того, как испытуемый находит ситуации, свидетельствующие о его принадлежности к соответствующей социальной группе и в прошлом, и в будущем, а в ответах первого уровня этого еще не происходит: на этом уровне субъект фиксирует события, относящиеся либо к его прошлому, либо к планируемому будущему. Наконец, нулевой уровень развития данной подфункции характеризуется неспособностью идентифицировать в сознании события, выступающие коррелятами осмысливаемой социальной практики. Исследование интегрированности идентификационных конструктов Процедура исследования. С помощью данной методики изучалась сформированность метаидентификационного конструкта субъекта. Участнику исследования предлагалось ознакомиться с тремя группами пространственных трехмерных объектов правильной формы (гексаэдры, октаэдры, тетраэдры), обладающих в силу пластичности материала свойством вариативности. Затем участнику необходимо было выбрать грани объектов, на которых он расположит свои ответы (идентификационные категории), полученные при выполнении первого задания. Для расположения идентификационных категорий участник исследования мог выбрать одну, две или три фигуры. Предложенные в рамках первого задания ответы записывались психологом на бумаге и прикалывались участником исследования на выбранные им фигуры. В случае если категории были расположены на гранях одной фигуры, участнику также предлагалось придать этой фигуре форму, символизирующую его личность. Определение уровня сформированности подфункции интегрированности идентификационных конструктов. Количество выбранных участником исследования объектов мы рассматривали как проявление степени единства и согласованности идентификационных конструктов, а также внутренней однородности ценностных ориентаций, на которых базируются социальные практики, зафиксированные в идентификационных конструктах субъекта. Предполагалось, что свидетельством полной сформирован-ности этой подфункции будет выбор субъектом для расположения всех трех наиболее значимых идентификационных категорий одной фигуры, символизирующей единство его идентификационных конструктов, интегральную целостность переживания индивидуальной истории, а также возможность придания ей уникальной, характеризующей именно этот субъект и символизирующей его формы. Второй уровень самоидентификации характеризуется расположением двух идентификационных конструктов на гранях одной фигуры, тогда как третий конструкт располагается на другой фигуре. Первый уровень развития этой подфункции предполагает расположение каждого из конструктов на отдельной фигуре. Такую ситуацию мы рассматривали как символическое проявление внутренней рассогласованности интегральной идентичности человека, а также разнородности ценностных и смысловых оснований самосознания субъекта. Нулевой уровень предполагает невозможность решения субъектом задачи по размещению идентификационных конструктов на гранях предложенных психологом геометрических фигур. Описанная методика может использоваться при работе с испытуемыми начиная со старшего подросткового возраста и применима для исследования функциональной структуры самоидентификации в период ранней взрослости. На сегодняшний день методика не относится к разряду психодиагностических и, поскольку не является тестовой, не предполагает количественной оценки психометрических показателей ее валидности. Переменные. В качестве независимой переменной в описываемом исследовании выступил характер отношения субъекта к психоактивным веществам; последний имеет 4 уровня репрезентации: 1) норма; 2) зависимость от опиоидов; 3) зависимость от алкоголя; 4) зависимость от нескольких наркотических веществ. Зависимых переменных было 4: это показатели по трем блокам экспериментальной методики, а также ее итоговый показатель. Статистический критерий. Для сравнения степени сформирован-ности функциональной структуры самоидентификации у лиц, свободных от зависимости, и у лиц, зависимых от психоактивных веществ, был применен %2-критерий Пирсона. Испытуемые. Выборку исследования составили 110 испытуемых, разделенных на 4 группы (одна контрольная и три экспериментальные), которым соответствуют четыре уровня независимой переменной. В контрольную группу и