Transspective analysis of the gerontological violence phenomenon.pdf Проблематика насилия является междисциплинарной на современном этапе развития общества и науки и привлекает внимание специалистов разных областей знания: социологов, философов, психологов, медиков, юристов и др. В научной литературе представлен материал, посвященный различным аспектам проблемы насилия, указывающий на ее междисциплинарный характер (E.H. Волкова, 2008; А. Гуссейнов, 2003; Р. Даль 2003; В.В. Дерябина, 2010; Т.М. Журавлева, 2006; А.Б. Орлов, 2000; Л.Я. Олифе-ренко, 2002 и др.). Во многих работах, исследующих данную проблему, указывается на важность изучения ее психологических аспектов. В результате разработки проблемы насилия средствами психологической науки показаны психологические последствия сексуального насилия (О.А. Кравцова, 2000; Н.Е. Невярович, 2004; О.Н. Боголюбова, 2006), описан феномен переживания насилия в детстве (Т.Я. Сафонова, 2001), проведен психологический анализ и выявлены особенности личностной организации и самосознания взрослых с эмоциональным опытом насилия различной специфики, перенесенного в детстве и отрочестве (С.В. Ильина 2000) и жизни человека в целом (Д. Финкельхорд, 1996; Э. Милле, 2001 и др.), исследованы клини-ко-психологические, социально-психологические, деонтологические характеристики насилия со стороны супруга / партнера над женщинами с соматическими заболеваниями и невротическими расстройствами (Н.В. Лохматкина, 2010), представлены условия переживания и личностные факторы защищенности от психологического насилия в семье у пожилых людей (Л.А. Гаязова, 2007). Обращение к изучению психологических аспектов проблемы насилия указывает на сложность и многоаспектность данного феномена, его изучение с различных методологических позиций. Актуальность разработки проблемы геронтологического насилия с позиций антропосистемного подхода в психологии определяется социальной значимостью выявления факторов, способствующих и затрудняющих развитие и сохранение здоровья людей в пожилом возрасте, с целью разработки программ превенции и современными тенденциями развития психологической науки, связанными с принципами системности и целостного развития человека. Геронтологическое насилие понимается как противоправное действие и действие, расходящееся с общепринятыми в данном обществе социокультурными нормами, социальными образцами поведения в отношении пожилых людей, результатом которых является нанесение им физического, морального, психологического, экономического вреда, ограничивающего пожилых людей в выборе и возможностях приемлемого уровня жизни. Содержание понятия «геронтологическое насилие» включает два аспекта: 1) насилие в отношении пожилых людей и 2) насилие со стороны пожилых людей как его субъективное восприятие и переживание [1. С. 10]. Результаты исследований, проведенных в развитых странах, показывают, что пожилые люди, подвергшиеся геронтологическому насилию, чаще страдают от депрессии и других психических расстройств, чем их сверстники, не подвергавшиеся насилию [2. С. 125]. На основании полученных данных исследований зарубежные ученые пришли к выводу, что плохое обращение с пожилыми людьми вызывает огромный межличностный стресс, который увеличивает риск смерти [Там же. С. 127]. В отечественных исследованиях показано, что тяжелые психотравмирующие последствия насилия являются фактором мультипричинного формирования пограничной личностной организации (Ю.А. Александровский, 2000; С.В. Ильина, 2000; Н.Е. Невярович 2004; Н.Н. Литвинова, 2005; В.И. Сулей-манова, 2006; Аль-Одайни Магда Мохаммед Муршед, 2009). В отечественных работах исследователи, педалируя актуальность разработки данной проблемы, акцентируют внимание на социальном аспекте возникновения жестокого обращения с пожилыми людьми (В.В. Солодникова, 2011; Л.В. Лысова, 2008 и др.). Представлен широкий круг вопросов, связанных со спецификой проявления, актуализацией решения проблем внутрисемейного насилия, в числе которых и анализ насилия над пожилыми людьми, поиск концептуальных оснований превенции геронтологического насилия в современном российском обществе (И.В. Родина, 2007; П.В. Пучков, 2009). Выбор методологии системно-антропологического подхода для изучения жизненного мира людей, переживающих геронтологическое насилие, в современной психологической науке обосновывается с помощью теоретико-аналитического метода - трансспективного анализа, предложенного В.Е. Клочко (2003, 2004, 2005) и апробированного в целом ряде докторских (Т.Г. Бохан, 2008; О.В. Лукьянов, 2009; И.О. Логинова, 2010 и др.) и кандидатских (В.С. Кубарев, 2016; О.Н. Чучалова 2015; О.В. Тере-хина, 2016; А.Л. Филоненко, 2012; В.