Communicative competence as a problem of general psychology.pdf Научные исследования коммуникативной компетентности (КК) имеют достаточно большую историю [9,10, 13, 17,27]. Традиционно эта проблема относится к области социальной психологии, и психологи, как теоретики, так и практики, не выходят за рамки социально-психологического категориального аппарата, анализируя фактически внешние, хотя и очень важные аспекты КК, такие как цели общения, правила, роли, физическая среда и т.п. Однако актуальные тенденции в развитии психологии требуют рассмотрения этой проблемы на новом теоретическом уровне. Чем же характеризуется современное состояние психологии? Многие психологи-теоретики [1, 20] констатируют методологический кризис как в области общей психологии, так и в отраслевых психологиях. Этот кризис выражается в том, что в ставших классическими парадигмах и методологиях становится невозможным объяснить вновь открываемые факты, феномены, закономерности. Методологический и теоретический поиски уже привели к введению в категориальный аппарат психологии принципиально новых базовых категорий, таких как духовность, ноэзис, сущность, понимание, персональный миф, оформляются новые научные направления: нравственная психология, ноэтическая психология, виртуальная психология, так называемая «новая психология» и др. Другой не менее важной особенностью методологического кризиса в современной психологии, по мнению А.Г. Асмолова, является то, что «все более резким становится разрыв между общей психологией и «особенными» психологиями, «особенные» психологии утрачивают основу, методологию, которую всегда давала общая психология» [1]. Нельзя сказать, что социальные психологи не осознают сложившейся ситуации. Так, П.Н. Шихирев, намечая «контуры будущей парадигмы» в социальной психологии, в качестве це!лральных объяснительных категорий видит категории «духовности», «нравственности», «ценностного отношения» и «связанные с ними психологические и социально-психологические феномены, как например, доверие, зависть, угрызения совести» [25. С. 379]. Таким образом, мы наблюдаем, что методологический поиск общих и социальных психологов ведется на одном категориальном поле. В связи с наличием вышеобозначенных современных тенденций в развитии научной психологии становится актуальным исследование любой проблемы социальной психологии (а проблема КК, конечно же, является одной из них) в более широком, нежели социально-психологический, контексте. Такой контекст, с моей точки зрения, может обеспечить привлечение таких категорий, как сущность, личность, общение. СУЩНОСТЬ, ЛИЧНОСТЬ, ОБЩЕНИЕ Необходимость придания психологической легитимности категории «сущность» логически обосновывает В.И. Слободчиков: «... даже если согласиться, что человеческая психика - это свойство человека, то по самой логике рассуждения следует: понять это свойство (выразить его в понятиях), можно лишь имея хотя бы минимальное представление о сущности того, свойством чего оно является. Иными словами, психология должна иметь (или строить) собственное представление о сущности человека, дабы мочь что-то сказать о его свойствах...» [20. С. 63]. А.Б. Орлов делает попытки содержательно определить понятие сущности. В своей статье «Личность и сущность: внешнее и внутреннее Я человека» [16] он ставит вопрос о том, что в человеке является подлинным субъектом? В качестве определения этого подлинного субъекта автор привлекает категорию сущности. «Для обозначения данного субъекта как трансперсональной (то есть за- и внеличностной и, следовательно, за- и вне-социальной) психической реальности мы вслед за Г.И. Гурджиевым и его последователями используем термин «сущность» («essence»). Этот термин, восходящий к латинскому слову «essere» - бытие, в аналогичном значении (сущность в себе - Ин-се) используется также в концептуальном аппарате онтопсихологии. В рамках гуманистической психологии данную инстанцию обычно обозначают термином «Внутреннее Я»» [16. С. 14]. А.Б. Орлов настаивает на предельно высоком понимании сущности. Он утверждает, что Внутреннее Я есть источник силы и мудрости. Обращаясь к идеям Р. Ас-саджиоли, А.