Theoretical and methodological approaches to the understanding of internality as a psychological phenomenon.pdf Одной из центральных в психологии личности является проблематика источников детерминации поведения - в какой мере то, что выбирает и делает человек, определяется факторами разной природы и в какой мере сам человек способен управлять этими факторами, а значит, своим поведением и жизнью. С позиций философии это вопросы о существовании, границах, способах осуществления и цене человеческой свободы. Многообразие психологических подходов к решению этих вопросов непосредственно сопряжено с многообразием представлений о личности и человеке, осуществляющем выбор. Однако вне зависимости от разночтений в понимании того, что такое личность, на современном этапе развития психологии едва ли можно найти подход, где в какой-либо форме не принималось бы детально разработанное Л. С. Выготским положение, что сущностной психологической характеристикой личности является овладение собственным поведением [1]. Разработка тематики психологических механизмов и принципов участия человека (наряду с природой и культурой) в создании условий, обстоятельств и событий его жизни, возможностей собственных сознательных усилий, становления соответствующих качеств и способностей - одна из ключевых предметных областей психологической персонологии. Среди множества конструктов, посредством которых разрабатывается психологическая теория собственной активности человека, одним из наиболее востребованных в настоящее время является понятие «интер-нальность». Оно применяется как характеристика в отношении различных психологических реалий - интернальность субъективного контроля, ин-тернальность ценностей и смыслов, интернальность каузальных ориента-ций, интернальность мотивации и др. Понятием «интернальность» психологи в основном характеризуют психологические феномены регуляции поведения человека в ситуациях, требующих принятия решений, но также применяют его и в отношении личности в целом. Интернальность в общем случае указывает на то, что причина и источник активности при реализации некоторого психологического процесса или акта (выбора, действия, поведения), ключевые регулирующие влияния и контроль происходящего принадлежат собственной активности человека как субъекта. Будучи психологическим понятием интернальность не просто описательно характеризует соответствующие феномены, но и указывает на психологию процессов и механизмов, реализуя которые человек овладевает собой и своим поведением, - психологию интернальности, ин-тернального поведения, интернального выбора. Цель данной статьи - раскрыть основные теоретико-методологические подходы к пониманию интернальности и сформулировать проблемные вопросы относительно теоретического осмысления этого феномена. Интернальность - это конструкт, исторически связанный с категорией «локус контроля», введенной в научный оборот Дж. Роттером в теории социального научения. Он рассматривает локус контроля как важнейший субъектный фактор поведения в ситуации, требующей осуществления выбора, как степень понимания человеком причинных взаимосвязей между собственным поведением и достижением желаемого [2]. Дж. Роттер показал, что человек во взаимодействии с окружающим миром приобретает обобщенный опыт, особый тип обобщенных ожиданий о контроле возникновения поведенческих подкреплений в результате успешных или неуспешных действий. Если человек ожидает, что подкрепления зависят от его собственного поведения, то говорят об интернальном локусе контроля, если ожидает контроля подкреплений силами извне - об экстернальном. Согласно Дж. Роттеру, локус контроля не является врожденной и неизменной личностной чертой. Конструкт следует рассматривать как континуум экстернальность-интернальность, и убеждения людей в отношении различных сфер жизни могут быть расположены на всех точках между полюсами. Понятие локуса контроля органично вписалось в методологически близкий контекст концепций реципрокного детерминизма и каузальной атрибуции. Так, А. Бандура, отводя значимую роль когнитивным процессам в опосредовании связи между стимулом и реакцией, вводит в модель реципрокного детерминизма понятие «самоподкрепление». Он обнаружил, что подкрепление, осуществляемое самим субъектом, оказывается эффективнее подкреплений от внешней среды; в результате самоудовлетворения от достижения целей у человека появляется специфический мотив прилагать больше усилий в желаемом направлении, а уровень внутренней