Е. Некрасова, 2005; Ю.В. Клочко, 2002 и др.) исследований. Этот метод теоретического анализа направлен на раскрытие тенденций развития науки. Он позволяет оценить постепенно идущие преобразования психологических знаний о феномене насилия с учетом типов научной рациональности исследователей. Каждый тип научной рациональности (классический, неклассический, постнеклассический) дает возможность исследовать соответствующие типы системных объектов - простые системы (классика), сложные саморегулирующиеся системы (неклассика), сложные саморазвивающиеся, самоорганизующиеся системы (постнеклассика) [3. С. 8]. Понимание современных возможностей изучения психологии геронтологического насилия возможно через понимание динамики усложнения представлений о психологии насилия согласно типам научной рациональности. Так как классический тип научного мышления предполагает исключение нестабильности, обращение к детерминизму и отрицание времени [4], когда «наблюдается сближение внутреннего и внешнего миров» [3], постигаются объективные законы природы, повышенное внимание уделяется поиску причинно-следственных связей преимущественно естественнонаучными методами [5], понимание феномена насилия объяснялось следующими идеями. В биологическом контексте жизнь дикой природы насквозь пронизана силовыми воздействиями, нацеленными на умерщвление, нанесение травмы или управление поведением [6. С. 45]. Следуя идеям биодетерминизма, К. Лоренц пишет, что люди по своей природе «генетически запрограммированы» на самоутверждение, борьбу за блага и власть [7]. Вольфганг Гигерих в докладе на тему «Умерщвление. О психическом насилии» указывал на то, что первое бесполезное с биологической точки зрения убийство животного, жертвоприношение, следует рассматривать как момент зарождения человеческой психики [6]. Т. Гоббс первым связал насилие с человеческой природой. По Т. Гоббсу, человек по природе своей - существо эгоистическое, управляемое не разумом, а страстями. Поэтому при отсутствии внешних сил, сдерживающих проявление эгоистической человеческой природы, люди оказываются в «естественном состоянии», которое, по Т. Гоббсу, есть состояние войны всех против всех. Он утверждает, что, за исключением страха, все основные страсти оказываются формами стремления к господству и насилию [8]. В то же время с точки зрения виктимологического подхода само переживание насилия, подверженность насилию также могут быть связаны с наследственными установками, стилями, стратегиями поведения [9]. Оставаясь на позиции биодетерминизма, исследователи стали обращаться и к средовому фактору - считая, что насилие реализуется в конкретных формах, которые, как и оно само, определяют и оценивают в зависимости от особенностей того или иного периода развития человечества, социально-политического устройства, культурных традиций [10. С. 110]. Так, Н. Маккиавелли утверждал, что умный государь обязан быть победителем независимо от того, какие методы правления выбираются (хитрость, обман, почести), нужно силой заставить людей верить [8]. Г. С. Табатанзе отмечает, что в насилии проявляются общие и частные социокультурные законы развития общества [10. С. 110]. Марксисты рассматривали насилие как необходимое условие для построения лучшего общества: «Насилие является повивальной бабкой старого общества, когда оно беременно новым», - говорил К. Маркс [11]. Причем, признавая неизбежность существования насилия, все эти теории рассматривают его как негативное явление. С точки зрения массовых процессов исследователи отмечали, что несовершенство общества в конечном итоге обусловливает агрессию человека (Г. Блумер, Э. Каннети, Г. Лебон и др.). П.В. Пучков выявил, что насилие проявляется как на мезо- и микроуровнях, включая отношения в семье, так и на макроуровне в формате внутренней и внешней политики государства [1]. Таким образом, насилие рассматривалось как объективное явление, имеющее биологическую природу, но в то же время в рамках классических представлений появляются идеи, указывающие на его связь с социокультурными условиями. Другую точку зрения на социальную природу насилия представляют концепции социального научения (А. Басс, А. Бандура, Д. Зилман), теории социального влияния (Р.Б. Смит, Р. Браун), в которых социальная среда рассматривается как матрица, транслирующая человеку стереотипы насильственного поведения. Можно говорить, что в рамках классической рациональности исследовались специалисты, осуществляющие уход за пожилыми людьми. Установлено, что им характерны поведенческие паттерны в виде агрессивного, враждебного отношения к пожилым людям, манипулирование ими, растущие по мере увеличения их рабочего стажа [12]. П.