Space-Time of the Mythopoetic of Individual and Public.pdf Сегодняшний день ставит вопрос исследования личности, сопрягающей в своем опыте различные, не сводимые друг к другу формы деятельности, смысловые спектры, способной эффективно адаптироваться к лабильной социальной и информационной среде, не теряя при этом присущего ей уникального набора свойств и качеств. Обращение за помощью в решении поставленных выше вопросов к мифу не случайно. Миф является не чем-то давным-давно пройденным в развитии человечества, а постоянно присутствующей реальностью, с которой постоянно, осознанно или на бессознательном уровне, сталкиваются взрослые. Уяснение форм, моделей и структур этой реальности опирается на живое припоминание недавно пережитого или переживаемого в данный момент. Как пишет Дж. Кэмпбелл: «Религии, философии, искусства, социальные формы первобытного и исторического человека, передовые открытия науки и технологии, даже обычные сновидения, терзающие нас во время сна, являются прорывающимися наружу проявлениями изначального, волшебного кольца мифа»[2]. Некоторые аспекты мифа, имеющие отношение к стихийным, разрушительным или пограничным с хаосом бессознательным процессам, таят потенциальную опасность подчинения общественного или индивидуального сознания власти архетипа [5J. Чтобы избежать этого, следует изучить субъективную конкретику проявлений мифологического, дифференцировать деятельность мифического в общественном сознании и частном опыте. Непосредственно в вопросе о деятельности мифического мышления в сфере общественного сознания и осуществляемого в ней (или же выходящего за эти рамки?) частном опыте много неясного. Каково COOTHOJ шение общественного и частного, коллективной и индивидуальной адаптации, что есть личный миф и каковы пути его формирования? Значение возможностей мифа в решении многих социальных проблем трудно переоценить. Социальность - такая же неотъемлемая часть адаптивной эволюции человека, как пря-мохождение, речь, орудийная деятельность. Как существо социальное, человек создает уникальный продукт своей видовой адаптации - ноосферу, «сферу действия разума». Подобно растениям, создающим почву и затем произрастающим на ней, человек, в ходе трудовой деятельности меняет мир, для того, чтобы в нем жить, имея как можно больше преимуществ перед силами Природы. Но, кроме ноосферы «внешней», т.е. области применения трудовых навыков и активного изменения окружающей среды, правомочно говорить и о ноосфере «внутренней», т.е. об освоении мира, переделывании его «под себя», ритуальном устроении социума, его структуры и законов, силами сознания как таковыми, с помощью символики мифа и мифологических моделей мира. В архаичных сообществах история, социальная или культурная, существует только в пространстве мифа, в мифическом времени, к возможностям которого, как первоистока, обращаются при возрастных и профессиональных инициациях, в ритуалах перехода, в сложные моменты жизни социума или индивида [10,11J. Впрочем, причастность времени мифическому, характерна и для цивилизаций, которые, казалось бы, осуществляют лишь «внешний» ноо-сферогенез. Просто эта связь происходит в иных, чем в первобытных культурах, социальных, природных и информационных условиях, в которых предъявляются другие требования к умениям и навыкам, в том числе и психологическим [12]. Обживание мира в ходе «внутреннего» ноо-сферогенеза делает человека действительно царем природы, причем в большей степени, чем все его технические достижения. Давая имена и историю предметам и явлениям (а сущность вещи в мифическом времени сводится к ее происхождению^]), он освящает силой и авторитетом мифа само их существование в поле деятельности своего сознания. Таковы возможности созидательной мифологии: «Обновляя сам опыт, она возрождает качество риска, сразу разбивая и заново объединяя неизменное, уже познанное ..., не таким, каким оно будет или каким должно быть, или каким было, или каким оно никогда не будет, но таким, какое оно есть, во всей силе, в движении, здесь и сейчас, внутри и снаружи [3]». Если приложить функции мифологии (примирение сознания со вселенной, как она есть, передача ее цельного толковательного образа, принуждение морального порядка, поощрение концентрации и раскрытие человека в его целостности, в соответствии с ним самим - микрокосм, с его культурой - мезокосм, со вселенной -макрокосм и с предельной тайной вне и внутри него самого и всех вещей [3]) как целокупности различных воплощений, ни одно из которых для