группы лиц, страдающих зависимостью от опиоидов и алкогольной зависимостью, включены по 30 испытуемых. Четвертую группу составили 20 испытуемых, зависимых от нескольких наркотиков одновременно. В возрастном отношении все испытуемые относятся к периоду ранней взрослости. Их средний возраст равен 25 годам, о = 2,74. При рассмотрении на предмет среднего возраста испытуемых каждой группы в отдельности становится очевидным, что в каждой из них он примерно таков же, как и во всей выборке. Так, респондентам из группы нормы в среднем 24 года (о = 1,97); в группе зависимых от опиоидов средний возраст равен 25 годам, о = 3,02; средний возраст страдающих от алкогольной зависимости - 26,5 года (о = 2,46), а зависимых от нескольких наркотических средств - 24 года (о = 2,80). Исследовательская выборка в целом состоит из 76 мужчин и 34 женщин. Соотношение по полу в каждой из отдельных групп испытуемых представлено следующим образом: в группе нормы 18 мужчин и 12 женщин; в выборку зависимых от опиоидов вошли 23 мужчины и 7 женщин; среди страдающих алкоголизмом 21 мужчина и 9 женщин; в группе зависимых от нескольких ПАВ 14 мужчин и 6 женщин. Испытуемые, страдающие зависимостью от опиоидов, алкогольной зависимостью, зависимостью от нескольких наркотических средств, находились на стационарном лечении в РНПЦ психического здоровья г. Минска. Доступ в учреждение был обеспечен по согласованию с его администрацией. Каждый респондент выразил письменное осведомленное согласие на участие в исследовании, закрепленное личной подписью. Процедура исследования. Испытуемые обследовались индивидуально, работа испытуемого с методикой занимала в среднем 50-60 минут. Результаты фиксировались в разработанных бланках ответов и затем были проинтерпретированы специально обученным экспертом-экспериментатором, незнакомым с основными гипотезами данного исследования. Результаты исследования Рассмотрение сформированности функциональной структуры самоидентификации у испытуемых начнем с количественного анализа полученных данных, которые представлены в таблице. Сразу необходимо отметить, что ни одна из переменных, измеряющих функции самоидентификации, не имеет нулевых значений. Это означает, что данные функции хотя бы в минимальной степени сформированы у всех испытуемых, что характерно и для итогового показателя экспериментальной методики, за исключением нулевого уровня двух респондентов: одного представителя зависимых от опиоидов и одного представителя зависимых от нескольких наркотических веществ. В целом же можно сделать вывод, что самоидентификация как целостная психическая функция находится в актуализированном состоянии у всех участников исследования. Сформированность функциональной структуры самоидентификации в исследуемых группах Блок методики Уровень Норма Зависимые от опиоидов Страдающие от алкоголизма Зависимые от нескольких наркотиков Блок I 0 0 0% 0 0% 0 0% 0 0% 1 0 0% 0 0% 0 0% 1 5% 2 0 0% 2 6,67% 1 3,33% 0 0% 3 30 100% 28 93,33% 29 96,67% 19 95% Блок II 0 0 0% 0 0% 0 0% 0 0% 1 0 0% 2 6,67% 0 0% 1 5% 2 4 13,33% 18 60% 13 43,33% 8 40% 3 26 86,67% 10 33,33% 17 56,67% 11 55% Блок III 0 0 0% 0 0% 0 0% 0 0% 1 10 33,33% 17 56,67% 13 43,33% 11 55% 2 6 20% 9 30% 11 36,67% 6 30% 3 14 46,67% 4 13,33% 6 20% 3 15% Итоговый показатель 0 0 0% 1 3,33% 0 0% 1 5% 1 4 13,33% 17 56,67% 14 46,67% 11 55% 2 12 40% 11 36,67% 10 33,33% 5 25% 3 14 46,67% 1 3,33% 6 20% 3 15% Выполняя задание «Исследование сформированности знака как орудия самоидентификации», все испытуемые, находящиеся в норме, и абсолютное большинство зависимых испытуемых (от 93 до 97% в разных группах зависимых испытуемых) продемонстрировали третий - максимальный - уровень сформированности способности использовать знаки в качестве орудий самоидентификации. Таким образом, практически все взрослые, вошедшие в выборку исследования, описывают себя при помощи категорий, имеющих явную отнесенность к той или иной социальной практике, и тем самым репрезентируют себя как целостных субъектов определенных социальных отношений. Данные, полученные в ходе выполнения участниками исследования задания № 2 «Исследование структуры идентификационных конструктов» (см. таблицу), свидетельствуют о том, что