мотивации человека обычно связан с типом и ценностью побуждений [3]. В свою очередь, Ф. Хайдер даёт понятие о локусе каузальности, который выражает ситуативное или устойчивое осознание человеком в качестве причины наступления того или иного события собственное поведение или внешние средовые обстоятельства. Подобным образом интернальность понимал Б. Вайнер при исследовании мотивации достижения успеха и избегания неудач. Согласно Б. Вайнеру, люди с высокой (результирующей) мотивацией достижения интернальны в том смысле, что воспринимают успех как связанный с собственными способностями и усилиями, а неудачу - как вызванную недостатком усилий [4]. Таким образом, А. Бандура, Ф. Хайдер и Б. Вайнер подтверждают статус локализации разных аспектов контроля в качестве реально влияющего на поведение человека фактора субъективного отношения к ответственности за происходящие события. В классике психологической литературы встречается представление об ещё одном аспекте интернальности, не связанном с концепцией локуса контроля и рассматривающемся в трудах Д. Рисмена как личностная характеристика ценностного сознания, выраженная в представлении о «локусе ценностей» в контексте различных типов социального характера [5]. Д. Рисмен рассматривал локус ценностей с позиции - заложены ли ценности в самом индивиде или принадлежат другим. Поведение людей, «ориентированных изнутри», регулируется внутренними интернализованными целями и ценностями, а людей, «ориентированных извне», - ценностями внешними. М.С. Яницкий замечает, что, «по мнению К. Муздыбаева, различие между концепциями Д. Рисмена и Дж. Роттера состоит в том, что первый имеет дело с механизмами социального контроля, а второй - индивидуального... Оба типа социального характера Д. Рисмена вполне могут быть контролируемы как интернально, так и экстернально» [6. С. 93]. Тем не менее представление о социальном характере ценностно «ориентированной изнутри» личности - существенный аспект интернальности, поскольку свидетельствует о значимости проявления способности человека к внутренней ценностной опоре и внутренне мотивированному поведению, причем в масштабах массового сознания. Положение Дж. Роттера о том, что локализация контроля относительно различных сфер жизни неоднородна, и соответствующие убеждения могут быть расположены в континууме интернальность-экстер-нальность, нашло отражение в представлениях о структуре локуса контроля. Один из распространенных в отечественной психологии диагностических инструментов для измерения «уровня субъективного контроля» позволяет фиксировать как общую интернальность, так и интернальность в различных сферах жизни: в области достижений, неудач, в производственных, семейных и межличностных отношениях, а также в отношении здоровья и болезни [7]. Однако, на наш взгляд, вопрос о генезе интернально-сти в различных сферах жизни на сегодняшний день ещё не вполне осмыслен, что связано с дискуссионным характером и разночтениями в понимании самого этого феномена. Обобщая изложенные взгляды, можно заключить, что интерналь-ность даже в классическом представлении содержательно неоднородна, и аспект локуса контроля как обобщенного опыта контроля подкреплений является только одним из её проявлений. К другим аспектам интернально-сти следует отнести локус каузальности как тенденцию воспринимать в качестве причин событий собственную активность и усилия (Ф. Хайдер, Б. Вайнер), феномен способности к самоподкреплению (А. Бандура), а также тенденцию принимать решения и действовать с опорой на внутренние ценностные и мотивационные ориентиры (Б. Вайнер, Д. Рисмен). А. А. Бодалёв отмечает, что «введение в психологию понятия локуса контроля стимулировало огромное количество исследований этого феномена, поток которых продолжает нарастать и в настоящее время» [8. С. 400]. Само понятие интернальности как полюса локуса контроля первоначально имеет смысл в контексте когнитивно-бихевиоральных теорий социального научения и каузальной атрибуции. Психологи включают его в разнообразные теоретические контексты и эмпирические модели. Приведем некоторые характерные примеры, расширяющие представление об интер-нальности и свидетельствующие о широте взаимосвязей этого качества с другими значимыми психологическими и личностными параметрами. Первоначальное представление о локализации субъективного контроля было развито в концепцию локуса каузальности в теории автономии личности Э. Деси и Р. Райана. Воспринимаемый локус каузальности определяется авторами