Personal construct test as a operating analogue of individual consciousness categoric structure.pdf Изначально Репертуарный тест ролевых конструктов, или Тест личных конструктов (ТЛК), определялся как диагностический оценочный инструмент теории Дж.А. Келли, выявляющий конструктные измерения и множественность связей между ними. Связь этого метода с теорией гораздо «теснее, чем любого другого личностного теста)) [3. С. 387], ибо именно она является единой теоретической и методологической основой ТЛК, породившего позже целое экспериментальное направление, названное впоследствии техникой репертуарных решеток [1, 9]. Факт заимствования келлианского методического инструментария отечественными исследователями, развивающими психосемантический подход к исследованию личности, связан с экспериментальной разработкой идей Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева: прогрессирующая теоретико-методологическая программа этой школы столкнулась с неразвитостью эмпирико-методи-ческого инструментария. Одной из основных задач ставилось исследование индивидуального сознания, анализ структуры этой моделирующей системы, ее генезиса и функционирования, реализация которой, как полагал Л.С. Выготский, возможна лишь посредством семантического анализа, «анализа смысловой стороны речи, метода изучения словесных значений» [Выготский, 1934]. «В концепции Леонтьева, по сути, преодолевался позитивистский подход, заключающийся в раздельном изучении механизмов и содержания психических процессов, и применительно к индивидуальному сознанию выделялся единый способ описания сознания и механизмов изменений, лежащий в плоскости семантического анализа» [4. С. 10]. ТЛК [Kelly, 1955] и Семантический дифференциал [Osgood, 1957] представляют собой высокоинтегратив-ную эмпирическую модель категориальной структуры субъективного опыта, операциональный аналог категориальной структуры индивидуального сознания и в настоящее время являются основными методами реконструкции субъективных семантических пространств, актуализирующими индивидуальные системы значений различных содержательных областей сознания, особенно тех или иных аспектов обыденного, «наивного» житейского сознания. С позиции традиционной психометрики и психодиагностики «решетка» является качественным методом исследования, ориентированным, скорее, на клинико-пси-хологические цели, развитие диалога между пациентом и психотерапевтом, нежели стандартизированным измерительным инструментом. Однако лишь на первый взгляд «решетка» получила свою определенность в «субъектной» парадигме анализа данных. Дебютировавшая в западной психологии на фоне введенной Олпортом [Allport, 1939] оппозиции номотетического и идеографического подходов к анализу индивидуального сознания человека «решетка» отчасти позволила решить это «противостояние» посредством совмещения преимуществ качественных и количественных стандартизированных методов исследования, укрепляясь таким образом на стыке «субъектной» и «объектной» парадигмы анализа данных. Количественные тестовые процедуры, реализуя но-мотетическое направление (ориентированное на выявление общих закономерностей, универсальных механизмов развития и формирования), рассматривают личность в пространстве диагностических показателей, применяя к индивиду «массовые стандарты», внешние унифицированные эталоны в виде статистических тестовых норм. Объективные методы исследования (личностные опросники, в частности) квалифицируют личность на принадлежность к заданному типу (MMPI) либо как определенную конфигурацию совокупной выраженности черт (Кеттэлл), прогнозируя при этом лишь общую социальную, профессиональную направленность поведения и допуская достаточное варьирование поведения на определенном временном промежутке и высокую вероятность ошибки [Шмелев, 1982, 1994; Мельников, Ямпольский, 1985], но при этом позволяют получить в кратчайшие сроки хотя бы «приближенные данные о целой группе людей, принять строго альтернативное решение ... защитить от возможных методических ошибок, возникающих вследствие низкой квалификации исполнителя» [2. С. 15]. Идеографические методы исследования, способные к более глубокому, точному и полному проникновению в уникальную жизненную ситуацию и характеризующиеся большим прогностическим потенциалом, выявлением неповторимой целостности и уникальности личности, не получили, в свою очередь, широкого резонанса