Б. Орлов отмечает: «Психосинтез, как психотерапевтическая процедура, предполагает осознание клиентом субличностей с последующим разотожде-ствлением с ними и обретением способности контролировать их. Вслед за этим клиент постепенно обретает осознание объединяющего внутреннего центра и интегрирует субличности в новую психологическую структуру, открытую для самореализации, творчества и радости жизни» [16. С. 12]. Такое «высокое» понимание сущности характерно для многих направлений исследований: трансперсональной психологии, эзотерической психологии, русской христианской философии. Думается, что оно сложилось оттого что маятник слишком далеко отклонился и долго находился на другом полюсе понимания и объяснения человека как «общественного животного», «комплекса реакций». В настоящее время маятник движется в другую сторону и по закону инерции доходит до другого крайнего полюса. Однако если мы определяем сущность, исходя из понятия «бытие», то не можем не констатировать, что человеческое бытие разное, как «высокое» (духовность, любовь, свобода, творчество), так и «низкое» (телесность, зависимость, реактивность, страх). А.Б. Орлов, анализируя соотношение личности и сущности, пишет: «Сущность не есть личность, личность не есть сущность. Сущность и личность - различные психические инстанции. Личность возникает и формируется в области предметного содержания, сущность локализована на субъектном полюсе субъект-объектного взаимодействия. Если главная характеристика личности - ее атрибутивность, то главная «особенность» сущности - отсутствие каких-либо атрибутов. Сущность - источник всех и всяких атрибутов» [16. С. 14]. Но если это так, то нельзя не согласиться с тем, что сущность является источником как «высокого, духовного» в человеке, так и «низкого, телесного». Человек есть и то и другое одновременно. Возникает вопрос, что же определяет эту двойственность? Да, «сущность неизменно пребывает в плане ноуменов, бытия» [16. С. 14], но ведь сущность «пребывает» и в конкретном физическом теле, в конкретных социокультурных условиях, в конкретный промежуток времени, измеряемый физической жизнью человека. Эта изначальная двоякость земной жизни порождает два основных модуса реализации, осуществления человека (личности, сознания и т.д.): «нисходящий» модус, утверждающий человека в его индивидуальном, прежде всего физическом существовании, и «восходящий» модус, утверждающий человека в его духовном существовании. «Вертикаль души раздираема и движима непримиримым в этой жизни до конца противоречием. В философии оно нередко означается как родовидовое, как противоречие между безграничностью, безмасштабно-стью, трансцендентностью человека как представителя рода человеческого и одновременно его явной ограниченностью, хрупкостью, конечностью как конкретного индивида... Эти два разнонаправленных вектора - к бесконечному, вечному, горнему и конечному, ограниченному, дольнему - по-разному преломляются, вмещаются в человека в зависимости от его наличной духовно-психологической структуры» [15. С. 45]. Примечательно, что эту изначальную двойственность отмечают и авторы, исследующие эту проблему из принципиально иных, нежели научные, методологических оснований. Так, Алиса А. Бейли в книге «Эзотерическая психология» подчеркивает, что «человечество есть выражение двух аспектов души: животной души и божественной души; обе, сопряженные и сплавленные в человеке, образуют человеческую душу. Именно сей факт вызывает особые проблемы у человека, и оба эти фактора втягивают его в долгую борьбу, которая заканчивается освобождением божественной души благодаря очищению души животной». В данных словах много пищи для размышления. «И будут два одним» [3. С. 181]. Эта изначальная двойственность и определяет драму человеческой жизни, драму выбора между нисходящим и восходящим модусами осуществления, драму преодоления (или непреодоления) «видовой» сущности во имя утверждения и реализации «родовой» сущности человека. Где же тот механизм, инструмент, психологическая инстанция, при помощи которой человек может реализовать свою родовидовую сущность в условиях земной жизни? Многие авторы сходятся во мнении, что таким инструментом является личность. «Личность не самоценна - она инструмент развития и реализации человеческой сущности, которая, возможно, беспредельна» [11. С. 9]. «Личность как специфическая, не сводимая к другим измерениям конструкция, не является самодостаточной, в себе самой несущей конечный смысл своего существования. Смысл этот обретается в зависимости от складывающихся отношений, связей с сущностными характеристиками человеческого бытия. Иначе говоря, сущность личности и сущность человека отделены друг от друга тем, что первое есть способ, инструмент, средство организации достижения второго и, значит, первое получает смысл и оправдание во втором, тогда как второе в самом себе несет свое высшее