как когнитивный конструкт, представляющий и выражающий степень, с которой человек является самодетерминированным при планировании и осуществлении какого-либо поведения. «Самодетерминацией называется способность выбирать и иметь выбор» [9. С. 104]. Принципиальным отличием локуса каузальности от классического понимания локуса контроля (где интернальность формируется исключительно как результат прагматического обобщения опыта поведения) является положение о базовой потребности, неразрывно связанной с волевыми качествами человека и лежащей в основе внутренне мотивированной активности и развития личности. Самодетерминированным авторы называют поведение, направленное на достижение мотивирующего переживания автономии и компетентности - видов удовлетворенности соответствующих базовых личностных потребностей. Локус каузальности может быть интернальным и экстернальным. Отличия между ними - в особенностях восприятия человеком событий как информационных или контролирующих. Информационное событие актуализирует потребность в автономии и порождает внутреннюю субъектную активность по формированию интернальной смысловой причины дальнейшего поведения, осуществления интернального выбора. Восприятие события контролирующим основывается на потребности в контроле и само, являясь причиной, экстернально задаёт направление выбора. «Внутренние информационные события усиливают самодетерминированное функционирование и повышают внутреннюю мотивацию. Внутренние контролирующие события переживаются как давление с целью получения специфического результата и подрывают внутреннюю мотивацию» [9. С. 110]. Такое представление хорошо согласуется с традиционными для отечественной психологии идеями (берущими начало в учении о высших психических функциях) о развитии личности как становлении процессов опосредствования поведения интернальными (интериоризованными) психологическими средствами и развитии механизма автостимуляции [10], хотя представления о движущих силах и механизмах формирования «автономного» поведения существенно разнятся. Так, положение о существовании базовой личностной потребности в автономии, актуализация которой обусловливает интернальное поведение, имеет характер аксиоматического допущения, сделанного на основе обобщения наблюдений за «стремлением индивидов к развитию своих интересов и способностей» [Там же. С. 106]. Авторы теории самодетерминации не приводят достаточных естественнонаучных оснований и развернутого теоретического осмысления природы данной потребности, разъясняется лишь, что она врожденная, а способность к её актуализации зависит от опыта открытого свободного поведения в раннем возрасте и от релевантных особенностей социальной среды. «Рост внутренней мотивации, обеспечивающий оптимальное развитие личности, зависит от социальных условий, которые поддерживают и охраняют автономию человека или же наоборот, разрушают ее» [9. С. 107]. Однако сама идея, что в основе самодетерминации лежит натуральное общее основание, по нашему мнению, требует пристального внимания, и мы более подробно остановимся на этом вопросе в дальнейшем. Связь локуса контроля с верой в свои силы и способности исследовали Р. Вулри и Дж. Роттер, Д. Уотсон и Э. Боумел. Они показали, что в ситуации, требующей принятия решения на основе собственных навыков, не зависящих от случая и ситуации, интерналы делают меньше ошибок, чем экстерналы, а ситуация неопределенности дезорганизует их в меньшей степени. Вместе с тем ценность ситуации «шанса» для экстерналов выше, чем для интерналов [11]. Это означает, что общая интернальность, помимо прочего, является основой своеобразной личностной компетенции, позволяющей человеку эффективно оперировать собственными психологическими ресурсами в различных ситуациях, требующих принятия решения. Г. Бир показал, что люди с когнитивно сложным контролем поведения устойчиво показывают признаки интернальности. Это выражается в высоком количестве степеней свободы, социальной пластичности и независимости от «поля», в высокой дифференциации восприятия, способности к разграничению эмоциональных и интеллектуальных оценок, в высокой абстрагированности мышления, произвольности в глубине семантической обработки, в учете значительного объема невербальной информации и осознании собственных качеств, а также в способности к высокой эмпа-тии и пониманию мотивов другого человека [12]. Очевидно, что интер-нальность не тождественна когнитивной сложности, однако данные наблюдения свидетельствует о большей способности к осознанному и смысловому поведению интерналов. Подобные выводы были сделаны А.