большая часть испытуемых, как и в предыдущем случае, имеет высшую степень сформированности идентификационных конструктов, позволяющих объединять индивидуальный опыт взаимодействия человека с миром в единое автобиографическое целое. Однако в отличие от данных по первому блоку в результатах выполнения задания второго блока здоровыми и зависимыми людьми можно наблюдать различия: в группе «норма» наивысший третий уровень по-прежнему определяется у подавляющего большинства испытуемых (87%), в то время как этот же уровень выявлен у чуть более половины страдающих от алкоголизма (57%) и зависимых от нескольких наркотиков (55%). Кроме этого, у большинства зависимых от опиоидов (составляющих 60% своей выборки) функция формирования идентификационных конструктов сформирована на втором уровне. Исходя из описанных данных по этому блоку, можно констатировать, что в большинстве своем страдающие от опиоидной зависимости, обнаруживая себя исполнителями определенных социальных практик в различные периоды своей жизни, не способны объединить эти события в пределах единого временного континуума. Большая часть представителей всех остальных групп участников исследования, как здоровых, так и зависимых, в состоянии успешно выстраивать автобиографический нарратив, т.е. интегрировать разрозненные во времени феномены своей индивидуальной истории в линейно-временное единство, используя для этого соответствующие категории. Изучение у испытуемых функции формирования метаидентифика-ционного конструкта (при помощи задания № 3) показало, что на этот раз большинство зависимых оказались на первом уровне развития подфункции: он обнаружен у 57% страдающих от опиоидной зависимости, 43% страдающих от алкоголизма и 55% употребляющих несколько наркотиков (см. таблицу). Значительно меньшая часть испытуемых, страдающих от расстройств, связанных с употреблением ПАВ, продемонстрировала второй и третий уровни развития данной функции. В выборке здоровых испытуемых сохраняется тенденция, обнаруженная при анализе результатов выполнения двух предыдущих заданий: 47% от выборки здесь составили испытуемые, обнаруживающие третий уровень развития данной подфункции самоидентификации. Сказанное свидетельствует о том, что более половины испытуемых с опиоидной зависимостью и зависимостью от нескольких наркотиков, а также около половины испытуемых, находящихся в алкогольной зависимости, характеризуются внутренней несогласованностью и хаотичностью метаидентификационного конструкта, отсутствием внутреннего единства представлений о реализуемых ими социальных ролях. С другой стороны, почти у половины свободных от наркотической и алкогольной зависимости людей, принявших участие в данном исследовании, подфункция формирования метаидентификационных конструктов сформирована полностью. Это позволяет сделать вывод о том, что лицам, не страдающим психическими расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ, присуще переживание собственной идентичности как интегральной целостности. Единый показатель по методике вычислялся следующим образом: участнику исследования начислялось столько баллов, сколько подфункций самоидентификации у него сформировано полностью. Испытуемый получал 3 балла, только если у него все три задания методики были выполнены на предельном уровне. В то же время если участник исследования, например, по всем блокам методики демонстрировал второй уровень, то общий уровень развития самоидентификации равнялся нулю. Определение итогового показателя по методике, характеризующего сформированность самоидентификации как целостной функции, показало, что наибольшее число испытуемых в норме продемонстрировали высший уровень развития самоидентификации (см. таблицу). Участники этой категории составили 47% от своей группы. Примерно столько же представителей данной группы - 40% - продемонстрировали второй уровень развития самоидентификации. Что касается групп зависимых, то среди них больше всего оказалось испытуемых с первым уровнем сформированности самоидентификации как целостной психической функции. Его продемонстрировали 57% страдающих от опиоидной зависимости, 47% страдающих от алкоголизма и 55% употребляющих одновременно разные наркотические вещества. Для