оправдание. Действует, любит, ненавидит, борется не личность, а человек, обладающий личностью, через нее особым, только ему присущим образом организующий свою деятельность, любовь, ненависть и борьбу» [4. С. 58-59]. Из такого понимания личности следует, что личность является опосредованной инстанцией между истинным субъектом, то есть сущностью, и объективной реальностью. Однако личность не вытекает из сущности, а сущность не формирует личность, но, как мы уже отмечали, сущность реализует себя при помощи личности как внутреннего «психологического орудия». Личность же - это социальное по своей природе (в отличие от темперамента, характера и ряда других психологических структур) психологическое образование, которое возникает, развивается и «умирает» в течение человеческой жизни. Каков же тот реальный социальный процесс, в котором личность, с одной стороны, формируется и развивается, а с другой стороны, проявляется, эксплицируется? Известно, что только что родившийся младенец не отделяет себя от окружающей среды, он слит с миром. Однако практически сразу после рождения возникает то, что К. Уилбер назвал «пограничной линией» [21], которая как разделяет, так и объединяет ребенка с миром. Подобно тому, как между рекой и сушей не существует четко раз и навсегда установленной границы, а скорее, имеется некое пространство, которое принадлежит одновременно и реке, и суше, между родившимся человеком и миром возникает такое же промежуточное пространство, которое принадлежит и ребенку, и миру. Есть все основания предполагать, что коммуникация, общение и есть это особое промежуточное пространство. Индивид Homo Sapiens наследует или, точнее, осваивает свою человеческую природу, включаясь в необходимые для осуществления самой его жизни исторические формы общения с другими людьми... На это указывают авторы, находящиеся на самых разных теоретических позициях. Л.С. Выготский утверждает, что «понятие о Я развивается у ребенка из понятия о других. Понятие о личности есть, таким образом, социально отраженное понятие, строящееся на основе того, что ребенок применяет по отношению к самому себе те приемы, приспособления, которые он применял по отношению к другим. Вот почему можно сказать, что ЛИЧНОСТЬ - есть социальное в нас» [7. С. 162]. Б.Ф. Ломов, подчеркивая значение категории общения как общепсихологической категории, пишет: «Представляя собой существенную сторону реальной жизнедеятельности субъекта, общение выступает поэтому и в роли важнейшей детерминанты всей системы психического, ее структуры, динамики и развития» [12. С. 248]. И далее: «В процессах общения индивид присваивает свою родовую сущность» [12. С. 261]. В.Н. Мясищгв в своей базовой монографии «Психология отношений» подчеркивает, что «самое главное и определяющее личность - ее отношения к людям, являющиеся одновременно взаимоотношениями. В этом пункте субъективное отношение, отчетливо проявляясь в реакциях и действиях, обнаруживает свою объективность, а индивидуально-психологическое становится социально-психологическим» [14. С. 206]. Еще более ярко та же мысль высказывается С.Л. Рубинштейном. «Первейшее из первых условий жизни человека - это другой человек. Отношение к другому человеку, к людям составляет ткань человеческой жизни, ее сердцевину. «Сердце» человека все соткано из его человеческих отношений к другим людям; то, чего оно стоит, целиком определяется тем, к каким человеческим отношениям человек стремится, какие отношения к людям, к другому человеку он способен устанавливать. Психологический анализ человеческой жизни, направленный на раскрытие отношения человека к другим людям, составляет ядро подлинно жизненной теории. Здесь вместе с тем область стыка психологии с этикой» [19. С. 262-263]. Что касается зарубежных теорий личности, то ни одна из них фактически не обошла вопрос о роли общения в процессе развития и функционирования личности. Так, А. Адлер и представители неофрейдизма (К. Хорни, Г. Салливан, Э. Эриксон) прямо указывают на наличие базовых социальных мотивов в структуре личности, с одной стороны, и, с другой стороны, рассматривают развитие и формирование определенного типа личности как результат того или иного отношения родителей к ребенку. К. Роджерс утверждает, что только в самом начале жизненного пути человека его Я регулируется исключительно организмическим оценочным процессом, однако очень скоро структура Я начинает формироваться через взаимодействие с окружением, в частности, со значимыми другими (например, родителями, братьями, сестрами, др. родственниками}. Следовательно, в