В. Серым в контексте исследования психологических особенностей (включая когнитивную сложность) функционирования системы личностных смыслов при различных актуальных смысловых состояниях, в структуре которых интернальность является одним из предикторов смысловой продуктивности [13]. Ряд исследований посвящен связи локуса контроля и особенностей структуры и содержания субъективной временной перспективы. Так, исследования Ф.У. Вессмана, С. Тайера и Д.С. Гормана показали, что интерналы в своих временных перспективах более ориентированы на будущее, лучше способны концептуализировать отрезки времени. По сравнению с экстерналами их временная перспектива охватывает более дальнюю зону как будущего, так и прошлого, причем независимо от характера событий, в то время как временная перспектива экстерналов укорочена и малособы-тийна [14]. О связи интернальности и общей компетентности во времени свидетельствуют данные Д.А. Леонтьева [15], Е.М. Вечкановой [16]. Последняя сообщает также, что обусловленность временной перспективы локусом контроля возрастает в период переживания кризиса идентичности, а значит, интернальность способствует конструктивному отношению к неопределенности как внешней, так и внутренней ситуации. Есть данные об обратной связи интернальности и тенденции к ад-диктивному поведению [17]. Интернальность является значимым личностным фактором стрессоустойчивости и эффективного совладания с кризисными жизненными ситуациями, она снижает вероятность развития эмоциональных нарушений, в том числе ввиду проявления сопряженной с ин-тернальностью способности опосредствовать эмоциональные реакции смысловыми средствами, более открыто и активно вести себя в проблемных ситуациях [16, 18-21]. Зафиксирована также связь интернальности и общей социальной эффективности, включая уровень материальной обеспеченности [22]. По данным А.А. Реана, интернальность связана с уровнем профессионального мастерства [21], что косвенно свидетельствует о деятельностной природе становления интернальности. В целом можно заключить, что поведение интернального типа, кроме прочего, предполагает определенный уровень владения личностными навыками опосредствования, некоторую практически наработанную личностную компетенцию по управлению собственным поведением. Н.Т. Физер показал, что удовлетворенность вознаграждением за решение задачи у интерналов растет пропорционально оценке собственного вклада в её решение, ценность вознаграждения зависит от интернальности поведения [23]. Более того, по данным Б. Вайнера (1974), если локус контроля воспринимается как внешний, результат собственных действий вообще не оказывает на индивида выраженного эмоционального воздействия, т.е. человек остаётся безучастным к происходящему [24. С. 273]. Ценность результатов собственной активности, характерное для интерналов отношение к собственным усилиям и их результатам как к личностной значимости означают не что иное, как ответственность. Следует отметить традиционность понимания интернальности через призму категории «ответственность». Уже в теории каузальной атрибуции интернальность понимается прежде всего как тенденция приписывать ответственность за события внутренним причинам. М.С. Яницкий характеризует уровень интернальности как «степень независимости и самостоятельности человека в достижении своих целей, развития чувства личной ответственности за происходящие с ним события» [6. С. 93]. К. Муздыбаев определяет ответственность как волевое личностное качество, проявляющееся в субъективном контроле над собственной деятельностью [25]. Уровень субъективного контроля непосредственно свидетельствует об уровне принятии человеком на себя ответственности за события в своей жизни. По замечанию М. С. Яницкого, общий уровень принятия ответственности также «может соответствовать уровню внутреннего личностного принятия, интернализованности ценностных представлений» [6. С. 93]. Соответственно, формирование интернальности может быть рассмотрено как процесс личностного осмысления соответствующих ценностных представлений и принятия человеком ответственного решения относительно приоритета значимости одних ценностей по отношению к другим. Речь идёт о процессе интернализации, который определяется А. В. Серым (на основе работ В. Грулиха, Я. Гудечека) как процесс сознательного и активного восприятия окружающего мира на основе воспроизводства принятых на определенном