В. Пучков указывал, что «низкий социальный статус профессий, ориентированных на оказание услуг пожилым людям, их дефицит и качество, а также наличие физических, психических, моральных осложнений во время обслуживания этой категории, наличие геронтостереотипов у медработников выступают предпосылками для дискриминационных практик» [1]. Представители психоанализа З. Фрейд и его последователи (Л. Бер-ковитц, Д. Доллард, Н. Миллер) рассматривали насилие как форму агрессии, как изначально данную человеку характеристику, исходящую из биологической природы [11]. Агрессия у Фрейда возводится до инстинктивного уровня, порожденного естественной тягой к смерти. Он утверждал, что Танатос противостоит Эросу в своем стремлении вернуться к первоначальному состоянию мертвенного покоя. Агрессия - продукт их противоборствующего слияния, где явно преобладает тяга к смерти. Такое понимание насилия связано с бессознательным самого человека [13]. Таким образом, психоанализ, придерживаясь биологической природы человека, выходит на системные представления, когда насилие рассматривается как результат противодействующих тенденций в психике человека, представленный его бессознательным. Новообразованием, отражающим тенденцию развития, является то, что психоанализ в его многообразии берется за внутреннюю, скрытую и зачастую неосознанную сторону насилия. Если раньше человек рассматривался скорее как жертва, то теперь он сам и жертва, и хищник. Психоаналитиков интересует в первую очередь субъективная сторона насилия. Разработка проблемы насилия на основе классической рациональности концентрировалась на его биологических и социальных причинах. Однако на этапе классического научного мышления появляются новые тенденции, когда феномен насилия выступает как элемент психологической (человек) и социальной (структура общества) систем. Насилие начинает рассматриваться как средство внутренней организации структуры личности, общественной мысли. Переход на неклассический этап связан с принципом взаимодействия. Согласно неклассическому взгляду, мир многогранен, многомерен, гетерогенен [14. С. 26]. С точки зрения исследователей, его основным признаком является «сближение противоположностей до уровня "и то, и другое", предполагающее нечто третье, фиксируемое понятиями "единство", "событие", "соприсутствие"» [15. С. 12]. Неклассический тип научной рациональности привел к идее о том, что сознание определяется организацией жизненного пространства, где «соприсутствуют» материя и дух, субъективное и объективное, внешнее и внутреннее и т.д. [Там же. С. 12]. Реализация этих принципов в изучении природы насилия отражена в работах Э. Фромма [16]. Насилие, согласно Э. Фромму, делится на три категории, в каждой из которых есть свои подкатегории. В основе выделения этих категорий насилия лежат определенные смыслы насилия для человека. Первая - безопасное насилие, или насилие игровых форм. Его отличает от более опасных и тяжелых проявлений отсутствие деструктивной тенденции. Смысл такого вида насилия заключается в демонстрации силы. Вторая категория насилия имеет защитный смысл. Источник заключается в страхе человека, активизируется насилие вместе с восприятием внешней угрозы. Например, насилие может носить форму и характер мести. В этом случае месть имеет общие корни с чувством зависти, которое происходит от фрустрации «не-обладания» тем, чем обладает все тот же Другой. «Мстительное насилие - спутник неполноценного человека, обладающего изъянами в процессах воспроизводствах своих потенций». Третья категория насилия связана с ситуацией человеческого отчаяния, бессмысленностью существования. Такой тип возникает из личностной катастрофы, когда человек, утративший фундамент, заполняет создавшийся экзистенциальный вакуум отчаянием, иногда внутренне ориентированным, иногда ориентированным вовне. Это отчаяние и порожденное им насилие в большей степени самодеструктивны, разрушается картина мира человека, возникает тягостное ощущение покинутости и бессмысленности существования. Эту категорию насилия Э. Фромм называет экзистенциальным насилием [17]. Им выделяются патологические формы насилия. Одна из патологических форм - компенсаторное насилие, которое связывается с неспособностью человека созидать свой внутренний мир. Деструкция жизненного начала также выступает и специфической формой его воспроизведения, названного Э. Фроммом «трансценденцией». Трансценденция осуществляется для того, чтобы «избавиться от невыразимых страданий полной пассивности». Перемена понятия созидания на понятие разрушения - это воплощенный тип насилия. Фрустрация индивида преодолевается компенсаторным насилием и тягой к разрушению жизни. С компенсаторным насилием Э. Фромм связывал и феномен