значительной степени содержание такой базовой характеристики личности, как Я-концепция, является продуктом процесса социализации. Определяя условия для формирования здоровой, нормальной личности и личности аномальной, К. Роджерс в качестве таковых называет, во-первых, механизмы позитивного безусловного внимания со стороны значимых других как главный фактор развития здоровой самоактуализирующейся личности; во-вторых, механизм обусловленного позитивного внимания как фактор, наносящий ущерб нормальному психологическому развитию ребенка [18]. Многочисленные экспериментальные исследования как у нас в стране, так и за рубежом также подтверждают это теоретическое положение. Современные направления в социальной психологии, такие как «социальный конструктивизм» [29], критическая социальная психология [28] предельно заостряют роль и значение общения не только для социальных процессов, но и для индивидуально-психологических. К. Герген формулирует так называемую «социорацио-налистическую метатеорию». В отличие от традиционной теории она исходит из того, что не внутренние процессы, происходящие внутри индивидуального сознания производят то, что называется знанием, а социальный процесс коммуникации. «Рациональность порождается именно внутри процесса социального обмена» [29]. Этот же подход реализуется и в исследовании эмоций. Сами эмоции объявляются социальными отношениями и утверждается их фактическая социальная детерминация. Перефразируя знаменитую формулу У. Джемса «Я плачу не потому, что мне грустно, а мне грустно, потому что я плачу», конструктивист утверждает: «Я злюсь не потому, что обижен несправедливо, а потому, что этот поступок я определил на известном мне языке как несправедливый». Опираясь на эти положения, К. Герген призывает социальных психологов «отказаться от ошибочной практики исследования как проверки гипотез в эксперименте и задуматься о том, как поставить методы на службу выражения мысли (intellectial expression), а выражение мысли - на службу своего видения добра» [29. Р. 361]. Эти положения образуют то, что К. Герген называет «эпистемологией», претендующей на статус «второй революции в психологии» (первой была когнитивная). Суть этой революции, по выражению К. Гергена, заключается в преобразовании тезиса Р. Декарта: «Cogito ergo sum» (Я мыслю, следовательно, существую) в «Communicamus ergo sum» (Мы общаемся, следовательно, я существую). НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ИСХОДНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ЧЕЛОВЕКА На основе проведенного выше анализа соотношения категорий «сущность», «личность», «общение» можно предложить обобщенную абстрактную модель психологической структуры человека. Когда человек рождается, он является недифференцированной и непроявленной сущностью. Младенец не отличает себя от мира, он с ним слит, его внутренние психологические структуры недифференцированы, ему еще не свойственны ни эгоцентризм, ни децентрация, у него еще нет ни личности, ни тени, ни персоны. Однако, как мы уже говорили, эта недифференцированная сущность имеет двоякую природу (родовидовую), которая реализуется в двух глобальных тенденциях: гомеостатической, обеспечивающей выживание (видовая сущность), и транзис-татической, обеспечивающей развитие (родовая сущность). Таким образом, первое «сущностное» измерение человеческого существования дает нам первую дихотомию реализации, проявления человеческой сущности в процессе индивидуального развития. Вторым основополагающим измерением выступают, если можно так сказать, «предлагаемые жизнью условия» осуществления человеком самого себя, конкретизирующиеся в понятии «среда». В качестве таких самых общих типов «среды» можно выделить внутреннюю (индивид) и внешнюю (мир) среду, которые определяют интровертированную и экстравертированную направленности субъекта. К. Юнг дает феноменологическое описание этих двух направленностей. «Психическая жизнь экстраверта разыгрывается, так сказать, за пределами его самого, в окружающей среде. Он живет в других и через других» [26. С. 653]. «Жизненная философия экстраверта и его этика несут в себе, как правило, высоко коллективистскую природу (начало) с сильной склонностью к альтруизму. Его совесть в значительной мере зависит от общественного мнения... Религиозные убеждения такого человека определяются, Пересечение «сущностной» и «средовой» координат позволяет выделить четыре основные психологические пространства существования человека: организ мен-ное, групповое, личностно-индивидуальное, духовное (таблица). Необходимость реализации человека в этих пространствах порождает, с одной стороны, процесс дифференциации и образования специфических внутренних психологических структур (личностных, мотивацион-ных, когнитивных, эмоциональных, коммуникативных и т.