смысловом уровне норм и ценностей. Интернализация предполагает ответственную позицию субъекта, интерпретирующего события своей жизни как результат собственной деятельности [13. С. 24-25]. Основным продуктом интернализации является формирование интерналь-ности как способности автономно порождать и актуализировать ценностно-смысловые причины для собственной активности [26. С. 180]. Необходимо подчеркнуть, что интернальная локализация контроля, обобщенная личностная ориентация на восприятие жизненных событий как результатов собственных действий и вытекающее из такого ожидания чувство ответственности не всегда являются психологически благоприятными обстоятельствами. А.А. Реан указывает: «Субъект, который перманентно и тотально берет на себя ответственность за все неудачи, провалы, промахи в жизни, подвержен серьезному риску дезадаптации. Такая ориентация на всеобъемлющую ответственность в случае серьезности или множественности неудач является основательной почвой для возникновения комплекса вины. является фактором риска психоэмоциональной дезадаптации, роста дискомфорта, напряжения» [27. С. 109]. Об этом же пишет и Р.М. Шамионов: «.в наших исследованиях субъективного контроля было показано, что в случае его избыточности в сфере неудач, например, ярко выражена неудовлетворенность собой» [28. С. 48]. С другой стороны, Р.М. Шамионов отмечает, что «социум в ряде случаев в качестве нормы транслирует установку на неудовлетворенность при принятии ответственности на себя за свои ошибки и неудачи, в противном случае (экстернальность), напротив, выявляется удовлетворенность собой. На наш взгляд, в этом проявляется навязывание ответственности за неуспех, неудачи самому субъекту, а за достижения - внешним факторам...» [Там же. С. 48]. Таким образом, автор отмечает существенный характер влияния социокультурных факторов на психологическую результативность практики интернального поведения. Это наблюдение подтверждается зарегистрированной еще Дж. Роттером определенной сложностью взаимосвязи интернальной локализации контроля и когнитивных функций в зависимости от социокультурной ситуации. По данным Дж. Роттера и И. Бэттла (1963), локус контроля чернокожих североамериканских детей, живущих в неблагоприятных социоэкономических условиях, обладает определенной спецификой: «... дети с внешним локусом контроля обычно имеют более высокий IQ, чем дети с внутренним локусом контроля» [24. C. 380], в то время как традиционно считается, что более низкие уровни IQ соответствуют экстернальной направленности [29. С. 27]. Д. Мацумото в книге «Психология и культура» [30] также отмечает, что феномены, связанные с интернальностью, имеют культурную специфику; в частности, установка на самоэффективность, автономию и личный контроль (Я контролирую окружение) характерна для жителей Северной Америки, а установка на гармоничные отношения с социальным и физическим окружением - для жителей Восточной Азии (окружение контролирует меня). Однако и первый и второй подходы взаимодействия с окружающим миром обеспечиваются специфическими психологическими механизмами, которые позволяют субъекту сохранять и психическое здоровье, и психологическое благополучие. В основе этих различных подходов лежат, по Д. Мацумото, различия в ценностных ориентациях. Таким образом, высокая интернальность не всегда является фактором эффективности поведения и деятельности, но в определенных социальных ситуациях может вести к дезадаптивным проявлениям. Оптимальная структура локусов интернальности может быть ситуационно и культурно специфичной, формирующейся при тесном взаимодействии человека со средой и опосредованной различными социокультурными переменными. В качестве способа учесть сложность взаимосвязей интернальности, адаптивности и социокультурной ситуации А.А. Реан ввел модель «хорошего» интернального контроля, при котором ответственность за причины неудач связана с экстернальными факторами, а ответственность за преодоление неудач - с интернальными. Данная модель «. позволяет субъекту сохранить уверенность в себе, активную позицию и чувство контроля за событиями своей жизни, не приобретая попутно чувства всеобъемлющей вины и эмоциональной дезадаптации» [27. C. 109]. Такая модель является одним из возможных способов сохранения личностной стабильности при переживании жизненных трудностей. Однако практика «хорошего интер-нального контроля» может способствовать дезинтеграции жизненного опыта, делению событий на «хорошие» и «плохие», несколько