проверки гипотезы о статистической значимости различий между исследуемыми группами был применен %2-критерий Пирсона. Согласно соответствующим расчетам различия были установлены в уровне сформи-рованности второй подфункции (%2 = 19,73; p = 0,00310) и итогового показателя самоидентификации (%2 = 25,48; p = 0,00248), а также обнаружена тенденция к статистической значимости различий по третьей подфункции (X2 = 12,14; p = 0,05898). Отличий в группах в развитии первой функции обнаружено не было. Действительно, если рассмотреть распределение испытуемых по четырем уровням сформированности подфункции использования знака как орудия самоидентификации в каждой группе (см. таблицу), становится очевидным, что абсолютное большинство участников исследования имеют наивысший третий уровень. Это подтверждает рис. 1, на котором ясно визуализируется сглаживание графика средних значений показателей по первому блоку. Благодаря использованию х2-критерия Пирсона было определено, что по степени сформированности идентификационных конструктов (подфункция 2) от здоровых людей отличаются представители каждой из трех выборок зависимых лиц: страдающие от опиоидной зависимости (%2 = 18,02; p = 0,00012), страдающие от алкогольной зависимости (X2 = 6,65; p = 0,00993) и употребляющие несколько наркотиков (X2 = 6,68; p = 0,03541). Среди здоровых испытуемых большинство (87%) имеют третий уровень сформированности рассматриваемой подфункции. Чуть больше половины страдающих от алкоголизма и зависимых от нескольких наркотических веществ также находятся на третьем уровне, но в то же время почти половина из них остаются на втором уровне. У тех, кто зависим от опиоидов, данная подфункция сформирована преимущественно на втором уровне (у 60%). Указанные процентные данные представлены в таблице. Кроме этого, на рис. 1 хорошо заметно расстояние между точками средних значений оценки второй подфункции в группе нормы и в группах зависимых. Статистически значимых различий между тремя выборками испытуемых, страдающих зависимостью от ПАВ, не обнаружено. 3,5 --------- 3,0 2,5 и ш Qj О О. > 2,0 ~т~ Блок 1 Блок 2 31 Блок 3 1,5 1,0 Норма Страдающие от алкоголизма Зависимые от опиоидов Зависимые от нескольких наркотиков Группа испытуемых Рис. 1. Средние значения уровней сформированности подфункций самоидентификации в группах испытуемых При рассмотрении результатов расчета %2-критерия с использованием данных, характеризующих сформированность интегрирующей подфункции самоидентификации, была установлена статистическая значимость различий между выборками здоровых испытуемых и испытуемых, страдающих от опиоидной зависимости (%2 = 7,97; p = 0,01859). Если в группе лиц, не страдающих расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ, около половины респондентов (47%) имеют самый высокий третий уровень интегрированности идентичности, то у большей части зависимых от опиоидов (у 57%) она интегрирована на первом уровне (см. таблицу). Разница между средними этих двух выборок видна на рис. 1 на соответствующем графике. В данном случае никаких иных статистически значимых различий обнаружено не было. При сравнении развития самоидентификации как высшей психической функции (интегральный показатель по методике) с помощью %2-кри-терия были получены следующие результаты. Каждая из групп зависимых лиц отличается от группы здоровых испытуемых: страдающие от опиоидной зависимости (%2 = 20,36; p = 0,00014); страдающие от алкогольной зависимости (%2 = 8,94; p = 0,01146); употребляющие сразу несколько наркотических веществ (%2 = 12,78; p = 0,00514). Итак, подтвердилась наша гипотеза о том, что развитие самоидентификации как целостной психической функции у испытуемых в норме будет выше, чем у лиц, страдающих зависимостью от психоактивных веществ. Таким образом, у лиц, страдающих психическими расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ, самоидентификация как высшая психическая функция сформирована на низком уровне, в то время как у психически здоровых людей он превышает средние показатели по выборке (рис. 2). В отсутствие статистически значимых отличий страдающих от алкоголизма и употребляющих несколько наркотиков от группы нормальных испытуемых по третьей