The Value Orientations System of Generation Z: Social, Cultural and Demographic Determinants.pdf Постановка проблемы Система ценностных ориентаций личности имеет динамический характер, подвергаясь изменениям на протяжении всей жизни человека. В то же время различия ценностных предпочтений, обнаруживаемые между возрастными группами, связаны, очевидно, не только с собственно возрастными, но и с межпоколенными особенностями. При этом, согласно известной «теории межгенерационной перемены ценностей» R. Inglehart, данные различия обусловлены спецификой социально-экономического положения возрастных когорт в период становления их системы ценностных ориентаций [1]. В социологической традиции само выделение тех или иных поколений основывается на отличиях в системе ценностей, которые разделяет значительная часть родившихся определенный исторический период [2]. Сегодня является общепризнанным, что ценностные различия между поколениями формируются под влиянием социокультурной среды, нормы и ценности которой, в свою очередь, подвергаются существенным изменениям с течением времени [3, 4]. В.И. Пищик и Н.В. Сиврикова в данном контексте оперируют психологическим понятием «поколенческая ментальность», ядро которой, по их мнению, составляет «совмещенность доминирующих, нормативно закрепленных систем значений, смыслов и ценностей образа мира поколения и социально-психологических характеристик, проявляющихся в его образе жизни» [5. С. 73]. По мнению N. Howe и W. Strauss, так называемый «конфликт поколений» определяется тем, что каждое новое поколение имеет иную шкалу ценностей и, соответственно, обнаруживает реализуемые в поведении особенности отношения к семейной жизни, карьере, мобильности и т.п. В основе разработанной ими теории поколений лежит представление о том, что основные фазы жизненного цикла человека (детство, молодость, средний возраст, старость) могут в зависимости от года рождения совпадать с той или иной фазой цикла общественно-исторического развития (подъем, пробуждение, спад или кризис). Социально-экономические, политические и культурные факторы, характерные для той «социальной эры», на которую пришелся период детства, определяют модель воспитания, формирующую систему ценностных ориентаций нового поколения. При этом под поколением понимается совокупность всех родившихся во временной промежуток, соответствующий конкретной фазе исторического цикла и охватывающий период продолжительностью приблизительно в 20 лет. Согласно Howe и Strauss, текущий исторический цикл «миллениума» начался в 1943 г. и включает в себя четыре фазы, которым соответствуют поколения, названные ими «беби-бумеры», «X», «Y» и «Z» [6]. Описываемая теория получила широкое признание как западных, так и отечественных ученых и практиков, что, по словам А.В. Голубинской, свидетельствует о ее значительном исследовательском потенциале. В то же время, как отмечает автор, ряд положений данной теории вызывает обоснованные сомнения. Так, по ее словам, Howe и Strauss, описывая ценностные различия выделяемых поколений, не основываются на каких-либо статистических или иных объективных данных, и даваемая ими характеристика аксиологической системы поколений никак не аргументируется [7. С. 101]. Ю.А. Левада в своей концепции вводит понятие «значимое поколение», которое характеризуется внесением в общество значимых изменений в ценностных ориентациях [8]. Закономерно, что в этой связи особый интерес традиционно вызывает система ценностных ориентаций молодежи, которая не только воспринимает ценности старших поколений в процессе социализации, но и посредством ювентизации формирует систему ценностей общества будущего. Тем самым молодежь рассматривается как субъект исторического развития, источник продуцирования нового опыта, важнейший ресурс общества, выполняющий инновационную функцию. Самое молодое сегодняшнее поколение принято называть «поколение Z». К нему, как правило, относят молодых людей, родившихся начиная с 1995 г. Следует отметить, что эта граница является достаточно условной, и в разных странах вследствие их социально-экономической и культурной специфики исследователи устанавливают нижнюю границу данного поколения в весьма широком диапазоне - от 1993 до 2005 г. [5, 7, 9]. Мы полагаем, однако, что именно к этому поколению наименее применимы специфические национальные рамки, что связано с процессами глобализации, развитием общемировой информационной сети и т.