мифопоэтического сознания не является полностью независимым, поскольку все они скоординированы между собой и образуют единую универсальную систему, которой они и подчинены [В], к требованиям образования в условиях современной социально-культурной ситуации, мы можем получить могучее средство адаптации, как коллективной, так и индивидуальной, возможную помощь в преодолении и предотвращении внутренних и внешних катаклизмов. В самом общем виде мифопоэтическая модель мира определяется как сокращенное и упрощенное отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции, взятых в их системном и операционном аспектах. Модель мира не относится к числу понятий эмпирического уровня, т.к. носители данной традиции могут не осознавать модель мира во всей ее полноте. Систематичность и операционный характер модели мира дают возможность на синхронном уровне решить проблему тождества (различения инвариантных и вариантных отношений), а на диахроническом уровне - установить зависимость между элементами системы и их потенциями исторического развития (связь «логического» и «исторического»). Само понятие «мир», модель которого описывается, целесообразно понимать как человека и среду в их взаимодействии; в этом смысле мир есть результат переработки информации о среде и о самом человеке, причем «человеческие» структуры и схемы часто экстраполированы на среду, которая описывается на языке антропоцентристских понятий. Для мифопоэтической модели мира существенен вариант взаимодействия с природой, в котором природа представлена не как результат переработки первичных данных органами чувств, а как результат вторичной перекодировки первичных данных с помощью знаковых систем. Модель мира реализуется в различных воплощениях, ни одно из которых для мифопоэтического сознания не является полностью независимым, поскольку все они скоординированы между собой и образуют единую универсальную систему, которой они и подчинены. В силу операционности определения объектов в мифологическом мышлении («как это сделано? как это произошло? почему?») актуальная картина мира неминуемо связывается с космологическими схемами и «историческими» предметами, которые рассматриваются как прецедент, служащий образцом для воспроизведения уже в силу того, что он имел место в «первоначальные» времена. Мифопоэтическая модель мира часто предполагает тождество (или, по крайней мере, особую связанность, зависимость) макрокосма и микрокосма Мифопоэтическая модель мира всегда ориентирована на предельную космологизирован-ность сущего: все причастно к космосу, связанно с ним, выводимо из него и проверяется и подтверждается через соотнесение с космосоло-гической моделью мира, предполагает, прежде всего, выявление и описание основных параметров вселенной - причинных, этических, количественных, семантических и персонажных [7]. Пространство, будучи одним из важнейших элементов мифопоэтической модели мира, осмысливалось отлично от того, как оно представляется современному человечеству под воздействием научных взглядов, которые постулировали геометризованное, гомогенное, непрерывное, бесконечно делимое пространство, равное самому себе в каждой его части. В мифологической модели мира пространство оживленно, одухотворенно и качественно разнородно. Оно не является идеальным, абстрактным, пустым, не предшествует вещам его заполняющим, а наоборот, конституируется ими. Мифопоэтическое мышление не разделяет пространство и время [9]. Любое полноценное описание пространства предполагает определение «здесь-теперь», а не просто «здесь». Пространство и время образуют в этом случае неразрывное единство - хронотоп [4]. Мифопоэтическая вселенная - не просто широкое развертывание вовне, свободное пространство. Это пространство к тому же организованно, расчленено, состоит из частей и, следовательно, предполагает две противоположные по смыслу операции, удостоверяющие, однако, единое содержание - составность пространства. Речь идет об осуществляемых мифологическим мышлением и действием операциях членения (анализ) и соединения (синтез) пространства, которые выявляются не только в результате научной реконструкции, но и реально и вполне осознанно используются носителями мифологического мышления. Модель мира может характеризоваться в соответствии с тем, какими символами передаются эти универсальные знаковые комплексы. В плоскости общественной жизни нет разрыва в последовательной смене архаического и современного миров. Единственное значительное различие заключается в наличии у большинства индивидуумов, составляющих современное общество, персонального мышления, которое отсутствовало или почти отсутствовало, среди членов традиционных обществ.