вследствие чрезмерной ставки на интуицию и интерпретационные способности исследователя-эксперта, невозможности адекватного обобщения нерегламентированного количества показателей. Эвристическая ценность «решетки» как метода в первую очередь состоит в том, что она, с одной стороны, представляет собой некую форму конструирования индивидуального опыта, рассматривая при этом личность как «самоорганизующуюся и саморегулирующуюся систему, способную к самостоятельной смысловой реконструкции образа мира» [4. С. 153], и реализует при этом преимущества качественных методов исследования. С другой стороны, максимальная «объективизация» анализа данных обеспечивается за счет подключения всего инструментария современной психометрики и аппарата многомерных статистических методов - результаты исследования испытуемого освобождаются от влияния системы значений самого исследователя (только в этом случае статистические методы используются «не для получения групповых эмпирических обобщений и конструирования нормативных шкал, а в качестве тонкого инструмента анализа индивидуальной структуры личности» [5. С. 151]. Метод позволяет ре конструировать видение мира «глазами самого человека», в терминах его сознания, на его «собственном языке» - структурные и содержательные особенности «решетки» представляют внутреннюю модель реальности, испытуемый представлен в меньшей степени как объект исследования (как во многих других методах исследования, не только как «реактивный поставщик данных» [11. Р. 12], а опрашивается и воспринимается как исследователь - ученый - экспериментатор. Кроме того, данный метод позволяет моделировать исходную целостность личности, достичь полноты в описании и понимании, преодолевает дискретный характер информации в противовес тем методам исследования, которые изучают индивидуальность с точки зрения ее структурных элементов (личностных особенностей, качеств, свойств). Специфичная особенность «решетки» также в том, что субъект исследования представляет информацию о себе, не рефлексируя этот процесс в сознании. В отличие от большинства опросниковых техник, обращенных так или иначе «напрямую» к репрезентации образа «Я» в сознании [7. С. 208], при проведении тестовой процедуры «решетки» испытуемый атрибутирует, выявляя в значимых для него людях те или иные качества, черты, характеристики в виде биполярных дескрипторов, обобщений, которые на самом деле лежат в основе собственных субъективных оценок, отношений, предсказаний. Опираясь на работы Виклун-да, Голвидзера [Wicklund, Gollwitzer, 1987], А.Г. Шмелев утверждает, что испытуемый скорее обнаружит свои диспозиции, когда занимается более естественной для него деятельностью по анализу окружающего его мира и находится в состоянии «субъективного, а не объективного наблюдения» [8. С. 83]. (В этом смысле «решетку», наверное, можно отнести к разряду «ненавязчивых», как, например, контент-анализ). «Эластичность» метода проявилась в том, что он может быть ориентирован как на исследование различных содержательных областей индивидуального опыта (межличностной, профессиональной, политической, этнических стереотипов, искусства), так и в сферах практической деятельности (медицины, социологии, рекламы и т.д.). Многосторонняя применимость метода определяется принципиальной свободой выбора как при определении «элементов» (объектов, персонажей), установлении процедур извлечения и формирования конструктов, так и при использовании различных видов анализа. Изменяя репертуар «элементов», можно «настраивать» методики на выявление конструктов разного уровня общности и относящихся к различным подсистемам. «Решетка» рассматривается как экспериментальный метод, который включаюет в себя совокупность методических приемов и построен на процедурах многомерного субъективного шкалирования, при этом важным является ее способность получать информацию и об исследуемых объектах и признаках («значимых других» и их свойствах), и о том человеке, который выполняет процедуру тестирования [1,5]. В классическом варианте индивидуальные слои кон-структной матрицы «элементы» и конструкты «вызываются» экспериментатором-диагностом: индивидуальные слои естественны и не регламентируются ни по количественному составу, ни по содержанию. Однако конструкты могут быть не только «выявленными», но и «заданными». Экспериментатор задает конструкты в виде черт, характеристик, любых