садизма. Садизм как болезненная, патологическая форма обращения с Другим претендует на тотальную и окончательную власть. Его цель - подчинить Другого своей власти, доведя его до полной беспомощности [Там же. С. 24]. Для индивида ситуация компенсации не дает полной возможности (а зачастую - вовсе никакой) для утверждения собственного бытия. Руководствуясь данным типом научного мышления, исследователи проблематики геронтологического насилия обратили внимание на внутренние переживания человека, которые опосредствуют его поведение. Показано, что человек, осуществляющий уход за пожилым человеком, переживает жизненный кризис, синдром «сгорания» и опустошенности, эмоционального истощения, что может провоцировать негативное отношение к пожилому человеку (Л.В. Илибезова, 2006; Е.И. Холостова, 2007). Методология деятельностного подхода в психологии выводит на изучение деятельностных аспектов насилия - целей, мотивов, предмета направленности, насильственных действий. Так, например, рассмотрение насилия как подтипа агрессии, который относится к крайним формам физической агрессии (Б. Крэйхи), учитывает, что насилие в форме физической агрессии может быть направлено как на людей, так и на предметы окружающего мира и преследовать цели, связанные с мотивом нанесения повреждения, а также конкретные действия относительно чего-либо или кого-либо. Деятельностный аспект насилия проявляется в форме войн, террористических акций, геноцида, в виде преступлений против личности - убийств, грабежей, изнасилований, драк с нанесением увечий и др. [18. С. 101]. П.В. Пучков выделяет пять видов насилия, для которых характерен ряд действий [1]. Физическое насилие включается в себя побои, различные виды физического воздействия с целью запугивания, изъятия денег или ценных предметов; психологическое насилие предполагает употребление в речи слов, обидных, оскорбляющих и унижающих человеческое достоинство, критические, некорректные замечания по поводу внешности, высмеивание суждений, взглядов мнений, угрозы, нацеленные на лишение жилища или помещения в дом престарелых; экономическое насилие связано с вымогательством денежных сумм, пенсий, невозвращением занятых ранее денег, порчей личного имущества, принуждением к продаже квартиры, мошенничеством; сексуальное насилие подразумевает сексуальный контакт в любой форме без согласия с лицом пожилого возраста. Автор выделяет действия, которые характеризуются пренебрежительным отношением (очень редкое посещение, неоказание практической помощи, полное равнодушие, бездействие) к лицам пожилого возраста, невниманием к их нуждам со стороны специалистов социальной, медицинской и других сфер. Национальный центр по проблемам геронтологического насилия (The National Centeron Elder Abuse) определяет еще два типа геронтологического насилия: «предоставленность самому себе» предполагает оставление лица пожилого возраста опекуном, который принял на себя ответственность по обеспечению ухода за этим человеком; «самопренебрежение» включает в себя поведенческую деятельность пожилого человека, которая создает угрозу его здоровью и безопасности [2]. С позиции когнитивного подхода, обращенного к субъективному опыту человека, когнитивным процессам, опосредствующим взаимодействие человека со средой, С.В. Ильина вводит понятие «эмоционального опыта пережитого насилия», имея в виду сложный комплекс эмоциональных запечатлений, образов памяти, фантазийных образований, который может иметь различную степень слитности / дифференцированности, в котором по-разному соотнесены примитивные и высокоуровневые образования, когнитивные и аффективные компоненты, причем каждый этап онтогенеза вносит в содержание и структуру этого комплекса свой специфический вклад [19]. Опираясь на данную методологическую позицию, разрабатываются методы психологической помощи жертвам насилия. Например, когнитивная процессуальная психотерапия (Resick & Schnicke, 1992) направлена на когнитивное реструктурирование пяти основных компонентов базисных схем - представлений о безопасности, доверии, силе собственного «Я», самоценности и интимности (McCann & Pearlmen, 1990). Неклассический тип мышления исследователей по проблемам виктимоло-гии акцентирует внимание на формировании виктимных установок, сценариев в личности и виктимного поведения, психологического состояния жертвы в онтогенезе (Т.Ю. Филатов, 2009; В.С. Устинов, 2000; А.В. Туляков, 2000). По мнению ряда ученых (Т.Г. Волкова, 2004; Е.