д.), с другой стороны, процесс интеграции внутренних структур в целостные психологические комплексы (в юнгианском понимании этого термина), которые должны обеспечить адекватное функционирование человека в каждом из пространств. Построенная чисто логическим путем типология в целом подтверждается исследованиями других авторов [4, 6, 11]. Вслед за Б.С. Бра-тусем [4] и В.И. Кабриным [11] назовем эти комплексы следующим образом: эгоцентрический уровень, функционально-ролевой, самоактуализационный, духовный - и опишем их в совокупности с теми коммуникативным и процессами, которые сначала проявляют тот или иной комплекс, а в дальнейшем являются ведущими способами взаимодействия индивида со средой. ЭГОЦЕНТРИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ Первый такой комплекс образуется в процессе осуществления «видовой» сущности в индивидуальной среде. Модус сохранения (гомеостазиса) призван обеспечить физическое выживание человека как биологического индивида. Главной, предельной задачей этого комплекса является сохранение индивидуальной «телесной оболочки». Для выполнения этой задачи начинают выделяться (дифференцироваться) или формироваться и функционировать индивидуальные психологические приспособительные механизмы (агрессивность, избегание, защитные механизмы и т.д.), которые затем интегрируются в такую обобщенную структуру, как «эгоцентрическая личность». Основные психологические пространства существования человека Таблица «Срсдовое» измерение человека. Сущностное измерение человека Интровертированность (индивидуальная среда) Экстраверггнрованность (групповая среда) Модус развития («Родовая» сущность) Личностно-индивидуальное пространство Духовное пространство Модус сохранения («Видовая» сущность) Организменное пространство Групповое пространство так сказать, большинством голосов» [26. С. 652-653]. Психическая жизнь интроверта «целиком разыгрывается внутри. Единственно, что является для него неоспоримо верным, это его субъективный мир... Для него любые размышления, раздумья о самом себе - сущее удовольствие. .. Его лучшая работа совершается с привлечением своих собственных возможностей, по собственной инициативе и собственным путем» [48. С. 655-656]. Функционирование субъекта в организменном психологическом пространстве осуществляется на основе принципов, которые были описаны в классическом психоанализе. К ним относятся прежде всего принцип «удовольствия» и принцип «здесь-и-теперь» (3. Фрейд). Механизмы актуализации эгоцентрического комплекса в процессе индивидуального развития в подавляющем большинстве случаев являются бессознательными. Среди них можно назвать врожденные инстинкты самосохранения (агрессия и избегание), механизмы идентификации (3. Фрейд) и подражания (А. Бандура). Эгоцентрический структурный комплекс, выполняя сохраняющие, гомеостатические задачи в жизнедеятельности субъекта, фактически препятствует его развитию. На эгоцентрическом уровне человеку приходится функционировать в условиях принципиальной разграниченности, противопоставления себя миру. Поэтому жизнь человека, у которого доминирует этот комплекс, принципиально конфликтна и непродуктивна, так как даже разрешенный конфликт означает лишь возвращение субъекта в состояние эгоцентрического равновесия. Динамика этого уровня была блестяще описана 3. Фрейдом и выражена в терминах застревания, зацикливания и т.п. Человек все время «ходите по одному и тому же замкнутому кругу, возникает иллюзия движения, а значит, жизни, тогда как истинного развития, т.е. перехода в новые качественно более совершенные состояния не происходит. Основными коммуникативными «воспитательными» стратегиями со стороны значимых других, которые с необходимостью «высвечивают» эгоцентрический комплекс индивида, являются интракоммуникативные стратегии в вариантах доминирования, манипуляции, избегания, подчинения на основе подавления негативных чувств. Эта же стратегия становится для субъекта преобладающим способом взаимодействия с другими. Общение такого эгоцентрического субъекта превращается в деятельность, в которой выделяются цели и условия, противостоящие ему, и в которых необходимо совершить некие действия. Взаимодействие урезается до воздействия. Другой человек, партнер в такого рода общении, может выступать как средство или как условие, способствующие или препятствующее достижению собственных эгоцентрических целей. В этом случае процесс общения является не объединяющим, а разделяющим процессом, и энергия субъекта и его психологические «умения» направлены на то, чтобы «правильно» надавить, обмануть, перехитрить, подкупить, польстить, отпугнуть и т.