искусственному отделению себя от одних событий и соединению с другими, что может ограничивать возможности человека по дальнейшему развитию способности к «овладению собственным поведением», стагнации в этом отношении. На наш взгляд, при интерпретации обнаруженных корреляций между выраженной интернальностью локализации контроля, риском психоэмоциональной дезадаптации и снижением когнитивных функций в специфических социокультурных условиях следует обратить внимание, что рассматриваемые понятия «локус контроля», «ответственность» и «интернальность» методологически не тождественны. Классические исследования локуса контроля проводились в рамках когнитивно-бихевиоральной традиции, где категория ответственности представлена в нейрофизиологическом ключе, за ней не стоит психологически системного цельно-личностного содержания; кроме того, в базовой методологии бихевиоризма не принимаются во внимание принципиальные положения относительно психологических закономерностей сознательной и бессознательной личностной регуляции эмоциональных состояний, разработанные при изучении феноменов психологической защиты, совладающего (копинг) поведения и организующего потенциала смысложизненных ориентаций. Не учитываются также культурно-исторические закономерности развития высших психических функций и в целом фундаментальные аспекты смысловой организации личностных процессов. Говоря об ответственности, отметим, что эта категория понимается нами как один из центральных конструктов экзистенциально-гуманисти-ческой психологии, как изначально присущая человеку в том смысле, что принципиально «человек ответствен за то, что он есть» [31. С. 326]. Независимо от осознания этого факта сущность человека определяется его собственными действиями, постоянно осуществляемым выбором самого себя. Следовательно, принятие ответственности - это готовность «осознавать творение самим собой своего «я», способность осуществлять осознанный выбор и признавать собственное авторство» [32. С. 245], готовность принимать последствия совершенного выбора, какими бы они ни были [33]. С этого ракурса интернальность не тождественна ответственности, но является её предиктором как особое ин-тенциональное (см. постнеклассическую интерпретацию этого понятия [34]) состояние сознания и сам способ «авторского», субъектного отношения человека к себе и жизненным событиям. Так или иначе, теоретическая связь локализации контроля с ответственностью как личностным качеством обоснована и подтверждена многими эмпирическими исследованиями (например, [25, 35-37]). Если вернуться к положению Дж. Роттера о вариабельности локализации контроля в отношении различных сфер жизни, т.е. учесть, что обобщенные ожидания и фактические возможности контроля человеком жизненных событий и обстоятельств могут существенно отличаться в разных сферах жизни (в границах условного континуума интернальный-экстернальный), и методологически транспонировать это положение, охарактеризовав интернальность как постоянно и закономерно развивающуюся способность человека к субъектно-деятельностному обращению со всевозможными реалиями его жизненного мира, т. е. как интегральную высшую психическую функцию «по овладению собственным поведением» (к которой в таком случае полностью применима культурно-историческая логика интериоризации при развитии ВПФ), то окажется допустимым и необходимым следующее предположение. Вероятно, следует говорить о нескольких уровнях становления и реализации интернальности в зависимости от природы (физическая, социальная, психоэмоциональная, психологическая, духовная) и смысловой сложности (включая аспект временной организации смысловой реальности) осваиваемых явлений. Тогда становится понятным, что способность удерживать понимание связей между собственными действиями и их результатами на физическом плане не обязательно сопряжена с развитой способностью осознавать связи и проявлять субъектную осмысленную активность при обращении с явлениями психологического или духовного плана. Проявление человеком способности к интернальному обращению с событиями и обстоятельствами социального плана (социальные успехи или неудачи, освоение социокультурных норм и ценностей) не свидетельствует непосредственно о способности сохранять субъектность и поведенческую эффективность при обращении с собственными эмоциями, в том числе субъективно тяжелыми. Эмоциональные состояния хотя и сопряжены с событиями на социальном и других планах, сами потенциально являются предметами субъектного