[10] Дж. Кэмпбелл пишет по этому поводу: «Таким образом, трудности современного человечества прямо противоположны проблеме людей, живших в сравнительно стабильные эпохи тех великих координирующих мифологий, которые ныне считаются ложью. В те времена весь смысл заключался в группе, в огромной безымянной форме, и никакого смысла - в самовыражении личности; теперь же значение не придается ни группе, и вообще ничему в мире: все заключено в индивидуальности. Но содержание личности совершенно бессознательно. Никто не знает, к чему именно движется. Никому не известно, что побуждает его к этому. Все линии связи между зонами сознательного и бессознательного человеческой души разорваны, и каждый из нас разделен надвое» [2] Нельзя сказать, что современный мир полностью исключил мифическое поведение, изменилось лишь поле его деятельности: миф больше не доминирует в существенных секторах жизни, он вытеснен частично на более скрытые уровни психики и общества. Миф функционирует главным образом в бессознательной психической деятельности (сновидениях, фантазиях и тому подобное). Но он никогда не исчезнет; иногда он с необычной силой заявляет о себе в общественной жизни в форме политического мифа. Многие современные ученые считают, что понимание мифа однажды будет отнесено к наиболее полезным открытиям двадцатого столетия. Плодотворным в рамках рассматриваемой проблемы видится выявление особенностей существования и организации структурных детерминант в личностнозависимой области мифа (в «персональном мифе»). В качестве таких детерминант предлагаются архетипические образы, которые являются основными организаторами пространства мифа и как социокультурного феномена, и как проекции содержания личности. Это - Гора, Дерево - символы «оси мира», проявления вертикали, как организатора многоуровневое™ и стадиальности. Пещера, Море -символы «лона мира», проявления глубины, содержащей и порождающей явления и, одновременно, содержащейся внутри каждого явления. И, наконец, Животное - многозначный символ «проводника среди миров», проявление активности природы, как внутренней, так и внешней. Мы обращаемся, таким образом, к мифологемам сознания, как элементам, движением которых является собственно мифология [1]. Мифологема - это замкнутая и самодостаточная смысловая структура, моделирующая внутренне целостный образ пространственно-временного континуума, вместе с тем она может выступать как структурирующая формы и модели социального пространства [6]. Анализ производится по текстам сочинений студентов ТГУ на тему, задаваемую следующим способом: «Вообразите, что вы видите или вспоминаете сон. Единственное условие - ваш «сон» должен содержать в себе, тем или иным образом, ... (Гора, Дерево, Пещера, Море, Животное - за одно занятие предлагается один символ)». Таким образом, образуется серия текстов, достаточно полно описывающая «личный миф» каждого респондента в отдельности и позволяющая при этом оценить те или иные характеристики в «усредненном» виде. Исследовались и показатели, характеризующие субъективный средовой детерминизм - путем анализа понятийных предпочтений в системах Ландшафт, Интерьер, Время, Архитектура. Наиболее плодотворным видится совмещение в анализе формализованных (математических) и неформализованных (комментирующих и феноменологических) методов. Важной является оценка влияния, формирующей личность среды, на хронотоп индивидуальных мифопо-этических проявлений. Это станет возможным после сбора материалов в виде серии текстов, характеризующих субъективно значимые для индивида сигналы среды (особенности ландшафта, климата, архитектуры, интерьера и т.д.; микро- и макросоциальные влияния) и сравнения их с рассмотренным ранее. Такое исследование поможет прояснить некоторые тонкие вопросы взаимодействия частных и разделенных аспектов мифологического в их связи с социальными, психологическими и социально-психологическими факторами Окружающая среда предстает, по нашим данным, как мифологический образ, а не объективная реальность с ее конкретной социально-экономической, демографической, архитектурной и прочей спецификой. Исследование отразило мифологемы сознания лишь отдельной части социума, а именно молодежи, которая наиболее восприимчива к общественным мифам и сама является генератором и активным ретранслятором мифологических образов.

Скачать электронную версию публикации