п. партнера. «Развитие» человека на этом уровне заключается в усовершенствовании тех средств, при помощи которых субъект может воздействовать на физический и социальный мир. Основной формой общения эгоцентрика является монолог. ГРУППОЦЕНТРИЧЕСКИЙ, ИЛИ ФУНКЦИОНАЛЬНО-РОЛЕВОЙ УРОВЕНЬ Модус сохранения (выживания) во внешней среде образует так называемый функционально-ролевой, или группоцентрический комплекс. Существенным условием выживания человека является принадлежность, включенность индивида в группу. Человек как индивид, как представитель вида Homo sapiens не только социально, йе только личностно, но и физически (по крайней мере, в первые годы после рождения) не может выжить вне какой-либо группы. Это косвенно подтверждает данные о так называемой психической депривации. Существует несколько свидетельств о воспитании и жизни детей вне человеческого общества, однако все эти свидетельства характеризуются тем, что дети выживают только в случае включения их в сообщества, группы животных, и нет ни одного свидетельства, когда ребенок выжил бы будучи полностью изолированным. В фуппе возникают групповые ценности, нормы, правила, социальные роли, статусы, групповые «эмпа-тические» тенденции, которые интериоризируются субъектом и превращаются в индивидуальные ценности, нормы и правила, роли и т.д. Внутренняя индивидуальная интеграция всех вышеперечисленных образований формирует функционально-ролевой комплекс. Следует отметить, что этот уровень в развитии индивида не является структурой, свойственной только человеку. Экспериментальные исследования зоопсихологов и наблюдения этологов показывают, что у животных, живущих в сообществах, существует групповая организация различной степени сложности и дифференцированное™ [8], наличие достаточно жестких норм поведения, характерных для особей данного вида, всякое нарушение которых вызывает резкую агрессивную реакцию со стороны других, прежде всего высокоранговых членов группы [32]. Эмпирические исследования обнаружили также существование у стадных и групповых животных так называемого феномена «эмоционального резонанса», обеспечивающего поддержку и взаимопомощь внутри группы [31]. Наличие групповой иерархии, норм, правил стабилизирует и организует групповое поведение, делает возможным появление группового субъекта, что способствует выживанию как группы в целом, так и отдельных индивидов, образующих эту группу. В плане индивидуального развития это приводит к проявлению у индивида такого важного вида мотивации, как мотивация «для других». Хотя конечной задачей этого комплекса является сохранение, однако в его рамках уже возможно развитие. Переход на группоцентрический уровень связан уже не просто с действием, но и с поступком. Ведь в этом случае человек вынужден поступаться своими эгоцентрическими потребностями, интересами, целями, ценностями ради интересов и потребностей группы и таким образом переходить на качественно иные способы взаимодействия, которые являются детерминантами в образовании принципиально новых внутрипсихоло-гических функций и структур. Однако это индивидуальное развитие ограничено теми групповыми нормами и ценностями, которые являются специфическими для каждой группы, и в этой связи возможность индивидуального развития определяется уровнем развития групповых норм, правил, ценностей, морали, культурно обусловленных способов мышления и т.д. Группа, с одной стороны, «заставляет» развиваться включенных в нее индивидов, но, с другой стороны, кладет предел такому развитию. Это положение подтверждается и эмпирическими данными. Так, в исследовании Д. Саймонтона [35], направленном на изучение социально-культурного контекста развития интеллектуально одаренных (талантливых) людей, были выделены четыре макросоциальных фактора, влияющих на становление их опыта. Установлено, что внешние влияния на начальных стадиях развития одаренной личности значительно более важны, чем воздействия, оказываемые всей последующей жизнью. Иными словами, талантливые люди формируются или ломаются в детстве, в подростковом возрасте и ранней юности. К числу позитивных для развития одаренности факторов