Ontological security with different degrees of internet addiction disorder.pdf Введение В статье для изучения «общих чувств» бытия при разной выраженности интернет-зависимости используется авторский общепсихологический конструкт [1, 10], созданный на основе клинической концепции онтологической неуверенности (ontological insecurity) Р. Лэйнга [2, 3]. Ее актуальность для исследования изменений, вносимых в жизнь человека новыми коммуникативными технологиями, связана с тем, что душевное здоровье, надежный способ структурирования бытия-в-мире, автор связывает с укоренением Я в теле, которое выступает в качестве проводника бытия в мир [4. Р. 186]. Такого самообосновывающего Я в той или иной мере лишен онтологически неуверенный шизоид, отвергающий собственное тело как ложное Я, а заодно с ним и свое поведение, действия, поступки. Реальному миру, в котором они совершаются, шизоид противопоставляет «аутистский, частный, интраиндивидуальный "мир"» истинного ментального Я.Р. Лэйнг развивает идею Ж.-П. Сартра о том, что выбор «мнимого состояния вместе со всем, что оно подразумевает, - это побег не просто от содержания реального (бедности, неразделенной любви, неудачи собственного предприятия и т.п.), но от формы самой по себе реальности, характера ее присутствия, своеобразного ответа, которого она требует от нас, приспособления наших поступков к объекту, неистощимости восприятия, независимости, самого пути, каким должны развиваться наши чувства» [2. С. 84]. Аналогичным образом лишение человека «в эфире» физического тела, превращение в нематериальное существо, по мнению видного теоретика медиа М. Маклюэна, радикально меняет все его связи с действительностью [5]. С распространением Интернета, средств мобильной связи эфир перестал быть привилегией немногих. Практически для каждого человека открыта возможность развоплощенного существования, вполне соответствующего выведенной Р. Лэйнгом формуле шизоидного способа бытия: Я ^ (тело-другой) или Я ^ (тело-мир); английские аналоги: self ^ (body-other), self ^ (body-world) [2. С. 80; 3. Р. 82]. Разумеется, само это обстоятельство нельзя расценивать исключительно как негативное. Уже в психоанализе, с которым связывают понятие зависимости, толкование избегания, отрицания, отвержения фантазии исключительно в смысле психологических защит, уводящих человека от реальности, и соотнесение их с болезнью было скорректировано Х. Хартманом как основанное на переоценке кратчайших путей к реальности и недооценке ресурса ведущих к ней окольных путей. Он также считает крайне эффективным адаптационным процессом позитивный коррелят избегания - поиск наиболее благоприятной из возможных доступных вариантов окружающей среды [6. С. 3135]. Эксперименты в эфире, выступающие в качестве приращения, дополнения к обычной жизни, могут служить ее обогащению. В экзистенциальном анализе мера, в которой происходит отказ от свободы структурирования Dasein, является одним из критериев различения невротических и психотических форм бытия: у невротика он частичный, а при психозе - полный. Подобным образом пользователи, которые обнаруживают симптоматику зависимости в неполном объеме, отличаются от собственно интернет-зависимых мерой, в которой приверженность виртуальной интернет-реальности приобретает компульсивный, вынужденный характер (о чем свидетельствуют коннотации слова аддикция с лишением свободы, подчинением, рабством). Вторым, хотя достаточно условным, критерием душевной болезни является то, что существенную часть своей свободы человек приносит в жертву не миру «вообще», а миру, сконструированному им самим (парадокс несвободы, которая сама себя выбрала) [7. С. 106-107, 110]. Поскольку создаваемая современными технологиями компьютерная реальность уже давно стала неотъемлемой частью мира «вообще», при интернет-зависимости речь не идет исключительно о субъективной несвободе. Свобода выбора «мест обитания» среди бесчисленного количества предоставляемых Интернетом возможных реальностей, а также их смены заведомо ограничена спектром способов мнимого развоплощенного бытия. В экзистенциальном подходе человеческое существование в идеале понимается как реализуемое гармоничным сочетанием (альянсом) разнообразных способов, модусов. Патология, в частности, может заключаться в сведении множества модусов бытия к какому-либо одному и его противопоставлению остальным. С. Хоружий соотносит подлинное бытие и частный технологический способ существования в виртуальной реальности, акцентируя его специфику, близкую к невоплощенности. «Расширяются опыт и способности человека, но расширяются они за счет погружения в умаленную и участненную, недовоплотившуюся