подфункции следует обратить внимание на тенденции к появлению этих отличий, особенно если учесть, что в группах зависимых от психоактивных веществ у большей части респондентов показатель по блоку 3 находится на первом уровне, в то время как в группе «норма» - на третьем уровне (см. таблицу). Данные в процентах показывают, что для 43% злоупотребляющих алкоголем и для 55% употребляющих несколько наркотиков характерен невысокий первый уровень интегрированности идентификационных конструктов. Эти тенденции мы рассматриваем в качестве факторов, предопределяющих статистически значимые различия, выявленные при сравнении степени сформированности самоидентификации как высшей психической функции у испытуемых в норме и у лиц, страдающих расстройствами, связанными с употреблением алкоголя и сочетанным употреблением наркотиков. 2,6 2,4 1,2 1,0 - 0,8 -1-1-1-'- Норма Страдающие от алкоголизма Зависимыестт опиоидов Зависимые от нескольких нарттитЕ _ 5Е Итоговый показатель Группа испытуемых Рис. 2. Средние значения самоидентификации как высшей психической функции в группах испытуемых Качественный анализ. Рассмотрим наиболее яркие особенности выполнения заданий методики, характеризующие качественное своеобразие репрезентации отдельных подфункций испытуемыми исследуемых групп. Обратимся к заданию «Исследование сформированности знака как орудия самоидентификации». Испытуемые, не страдающие психическими расстройствами, связанными с употреблением ПАВ, на вопрос «Кто я?» называют множество разнообразных категорий (от 5 до 10), каждая из них сопровождается аргументацией («королева, так как стараюсь сформировать у себя такие качества»). При выборе наиболее значимых категорий преимущество отдается тем, которые ориентированы на ожидания и стремления испытуемого, планы на будущее (режиссер, актриса, успех и т.д.). Чаще всего это не просто фантазии, а реальные цели, для достижения которых уже предпринимаются какие-либо действия. Можно выделить здесь также категории, указывающие на социальный статус испытуемого («дочь», «подруга», «брат» и т.д.) либо свидетельствующие о переживаниях, которые человек испытывает сейчас («одиночество», «поиск» и т.д.). Количество ответов в группе испытуемых, страдающих психическими расстройствами, связанными с употреблением опиоидов, варьируется от 3 до 5. Чаще всего встречаются категории «человек», «гражданин», «наркоман», при ранжировании по значимости этим категориям присваивается, как правило, ведущее значение. Данную особенность можно объяснить содержанием, которое испытуемые вкладывают в категории подобного типа. Можно выдвинуть предположение, что за ними скрывается страх стать ненужным своему окружению, обществу в целом, потерять себя как человека, как личность. Подтверждение данного предположения наблюдается и в ходе выполнения последующих заданий: испытуемый часто возвращается к проблеме своей зависимости и указывает на желание быть полезным, быть важным для кого-то. За категорией «гражданин» у испытуемых этой категории, как правило, скрывается желание оставаться частью семьи, государства, общества. 2,8 Далее следуют категории, касающиеся семейного положения («муж», «сын» и т.д.) или профессиональной деятельности («специалист»), они либо вовсе не включаются в три наиболее значимые категории, либо занимают вторые и третьи позиции. Отдельно следует выделить категорию «наркоман», которая встречается у большинства испытуемых, однако в некоторых случаях, как показывают ответы на проясняющие вопросы, в завуалированной форме. Так, идентификационная категория «наркоман» часто замещается менее травматичными для больного категориями, например «бес» или «желание». Испытуемые, страдающие зависимостью от алкоголя, предлагают большое количество разнообразных категорий самоидентификации. В результате ранжирования их выбор обычно падает на такие категории, как «человек», «личность», «гражданин» либо «добро», «справедливость», «ответственность», на втором месте оказываются категории, указывающие на их семейное положение («брат», «отец» и др.), далее следуют профессия («рабочий», «слесарь» и др.) либо интересы и хобби («рыбак», «охотник» др.). Иногда встречается катего

Скачать электронную версию публикации