С. Фоминых, 2012 и др.), опыт виктимизации ведет к формированию картины мира, характеризующейся своей непрогнозируемостью и опасностью, что может способствовать закрытию человека от любых контактов и реальностей. В ряде исследований виктимная личность - это сложная целостная, иерар-хично организованная саморегулирующая система, которая переживает глубокий внутриличностный конфликт, представленный в эмоционально-волевой и потребностной сферах, приводящий к дезадаптации (М.П. Долговых, 2009; О.О. Андронникова, 2005). В дальнейшем учеными были определены психологические особенности человека с психологией жертвы, среди которых «неадаптивность копинг-стратегий, чаще всего направленных на отказ от решения проблемы» [20], «низкий или средний уровень развития критического мышления у пожилых людей как жертв мошеннических действий, их доверчивость и неготовность к поиску ответов на вопросы и объективной оценке совершающегося мошенничества» [21], неспособность к самозащите или недостаточная подготовленность к ней (Г. Шнайдер). Принципы опосредствованного взаимодействия, активности и развития, которыми руководствовались ученые на неклассическом этапе науки, позволили обратиться не только к изучению негативных аспектов насилия, но и к позитивным ресурсам противостояния, совладания, сопротивления. М. Селигман и его последователи полагают, что парадигма психологии должна быть изменена: от негативности - к позитивности, от концепции болезни - к концепции здоровья. Объектом исследований и практики должны стать сильные стороны человека, его созидательный потенциал, здоровое функционирование отдельного человека и человеческого сообщества [20]. В личностном подходе исследовательское усилие направлено на изучение личностных особенностей людей, переживших насилие в детстве и сумевших или не сумевших преодолеть его негативные последствия, влияния среды, ресурсов психологической защищенности взрослых, способствующих снижению негативного влияния последствий пережитого в детстве насилия (О.Н. Боголюбова, 2006; Н.Е. Невярович, 2004; О.А. Кравцова, 2000; И.В. Кондакова, 2012). В исследовании Л.А. Гаязовой (2007) определены личностные особенности пожилого человека, обеспечивающие его защищенность от психологического насилия в ближайшем социальном окружении. Учитывая интерес неклассической психологии к процессу, к активности самого человека, представленного в отечественной психологии категорией субъекта, в данной работе показано, что защищенность пожилого человека от психологического насилия выступает не только как личностные характеристики, личностные ресурсы, а как устойчивое эмоционально положительное переживание, выражающееся в осознании индивидом своих возможностей совладания с деструктивным воздействием со стороны социального окружения. Изучение личности не ограничивается интересом к ставшему - личностными чертами, автор исследования показывает значимость принятия себя и своего жизненного пути, преобладание положительного эмоционального фона и эмоциональной устойчивости, активного отношения к жизни, выражающегося в готовности действовать и противостоять трудностям. Пожилые люди с высоким уровнем защищенности от психологического насилия в семье обладают более целостным восприятием событийной картины жизни, в большей степени готовы принимать помощь и поддержку других людей [22]. В этих новых научных данных прослеживается тенденция обращения к изучению целостного человека, не только причин и условий насилия, наличия личностных характеристик противостояния и защищенности, но, прежде всего, способности строить свою жизнь, активно противостоя трудностям, иметь положительные эмоции в отношении себя, своей жизни. Выход в жизненный мир человека как более сложное системное образование связан с тенденциями развития современной психологической науки [3]. Ф.Е. Василюк показывает связь особенностей жизненного мира человека с характером критических ситуаций [23]. М.В. Прохоровой расширены представления о жизненном мире людей при переходе в пенсионный возраст. Показано, что изменяются все структурные компоненты жизненного мира личности: и центральные (психологическое самочувствие и телесность), и периферийные (личностные, пространственная среда и восприятие времени). С ее точки зрения, при анализе различных состояний пожилого человека именно категория «жизненный мир личности» позволяет учитывать индивидуальность, взаимоотношения со средой, изменения личности и ее потенциальные возможности, что имеет не только методологическое, но и практическое значение в целях улучшения качества жизни пожилых людей [24]. В логике системной антропологической психологии (В.Е. Клочко) становление многомерного мира человека понимается как сущность онтогенеза [3]. Здесь проявляется интерес к прогрессивному развитию, процессу становления, когда предметом исследования становятся сложные саморазвивающиеся (самоорганизующиеся) системы, что характеризует пост-неклассический тип рациональности (B.C. Стёпин, 2002; В.