и недооформившуюся реальность, в сферу минимальной, пороговой событийности и энергетики. Гипертрофия «вир-туалистского мировосприятия», глобальная трансляция и тиражирование его установок служат, как можно предположить, симптомами энергетического упадка человека и мира - упадка не количественного, а качественного: убыли формостроительной воли и способности. В своем развитии они потенциально приводят к появлению типа homo virtualis, который стремится замкнуться в горизонте виртуальной реальности, с трудом его покидает и вырабатывает специфические «виртуалистские» стереотипы поведения и деятельности. Однако все существующее не есть виртуальность. В бытии-действии виртуальная реальность - только недород бытия, низший горизонт минимальных недообналиченных событий; тогда как человек - Нексус, действующая связь между всеми горизонтами» [8]. В психологическом плане Р. Лэйнг связывает невоплощенность шизоида с отказом от действия, нежеланием «вверять себя предметной стихии», сведением творческих способностей к способности создавать фантомы, а объективной экзистенции - к выражению ложного Я. Раскол Я, отчуждение его части также предполагают, что «заронено зерно постоянного схождения, слияния или путаницы на границе между "здесь" и "там", "внутри" и "снаружи", поскольку тело не твердо ощущается как "Я" в противоположность "не-Я"» [2. С. 188]. Предположение о подобии нового технологического способа структурирования бытия homo virtualis шизоидному может быть подкреплено эмпирическим исследованием соответствующих общих чувств бытия. Упомянутый общепсихологический конструкт онтологической уверенности (ОУ), восходящий к концепции Р. Лэйнга [1, 10], охватывает континуум экзистенциальных положений «онтологической уверенности, во-площенности - неуверенности, невоплщенности». Точкам континуума соответствуют одноименные общие чувства, переживания индивидом собственного бытия, от них производны два уровня частных переживаний, связанных с основаниями уверенности, находящие выражение в спектре переживаний более частного порядка: - уровень менее дифференцированных базовых переживаний ценностного характера, отправной точкой которых служит переживание человеком собственного воплощенного Я; не являясь специфическими для элементов бытия-в-мире (Я, тело, мир, люди, значимое как индивидуальная ценность), они придают последним смысл бытийных опор, «сшивают» в одно целое пространство бытия-в-мире; - уровень более дифференцированных переживаний человеком собственной автономии и одновременно связанности с другими людьми и миром. На основании изложенного могут быть конкретизированы гипотезы представляемого далее эмпирического исследования: с ростом симптоматики интернет-зависимости происходит следующее: - снижаются проявления ОУ на обоих ее уровнях (как переживания бытийных опор, а также как переживания личностной автономии и одновременно связанности с людьми и миром); - нарастают проявления онтологической неуверенности (ложного Я); - снижается уверенность в собственном теле в сравнении с уверенностью в ментальном Я (что можно считать признаком дефицита вопло-щенности, раскола целостного Я, появления соответствующей ненормативной границы в его пределах); - появляются аналогичные признаки нарушения нормативных границ между Я и не-Я как основными «составляющими» бытия-в-мире. В ранее проведенном исследовании, в котором была предпринята попытка обоснования экзистенциального подхода к игровой компьютерной зависимости как особому технологическому способу бытия-в-мире на примере пользователей приложения World of Warcraft, часть этих гипотез нашла подтверждение [9]. В настоящей статье реализуется намерение распространить обозначенный подход за пределы конкретного вида зависимости на интернет-зависимость в целом. Методы исследования При создании инструментария, предназначенного для диагностики ОУ, мы ориентировались на условно выделяемые способы описания Р. Лэйнгом феноменов онтологической неуверенности и уверенности: посредством набора определений, относящихся к переживанию отдельных элементов бытия-в-мире, а также с помощью законченных суждений. В ходе подбора пунктов методики ОУСД, построенной по принципу семантического дифференциала и предполагающей оценку объектов, в отношении которых человек испытывает уверенность, и психометрической методики ОУПМ с пунктами в виде суждений, использовались некоторые формулировки Р. Лэйнга. В методике ОУСД принцип семантического дифференциала применялся в целях выявления ОУ и ее измерений, соответствующих переживанию человеком основных элементов бытия-в-мире в качестве опор. В сокращенном варианте методики было