Д. Саймонтон относит наличие ролевой модели одаренного человека. Потенциально одаренный ребенок должен иметь ранний доступ к многочисленным реальным носителям одаренности. В качестве негативного фактора, наряду с войной и политической нестабильностью, Д. Саймонтон называет традиционное образование, которое повышает потенциал одаренности до определенного предела, после которого имеет место негативный эффект вследствие усиления приверженности общепринятым методам решения проблем. В качестве главных механизмов актуализации функционально-ролевого комплекса в психологической структуре человека (наряду с такими бессознательными механизмами, как идентификация и подражание) можно назвать механизмы «присвоения», интериориза-ции, формирования. Именно этот комплекс характеризуется такими особенностями функционирования психических функций, как культурно-историческая детерминированность, произвольность и опосредованность. Основными принципами, регулирующими жизнедеятельность «функционально-ролевого» субъекта, являются принцип реальности, обеспечивающий адекватность поведения человека, и, как следствие, включенность человека в группу; принцип терпения [6], позволяющий отсрочить во времени процесс совершения какого-либо действия от признания субъекта группой и получения эмоционального удовлетворения; принцип ценности [6], обеспечивающий выбор той или иной деятельности или действия в ситуации функционально-ролевого конфликта. На последнем принципе остановимся чуть подробнее. Человек как функционально-ролевой субъект реально оказывается включенным в различные социальные группы, каждая их которых имеет свои групповую мораль, ценности, нормы, правила, санкции и т.д. Это порождает первую трудность внутренней психологической жизни субъекта. Помимо этого в каждой из этих групп субъект занимает то или иное социальное положение, которое определяется социальной и межличностной ролью или иерархическим социальным статусом. Таким образом, субъект оказывается в положении «присвоенности» многочисленных, часто противоречащих друг другу норм и ценностей, которые приобретают мотивационное значение и становятся внутренними регуляторами жизнедеятельности субъекта. «Главная проблематичность и устремленность внутренне сложной жизни состоит в том, чтобы избавиться от мучительной необходимости постоянных выборов, выработать «психологический орган» овладения сложностью, который обладал бы мерой измерения значимости мотивов и способностью скреплять жизненные отношения в целостность индивидуальной жизни. Этот «орган» не что иное, как ценностное сознание, ибо ценность - единственная мера сопоставления мотивов» [6. С. 122]. Таким образом, необходимость осуществления субъекта в этом сложном психологическом пространстве требует образования специальной психологической структуры, которая регулировала бы жизнедеятельность и справлялась с трудностями как внутреннего, так и внешнего существования. Очевидно, что такой структурой является личность. Если рассмотреть, в каких понятиях анализируется категория личности в современной психологии, то можно увидеть, что эти понятия прямо соотносятся с выделенными принципами ценности, реальности и терпения. Так, одними из главных составляющих личности разные авторы называют направленность личности, систему ценностных ориентаций, уровень притязаний. Именно в этих личностных структурах отражен ценностно-иерархический аспект («личность есть иерархия мотивов» - А.Н. Леонтьев), именно эти структуры обеспечивают соответствующий внутренний выбор в той или иной жизненной ситуации. В понятиях «самосознание личности», «Я-концепция», в их когнитивном и эмоционально-оценочном компонентах анализируется возможность взгляда на себя со стороны, рационального оценивания поведения как адекватного или неадекватного реальности. И, наконец, понятия «волевая регуляция поведения» и «Я-концепция» в их поведенческой составляющей оказываются релевантными принципу терпения. Последний вопрос, на который нужно ответить, - это вопрос о тех коммуникативных стратегиях, которые проявляют данный психологический комплекс, если они реализуются по отношению к развивающемуся индивиду, а впоследствии являются доминирующими у субъекта, в психологической структуре которого преобладает функционально-ролевой комплекс. Это - так называемые экстракоммуникативные стратегии [11], которые характеризуются тем, что партнеры по общению решают в определенном смысле внешние для них задачи - учебные, трудовые, производственные и т.