Е. Клочко, 2003). Многомерный жизненный мир человека является внутренним личным пространством, продленным вовне, делающим предметы носителями смыслов и ценностей человека. Будучи открытым во внешнюю среду, обмениваясь веществом, энергией, информацией, меняя реальность и изменяясь сам, человек создает свой уникальный многомерный мир. Этот мир отражает сущностные характеристики человека, это то пространство, что пронизано самостью, субъективностью, готовностью реализовать себя (В.Е. Клочко). В рамках данной методологии показано, что самоорганизация открытой психологической системы как процесс прогрессивного развития является условием совладания с трудными жизненными ситуациями, психического здоровья, психологического благополучия, жизнеосуществ-ления, самореализации (Э.В. Галажинский, 2002; Т.Г. Бохан, 2009; О.В. Лукьянов, 2009; Ю.В. Клочко, 2002 и др.). Обращение к жизненному миру человека (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, В.И. Клочко) при изучении проблемы геронтологического насилия отвечает тенденциям развития науки, связанным с онтологизаций, антропологизацией и гуманизацией психологического знания (А.Г. Асмолов, В.В. Слободчиков, В. Юревич). Показано, что общесистемными характеристиками человека как открытой психологической системы выступают: «самоидентичность», заключающаяся в способности человека удерживать непрерывность своего Я в потоке пространственно-временных трансформаций [26]; континуум «ригидность-интернальность», в котором показатели ригидности (экстенсивность) отвечают за трудность перестройки сложившихся жизненных стереотипов и коррекции программ поведения, происходящих в связи с объективной необходимостью, а разная степень осознания и принятия этой необходимости определяется рефлексивными возможностями человека, проявляющимися в параметрах его самосознания - большего (интерналь-ность) или меньшего (экстернальность) осознания себя субъектом, ответственным за качество собственной жизни [27]. Размышляя над проблемой насилия в рамках данной методологии, Е.В. Некрасова (2005) отмечает, что насилие над человеком (ссылка, изгнание, лишения и т.д.) приводит к деформации его жизненного мира, что проявляется в утере человеком возможности избирательного взаимодействия со средой и выражается в следующем: отсутствии динамики смыслов; исключительной концентрации человека на прошлом (переживание воспоминаний, составляющих единственный предмет сознания, приобретает разрушительный характер) или будущем (псевдобудущее, псевдожизнь подменяют подлинную жизнь), деформирующей его поведение в настоящем; доминировании ориентации на настоящее при нечетком образе будущего; факте связи центрации на настоящем (сейчас) с деформацией пространства (здесь) бессмысленным времяпрепровождением - «обыденно-житейским циклическим бытовым временем» (М.М. Бахтин), лишенном поступательного исторического хода [25]. Деформации жизненного пространства всегда сопровождаются изменением субъективного восприятия времени («замедление», «убыстрение», «остановка», «вневременность бытия»), происходящим на фоне «потери чувства реальности», возникновения «эффектов дереализации» и т.д. Таким образом, объективные тенденции развития психологической науки выводят на возможность изучения проблемы геронтологического насилия с позиции методологии антропосистемного подхода в психологии. Опора на данную методологию позволит получить новые научные данные об особенностях организации многомерного мира пожилых людей в контексте проблемы геронтологического насилия, что расширит научные представления о психологических факторах и условиях развития и сохранения здоровья в пожилом возрасте, а также рисках их нарушения. Выявление особенностей жизненного мира пожилых людей с опытом переживания геронтологического насилия требует рассмотрения доминирующих эмоций и мыслей, стратегий совладания во взаимосвязи с хронотопическими характеристиками, событийно-содержательными и аффективными особенностями субъективной картины жизненного пути, качества жизни и степени открытости по отношению к социальному, природному, предметному миру, анализа видов геронтологического насилия. В результате будут получены новые научные данные, которые могут быть использованы в развитии геронтологического направления в социальной и клинической психологии, психиатрии для разработки комплекса превентивных мероприятий, направленных на предупреждение геронтоло-гического насилия, а также в кризисной психологической помощи пожилым людям для профилактики сокращения продолжительности жизни пожилых людей и обеспечения их активного долголетия.

Скачать электронную версию публикации