обращения, что требует специфических компетенций. Об интернальности человека в отношении собственных эмоций может свидетельствовать, как показывают исследования, в том числе и наши, выраженная опосредствованность эмоциональных реакций смысловыми процессами, что проявляется в низком уровне напряженности системы психологических защит [38, 39] и невысоком уровне эмоциональной чувствительности к социальному отвержению при выраженной осмысленности жизни у психологически здоровых людей [40]. Каждый уровень становления интернальности, каждый план приложения субъектной активности требует от человека специфических компетенций, образования и опыта, нарабатываемых от внешних форм поведения к внутренним и от простых явлений к психологически сложным. Следовательно, можно говорить о принципиальной возможности постепенного уровневого расширения границ интернального взаимодействия при психологическом освоении человеком многомерного жизненного мира. Причем базовый принцип интернального взаимодействия с реалиями жизненного мира постоянен: осознание причинно-следственных связей между явлениями различной природы и собственным поведением и устремленность человека к реализации возможностей воздействовать на условия возникновения этих явлений. Таким образом, мы делаем заключение, что интернальность реализуется в цельно-личностном опосредствовании поведения и отношений в различных сферах жизни, основанном на сложных и нелинейных по своей природе психологических процессах, а основными психологическими признаками интернальности являются субъектность, интенциональность и ответственность. В контексте нашего исследования имеет значение, что интерналь-ность является прежде всего фактором, регулирующим качественное своеобразие внутреннего и внешнего поведения человека в ситуации, требующей осуществления выбора, как специфический психологический принцип - императив сохранения субъектности в ситуации неопределенности. В этом отношении Д.А. Леонтьев показывает, что локус контроля существенным образом влияет на протекание деятельности по осуществлению личностного выбора в ситуации неопределенности. Интернальность влияет на скорость конструирования оснований и смысловых критериев для сопоставления имеющихся альтернатив и осуществление этого сопоставления, а также на общую эффективность внутренней деятельности выбора [15]. А.А. Бодалёв также сообщает, что «интерналы более последовательны и продуктивны в ситуациях принятия решения и ситуациях, связанных с риском. они проявляют большую когнитивную активность, чем экстер-налы» [8. С. 400]. Следует обратить внимание на сопряженность локализации контроля и способности к осмысленному, а значит, субъектному и интенцио-нальному поведению. Согласно Д.А. Леонтьеву, интернальность (как убежденность человека в своей способности контролировать жизненные события и вера в способность осуществлять собственный выбор) тесно связана, во-первых, с телеологичностью как наиболее общей смысловой ориентацией (склонность вообще ориентироваться на смысл своих действий, а не на их причину, ставя по отношению к ним вопрос «для чего» в противовес вопросу «почему» [39. С. 292]). Во-вторых, интернальность проявляется в способности человека осознавать и реализовывать себя как активного субъекта жизни, что обобщено в понятии «действенная жизненная позиция» [41. С. 38-39]. В-третьих, интернальность коррелирует с общей осмысленностью жизни как «количественной мерой степени и устойчивости направленности жизнедеятельности субъекта на какой-то смысл» [39. С. 293]. В этой связи Д.А. Леонтьев отмечает, что «субъективное переживание наличия смысла жизни, как правило, связано с осознанием ответственности за результаты своей деятельности» [Там же. С. 309]. Четвертым аспектом смысловой регуляции поведения Д. А. Леонтьев предлагает дихотомию: ориентация на ценности или на потребности в качестве источника смыслообразования. Здесь уместно замечание А.