параметров и просит испытуемого оценить объекты по каждому «искусственному» конструкту. И именно экспериментальные исследования «решеток» с «заданными» конструктами приобрели наибольшую популярность и получили широкое распространение, в том числе и в отечественной психологии. В русле экспериментальной психосемантики «решетка» оценивается как один из методов анализа (структуры) значения наряду с такими процедурами, как ассоциативный эксперимент [Dees, 1962; 1964]; метод субъективного шкалирования [Вудвортс, Шлосберг, 1974]; метод семантического дифференциала [Osgood, 1955]; метод классификации [Miller, 1969, 1971]. Весьма любопытно в этой связи отметить, что на уровне методического анализа тест личных конструктов по сравнению с наиболее популярной в психосемантике техникой семантического дифференциала Осгуда (изначально ориентированной на построение семантического пространства и исследование сознания) выглядит как более «последовательно выдержанная субъектная парадигма организации эмпирических данных» [8. С. 81]. Отличия СД от ТРР зарегистрированы в работах многих исследователей [Fransella, Bannister, 1977, P. 97-106; Adams-Webber, 1979; Козлова, 1976; Похиль-ко, 1987; Петренко, 1988; Шмелев, 1983, 1996]: 1) использование репертуарных ролевых элементов по типу «Человек, который вас привлекает...», «Человек, который вас отвергает....» либо вообще свободная регистрация определенного круга персонажей, лиц, объектов, значимых для испытуемого в отличие от однозначно шкалируемых объектов, предлагаемых СД; 2) использование в качестве маркеров биполярных шкал так называемых «вызванных» (elicited), а не «заданных» (supplied) характеристик. Эти дескрипторы формирует сам индивид в ходе триадической оценки сходства значимых других, подобранных на место репертуарных ролевых стимулов; 3) индивидуальные слои (элементы и конструкты) имеют разную размерность по качественному и количественному составу; 4) возможность использования редкочастотной или другой лексики, выраженной в неканонической литературной форме, ибо она является «изобретением» самого испытуемого, тем более что форма конструкта не ограничивается словом - это может быть и словосочетание, и предложение; 5) проведение многомерного анализа структуры связей шкал (личностных конструктов) каждой индивидуальной матрицы отдельно с целью выявления статистически независимых конструктов, объединяющихся в различные факторы; 6) интерпретация выявленной структуры на основе идеографической (уникальной) модели личностного данного конкретного субъекта с учетом контекста его жизненной ситуации [8. С. 79-80]. Анализ вышеупомянутых работ в русле отечественной психосемантики позволяет с достаточной степенью уверенности констатировать: при явном декларировании преимуществ «решетки» с «выявленными» конструктами в подавляющем большинстве отечественных экспериментальных исследований [Петренко и др., 1983, 1988, 1997] актуализируется «решетка» с «заданными» конструктами. То есть на самом деле «решетка» в своей первообразной форме не получила широкого резонанса (по крайней мере в отечественной психологии), причем камнем преткновения стало то же самое многообещающее преимущество конструкта - личностная уникальность. Высокий идеографический потенциал метода при групповой оценке результатов ограничивает возможности психологической интерпретации. Использование для построения семантических «пространств индивидуального набора порождаемых испытуемым шкал делает трудно сопоставимыми результаты отдельных испытуемых в силу различия содержания шкал-измерений для индивидуальных семантических пространств, оставляя возможность такого сопоставления только по параметру когнитивных факторов семантического пространства» [4. С. 88]. Таким образом, в своей первообразной форме (с конструктами, генерируемыми самим испытуемым, с нефиксированным набором ролей и т. д.) «решетка» «неуклюжа» имало податлива процедуре обобщения. В технологическом смысле «заданные» (искусственные) конструкты удобнее и пластичнее, позволяют построить куб данных, тем более что в исследованиях в областях клинической психологии, психологии обучения, психологии восприятия без них не обойтись. Существует, правда, некое компромиссное образование: «заданные» конструкты образуются как некие инвариантные категории из индивидуально порождаемых матриц, - но единичное, уникальное также утрачивается, конструкты тяготеют к обобщению и все равно определяются как «заданные». Исследования S. Field, А.