оставлено 7 наиболее информативных оппозиций прилагательных, соответствующих критериям близости, ценности и оценки (родной-чужой, безопасный-опасный, ценный-ничего не стоящий, надежный-ненадежный, родственный-чуждый, важный для ме-ня-не важный, близкий-не близкий) [10]. Из 5 первичных шкал - уверенность в ментальном Я, уверенность в теле, уверенность в значимом, уверенность в людях, уверенность в мире - две первые шкалы составляют уверенность в Я, «центральном анклаве» индивидуального бытия, а оставшиеся три - уверенность в том, что относится к не-Я, предполагающие переживания единства своей сущности с тем, что составляет индивидуальную ценность, причастности к другим людям, единоприродности с миром. Частные шкалы суммирует общий показатель, характеризующий ОУ как переживание уверенности в собственном Я и за его пределами, переживание опор в пространстве бытия. Методика ОУПМ включает 30 пунктов, образующих четыре первичные шкалы. Три из них являются измерениями ОУ: автономия, витальные контакты с миром, витальные контакты с людьми. Шкала ложное Я характеризует онтологическую неуверенность, невоплощенность. Общий показатель переживания автономии, отделенности от других людей, мира и одновременно связанности с ними вычисляется путем сложения первых трех шкал, из суммы которых вычитается показатель шкалы ложное Я. В результате кросс-валидизации эмпирических конструктов методик выявились тесные, имеющие общую логику связи ОУ обоих уровней с известными родственными конструктами: осмысленности жизни, жизнестойкости, экзистенциальной исполненности, оптимизма, субъективного счастья и т. д. Для диагностики выраженности интернет-зависимого поведения использовалась шкала С.-Х. Чена [11-13]. В исследовании принимали участие 160 человек - студенты вузов г. Перми (возраст от 18 до 22 лет). Результаты исследования Эффекты интернет-зависимости на переживания ОУ. 39,4% от общей выборки (63 человека), набравшие от 27 до 42 баллов по результатам опросника С.-Х. Чена [11. С. 28], составили группу с отсутствием интернет-зависимого поведения, 46,9% (75 человек), которые получили от 43 до 63 баллов, - группу склонных к возникновению интернет-зависимого поведения (доаддиктивный этап), и 13,7% (22 человека) с суммарным баллом свыше 65 - группу с наличием интернет-зависимого поведения (с компонентом злоупотребления интернетом). Полученные результаты подтверждают предположение, что внедрение новых коммуникационных технологий размывает границы того, что подразумевают под «нормой» [14]. Для изучения эффектов принадлежности к группе на характеристики онтологической уверенности-неуверенности использовался однофактор-ный дисперсионный анализ (ANOVA). Независимой переменной выступала принадлежность респондентов к одной из трех групп, анализу были подвергнуты показатели методик, диагностирующих ОУ. Обнаружилось влияние принадлежности к группам как на общие, так и на частные показатели ОУ обоих уровней (табл. 1, рис. 1-7). Общие показатели методик последовательно снижаются с ростом интернет-зависимости: по методике ОУСД различия значимы между всеми группами, а по методике ОУПМ - между группой интернет-независимых и группами склонных к интернет-зависимому поведению (доаддиктивный этап) и зависимых (рис. 1, 2). Т а б л и ц а 1 Эффекты фактора «интернет-зависимое поведение» на дисперсию переменных в общей выборке пользователей интернета (N = 160) Параметр MS MS Величины Effect Error F Effect Уверенность в значимом 9,8 0,8 12,9 0,000 Уверенность в ментальном Я 5,0 0,8 6,4 0,002 Уверенность в теле 14,2 1,5 9,4 0,000 Уверенность в людях 14,3 1,4 9,9 0,000 Уверенность в мире 3,8 1,6 2,3 0,099 Общий показатель (ОУСД) 8,1 0,6 14,1 0,000 Витальные контакты с миром 174,8 23,8 7,3 0,001 Витальные контакты с людьми 52,6 25,1 2,1 0,127 Автономия 95,2 13,8 6,9 0,001 Ложное Я 697,5 28,3 24,6 0,000 Общий показатель (ОУПМ) 3012,0 201,6 14,9 0,000 То есть по мере выраженности интернет-зависимости убывает переживание бытийных опор в собственном Я и за его пределами. Переживания автономии и одновременно связанности с людьми и миром также в большей мере выражены в группе интернет-независимых респондентов, чем в группах, различающихся мерой зависимости. По мнению А. Лэнгле, состоявшаяся, «полная», целостная жизнь отмечена экзистенциальным антагонизмом: «очевидно, к сущности экзистенции относится то, что мы находимся в отношениях взаимодействия с миром, от которого должны отграничиваться и отличаться, потому что каждый человек имеет свою собственную сущность, отличающую его от всех других людей и вещей. Потеря автономии представляет собой смертельную опасность для человека. Мы должны