А. Бода-лева, что интерналы «проявляют большую готовность отсрочить сиюминутное, легкодоступное удовольствие ради достижения отдаленного, но более ценного блага» [8. С. 400]. А Д. А. Леонтьев поясняет, что «человек с доминирующей потребностной регуляцией будет в большей мере подчинять поведение своим сиюминутным желаниям, будет. мало учитывать отдаленные последствия своих поступков и решений» [39. С. 296]. Так ин-тернальность раскрывается как тенденция к проактивному поведению, как противоположность реактивного. Пятый аспект смысловой регуляции - временная локализация ведущих смысловых ориентиров - также связан с локусом контроля. По заключению А. В. Серого, основанному на результатах эмпирического исследования, «осмысленность прошлого, настоящего и будущего даёт человеку убежденность в том, что ему дано контролировать свою жизнь, принимать ответственность за происходящие в ней события и воплощать принятые решения» [13. С. 66]. Причем интернальность значимо возрастает до среднего уровня при высокой осмысленности по меньшей мере двух из трех временных модусов локализации смысла (в ряду прошлое, настоящее, будущее) какой-либо ситуации или жизни в целом и наиболее высока при высокой осмысленности всей временной перспективы [Там же. С. 63]. Иначе говоря, способность актуализировать личностный смысл в ситуации неопределенности, способность осуществлять интернальный выбор [Там же. С. 152-175] - продуктивность актуального смыслового состояния [38] - необходимо сопряжены с выраженной интернальностью. Ещё в 2000 г. А.А. Бодалёв отмечал, что эмпирические исследования локуса контроля свидетельствуют о значительном влиянии этого фактора на многообразные характеристики психики и поведения, что эта категория отражает переживание субъектом «его связанности или несвязанности с событиями собственной жизни», при этом налицо «недостаточная теоретическая разработанность» этой проблемы [8. С. 402-403]. При обобщении рассмотренных представлений мы приходим к заключению, что интернальный локус контроля в его классическом понимании - это только одно из проявлений интернальности как более глубокого и существенного психологического качества. Люди с внутренней и внешней локализацией субъективного контроля, равно как интерналы и экстерналы в более широком понимании, качественно своеобразно взаимодействуют с миром и имеют ряд характерных психологических и личностных различий. Несмотря на многоаспектность индивидуальных различий между интерналами и экстерналами, корень их усматривается в своеобразии подхода к осуществлению выбора в требующих того ситуациях и в своеобразии исходного отношения к ситуациям неопределенности. Т. В. Корнилова отмечает: «... при любом выборе в ситуации неопределенности человеку приходится ставить перед собой вопросы, которые можно объединить в общей формулировке «Какой я?». Принятие личностной цены выбора означает и самоопределение в вопросе «Кто я?», или «Каким я себя вижу (хотел бы видеть)?». От ответа на эти вопросы зависит актуализация тех или иных психологических особенностей в стратегиях подготовки выбора» [42. С. 75-76]. Мы делаем вывод, что для «интерналов» эти вопросы являются устойчиво актуальными (безотносительно их представленности на уровне сознания), это проявляется как способность человека осуществлять выбор, сохраняя субъектность, интенциональность и чувство ответственности, в отличие от экстерналов, для которых ценность субъектности в ситуации выбора, по-видимому, не является мотивирующей и не реализуется. Определение субъектности, интенциональности и ответственности при взаимодействии с миром в качестве состояний, реализующих «связность человека с событиями собственной жизни», с высокой вероятностью указывает на имманентную связь феномена интернальности с ядерными личностными измерениями и соответствующими движущими силами, актуализация которых позволяет человеку «обрабатывать» ситуацию выбора на верхних личностных уровнях (представление о личностных уровнях регуляции выбора сформировано в контексте развития смысловой теории мышления, например [43]). Таким образом, правомерно поставить проблемный вопрос об идентификации и теоретическом осмыслении базовой динамической силы, проявляющейся как тенденция к интернальному поведению и лежащей у основания становления соответствующих навыков и качеств. Иными словами, какую потребность реализует человек, осуществляя интернальное поведение? По какой причине субъектность имеет фактически переживаемую и практически реализуемую личностную ценность? По какой причине ин-тернальность оказывается взаимосвязанной, как показано выше, с таким обширным кругом важнейших личностных качеств и параметров? Мы предполагаем, что от ответа на данные вопросы зависит понимание механизма интернального поведения и генеза интернальности. Мы считаем целесообразным рассмотреть понятие интернальности не как механистическую категорию когнитивно-бихевиорального дискурса, а в общепсихологическом ключе в широком контексте проблематики произвольности и избирате

Скачать электронную версию публикации