п. Такого рода общение осуществляется на основе уже имеющихся в культуре норм, правил, принципов, хотя и различающихся в разных социальных группах, но тем не менее обладающих одним общим свойством - довольно высокой степенью предписанности и формализованное™, часто закрепленной документально. Осуществление экстракоммуникативных стратегий по отношению к развивающемуся субъекту приводит к интериориза-ции, усвоению предлагаемых ценностей норм и правил и в конечном итоге их закреплению в соответствующих внутренних психологических структурах - в структуре формально-логического мышления, морапьно-этическо-го сознания личности в ролевых стереотипах и т.п. САМОАКТУАЛИЗАЦИОННЫЙ УРОВЕНЬ Модус развития, так же как и модус сохранения, обнаруживает две основные направленности субъекта: индивидуалистическую и групповую, каждая из которых формирует свой специфический комплекс структур и механизмов. Реализация этого вектора в индивидуалистической среде порождает самоактуализационный уровень. Этот уровень служит максимальной реализацией индивидуальных потенций и способностей человека. Он достаточно полно исследован в рамках гуманистического направления в психологии (Г. Оллпорт, А. Маслоу, К. Роджерс). Процесс осуществления человека на этом уровне А. Маслоу осмысливаете понятии самоактуализации, то есть стремлении человека достичь вершины своего потенциала. «Люди должны быть теми, кем они могут быть. Они должны быть верны своей природе» [33. Р. 22]. Другой великий «гуманистический психологе К. Роджерс описывает существование человека на этом уровне при помощи понятия «полноценно функционирующий» человек. Это термин для обозначения людей, которые используют свои способности и таланты, реализуют свой потенциал и движутся к полноценному познанию себя и сферы своих переживаний. Роджерс выделил пять основных характеристик, общих для полноценно функционирующих людей: открытость переживанию, экзистенциальный образ жизни, организмичес-кое доверие, эмпирическая свобода, креативность [18]. Из вышеприведенных описаний видно, что человек на этом уровне открывается миру и самому себе, и главным в его жизни становится не защита Это, не исполнение групповых норм, правил, ролей, а свободное творчество, конечной целью которого является познание и осуществление себя как индивидуальной единицы бытия. На этом уровне в структуре личности происходят очень важные изменения, главным из которых является интеграция личности. А.Б. Орлов определяет этот процесс термином персонификация. «Персонификация ... проявляется не в стремлении человека «быть личностью», но в его стремлении быть самим собой... Во всех случаях персонификации мы имеем дело с увеличением зон актуализации человека, с ослаблением противостояния «персоны» и «тени» в личности человека, с отказом от личностных «фасадов», то есть с большим самопринятием человека. Успешно протекающий процесс персонификации усиливает интегрированностъ личностных структур, повышает степень позитивности, эмпатичнос-ти и конгруэнтности (К. Роджерс) человека и тем самым способствует повышению степени общей аутентичности человека своей сущности» [ 16. С. 11]. Таким образом, основными принципами, в соответствии с которыми функционирует самоактуализационный комплекс, являются принципы творчества [18, 33, 34], свободы и ответственности [23, 24], а механизмом проявления, высвечивания этого комплекса в индивидуальной жизни субъекта является механизм инсайта, озарения. По мнению К. Роджерса, процессом, который дает индивидууму возможность непосредственно обнаружить, открыть, пережить или встретить свою действительную самость, является процесс общения и взаимодействия. Наша личность становится видимой для нас посредством отношений с другими. Однако не всякое взаимодействие имеет потенциал проявления индивидуальной самости человека, а лишь особым образом организованное. Такое взаимодействие можно осуществить лишь тогда, когда партнеры по общению реализуют интеркоммуникативные стратегии, которые основываются на принципах уважения, а значит, равенства партнеров, и доверия как принципа, обеспечивающего возможность быть открытым и конгруэнтным в коммуникативном процессе. И чем более полным, открытым и конгруэнтным будет общение партнеров, тем больше вероятность обнаружить и принять в самом себе собственную полную природу. «Может быть, я могу обнаружить и подойти ближе к тому, что я действительно есть глубоко внутри - иногда гневу, иногда страху, иногда любви и заботе, иногда красоте, иногда силе, иногда ярости - не

Скачать электронную версию публикации