Е. Landfield (1961); A. Landfield, М. Stern, S. Field (1961) доказали репрезентативность, воспроизводимость и валидность «выявленных» конструктов. В работах J.R. Adams-Webber (1970, 1979) показано: а) самооценка и оценивание других по «выявленным» конструктам оказываются более экстремальными и дифференцированными; б) «выявленные» конструкты более релевантны для самоописания, лучше дифференцируют себя от других. Дискуссия о предпочтении «выявленных» и «заданных» конструктов, начавшаяся еще в работе G.I. Isaacson иА. Landfield[10. Р. 160-166] открыта до сих пор с различными шансами на завершение в пользу каждой из сторон в зависимости от намерений и целей использования «решетки». Более опасной проблемой, по мнению наиболее авторитетных последователей [9], является высокая вероятность «растворить» сам метод в мощном потоке «эмпиризма», используя его в качестве лишь инструмента, способа измерения, при том что «решетка» генетически доступна различным видам анализа. Изобилие операциональных показателей, баллов, новых мерок, что прогностично при росте популярности «решеток», без хороших теоретических посылок и аргументов непродуктивно, более того, все дальше уходит от «сырых» данных - того, что испытуемый в действительности сообщает об отношениях между конструктами или между конструктами и элементами. Специфично отношение «решетки» как метода к главным психометрическим свойствам. Тестовые критерии качества - надежность и валидность - применимы лишь ограниченно (впрочем, как и у многих иных качественных методов исследования, например, мюр-реевского ТАТа или «пятен Роршаха»). Традиционная «надежность» оценивается Келли как мера нечувствительности теста к изменениям» [9]. Поскольку тест личных конструктов - это всего лишь оружие, оценочный инструмент, то ее результаты - это характеристики не метода, а человека, и стабильность различных показателей отражает статичность, неизменность к воспроизводимости результата одного и того же испытуемого в различные моменты времени, противореча представлению о динамичном характере психики [6]. Более того, если учесть не только все многообразие форм, содержания, способов анализа, существующих в настоящее время, возможность появления новых типов «решеток» в будущем, но и то, что различные баллы, мерки, показатели могут воспроизводиться в самых разных экспериментальных условиях - при использовании «решеток» с различающимися наборами элементов и конструктов, при проведении экспериментов с различными популяциями испытуемых, при применении различных способов регистрации данных и тактик экспериментальной валидизации, говорить о «надежности» в традиционном психометрическом значении бессмысленно [6, 8]. Тем не менее тест-ритестовая надежность отдельных показателей все же представлена: а) стабильность «вызываемых» конструктов у одного и того же испытуемого равна 0,80; б) показатель неравномерности распределения, характеризующий испытуемых с высоким баллом тревожности, составляет 0,76; в) корреляция тест-ритест балла интенсивности Бан-нистера оказалась равной 0,35, а в биполярной импли-кативной «решетке» - 0,62 и т.д. В целом коэффициенты надежности при исследовании различных показателей колеблются в диапазоне от 0,3 до 0,98 [6. С. 138-140]. Специфика метода не позволяет также традиционно говорить и о «валидности». Во-первых, потому что «решетка» не обладает определенным устойчивым содержанием, а та форма «решетки», которая обладает, выявляет связи, структуру эмпирических данных. В этом случае можно утверждать внутреннюю валидность конкретной «решетки», ибо оценить значимость сделанных испытуемым оценок позволяют все статистические методы. Во-вторых, все попытки установления коррелятов с другими методами [Шмелев, 1995; Cantor, 1976; Bieri, 1956; Adams-Webber, 1979; Fransella, Bannister, 1977] оказались бесплодными, что, кстати, по мнению А.Г. Шмелева (1965), не столько свидетельствует о несостоятельности решеток (низкой валидности теста конструктов), сколько о низкой валидности самих опросников [8. С. 246]. В свою очередь, G. Kelly (1955) приравнивает «валидность» к полезности как возможности инструмента проникать во внутренний мир, а «один из путей оценки полезности - непосредственный опыт исследования» [6. С. 151].

Скачать электронную версию публикации