отграничиться от внешнего мира и все же, как это ни парадоксально, мы очень тесно с ним связаны. Это больше, чем просто связь, -мы им обусловлены, мы являемся "производными" от этого мира» [15. С. 80]. Полученные данные могут указывать на дефицит экзистенции не только у интернет-зависимых, но и у склонных к зависимости пользователей. Их «общие чувства» экзистенции менее позитивны в сравнении с группой, у которой зависимость отсутствует. Далее мы будем рассматривать выраженность в группах сходных по своему смыслу частных характеристик ОУ обеих методик. Так, показатели уверенности в ментальном Я и уверенности теле методики ОУСД, автономии и ложного Я методики ОУПМ позволяют уточнить субъективные переживания респондентами собственного Я. Подобным образом показатели этих методик уверенность в людях, уверенность в мире и витальные контакты с людьми, витальные контакты с миром раскрывают особенности переживания респондентами того, что относится к не-Я. Показатели обеих «составляющих» Я (уверенность в ментальном Я и уверенность в теле) в группе интернет-зависимых значимо ниже, чем в группе доаддиктивных и интернет-независимых респондентов (рис. 3), что может указывать на снижение самоотношения и дефицит воплощенности при выраженной зависимости. Рис. 1. Эффекты принадлежности к группе на общие показатели методики ОУСД Рис. 2. Эффекты принадлежности к группе на общие показатели методики ОУПМ Рис. 3. Эффекты принадлежности к группе на показатели уверенности в Я, уверенности в теле Рис. 4. Эффекты принадлежности к группе на показатели автономии и ложного Я Показатель автономия убывает от группы интернет-независимых к группе склонных к зависимости и зависимых (различия значимы между первой и остальными группами, см. рис. 4). Соответствующая шкала по своему смыслу более или менее близка к шкалам интернальности, локализации контроля, автономии методик САТ, СЖО, психологического благополучия (К. Рифф) и др., предполагающим переживание себя в качестве независимой личности, способной к самостоятельному выбору. Обратную логику убывания демонстрирует показатель ложное Я, минимальный в группе интернет-независимых, промежуточный на доаддиктивном этапе и максимальный в группе зависимых (различия значимы между всеми группами). Злоупотребляющих интернетом пользователей в наибольшей мере характеризуют отчуждение, переживания неподлинности существования, разрыва между своей внутренней сущностью и маской, ролью. Ложное Я сопровождают переживания отстраненности от собственного тела и поведения, присущие невоплощенности, осознание разобщенности с людьми и миром. Мироощущение интернет-зависимых респондентов больше, чем представителей двух других групп, передают метафоры: «мир - тюрьма без решеток» (Р. Лэйнг), «ходить по тонкому льду» (Л. Бинсвангер). По показателю уверенности в значимом различия между группой независимых и доаддиктивных отсутствуют (рис. 5), а в группе зависимых он достоверно ниже. Соответственно, ее представители в меньшей мере ощущают бытийную опору в том, что считают своей индивидуальной ценностью. Plot ol Means an a Conf Intervals (95,00%) ув в значимом 7.0 -.-.- 6.5 Т 6.0 -L Ч 5,5 5,0 4.5 -'-'- 1 2 группа завис Рис. 5. Эффекты принадлежности к группе на показатель уверенности в значимом как индивидуальной ценности Показатели уверенности в людях значимо убывают от группы интернет-независимых к группе доаддиктивных и зависимых (рис. 6). Отсутствие значимых различий по показателю уверенности в мире можно соотнести с идеей Р. Лэйнга о том, что компенсация невоплощенности в сфере общения, взаимодействия с людьми более проблематична, чем при выстраивании отношений «с деперсонализированными личностями, с фантомами собственных фантазий (имаго), вероятно, с вещами, вероятно, с животными» [2. С. 74]. Впрочем, на недостаточность этой интерпретации и неоднозначность картины в этом плане указывают отсутствие значимых различий между группами по показателю витальные контакты с людьми, а также значимо более высокий показатель витальные контакты с миром в группе независимых (рис. 7), чем в группах доаддиктивных и зависимых респондентов. То есть эти группы в меньшей мере характеризуют витальные контакты, предполагающие удовлетворенность жизнью, переживание своего мира как надежного, находящие выражение в метафорических образах «твердо стоять обеими ногами на земле» (Л. Бинсвангер), «чувствовать себя в мире как дома» (Э. Фромм, Р. Лэйнг). РиогМыпбггчСол" meivae(9S.OOS) yunow -1-1-1- 15 4.0 ■ J_ ■ Jil-'-i-'- 1 2 3 УВВПВД» (ЩМваанс Рис. 6. Эффекты принадлежности к группе на показатели уверенности в людях Рно*№пепС

Скачать электронную версию публикации