д. Поэтому, учитывая кросскультурный характер настоящего исследования, мы будем относить к «поколению Z» молодых людей, родившихся в 1995 г. и позже. В данном контексте студенческая молодежь, обучающаяся сегодня как в бакалавриате, так и в магистратуре (в возрасте от 18 до 23 лет), впервые в истории может быть практически полностью отнесена к «поколению Z». Отличия «Z» от своих предшественников связаны в первую очередь с тем, что это первое поколение, целиком сформировавшееся в информационную эпоху и не заставшее мир без сетевых технологий, поэтому его называют также «Digital Natives» или «Net Generation» [10]. Это новое «сетевое», или «интернет-поколение», «цифровые люди», для которых информационные ресурсы сети Интернет являются одним из наиболее важных источников социокультурного развития, оказывая определяющее влияние на все сферы их жизни, в том числе на образование. Поскольку «Z» хорошо владеют информационными технологиями, они, как отмечает А.Б. Кулакова, «быстро обучаются и так же быстро обрабатывают информацию, мгновенно могут переключаться с одного вида деятельности на другой, а также действовать в условиях многозадачности. Владение информацией и возможность ее поиска способствуют формированию у молодежи уверенности в себе, в своих силах, формируют точку зрения» [11]. В то же время характер получаемой «Z» информации и особенности работы с ней определяют отмечаемую многими авторами клиповость мышления и фрагментированность сознания [10, 11]. Еще одной важной особенностью их социализации является то, что значительная часть межличностных коммуникаций «Z» носит виртуальный характер; в частности, их общение со сверстниками зачастую протекает в социальных сетях. В этой связи Howe и Strauss характеризуют данное поколение как «homelanders» - дети, сидящие дома за компьютером. С другой стороны, как показывает проведенное нами ранее исследование, это же поколение отличается высокой мобильностью, непривязанностью к своему постоянному месту жительства и социальному окружению. Представители поколения «Z» часто становятся так называемыми «номадами постмодерна», носителями распространяющихся в обществе «мобилистических традиций», выбирая цифровое кочевничество, фриланс и другие современные формы мобильного образа жизни [12, 13]. Особенности социализации и образа жизни «поколения Z» закономерно сопряжены с их ценностными предпочтениями. Как пишут А.А. Воскресенский, В.А. Рабош и А.Г. Сунягина, «они живут в Интернете и социальных сетях практически с рождения, что накладывает колоссальный отпечаток на всю систему ценностей этого поколения, формируя новое ценностно-мировоззренческое ядро молодежи» [14. С. 84-85]. По мнению авторов, становление системы ценностных ориентаций «поколения Z» в социокультурных условиях постмодернистского общества и глобализации определяет ее «постматериальную» направленность. Это подтверждается также результатами исследования С.Ю. Моховой, согласно которым «поколение Z» отличается приоритетом ценностей «духовного удовлетворения», занимающих первое место в их ценностной иерархии, в то время как для «Y» наиболее значимыми являются «собственный престиж» и «активные социальные контакты», а для «X» - «высокое материальное положение» [15]. В этой связи многие исследователи указывают на принципиальные отличия системы ценностных ориентаций «Z» от ценностей своих предшественников. Так, Ю. Воронцова и В.В. Ермолаев констатируют у данного поколения выраженный «мировоззренческий разрыв с родителями» [10]. По словам А.Б. Кулаковой, это «молодое поколение отрицает устойчивые моральные принципы, устои, ценности предшествующих поколений, имеет вольную позицию на средства и методы для достижения своих целей» [11]. А.Н. Данилов, Ж.М. Грищенко и Т.В. Щелкова также отмечают существование «противоречия между признанной преемственностью (по крайней мере, на вербальном уровне) традиционной модели базовых ценностей и вероятностью наполнения ее глубоко внутренними личностными смыслами, лежащими далеко за порогом гомогенности с межпоколенческими традициями», на основании чего приходят к аналогичному выводу об отчуждении значительной части «поколения Z» от традиционной нормативной ценностной модели [16]. Вместе с тем большинством названных авторов признается неоднородность «поколения Z» в ценностном отношении, связанная с информационной полифонией и перегруженностью, приводящей к «размыванию» системы их ценностных ориентаций и даже ценностному «расколу» среди современной молодежи. Очевидно, что система ценностных ориентаций нового поколения не может быть однородной, поскольку она не только формируется под влиянием общих, глобальных факторов, соответствующих нынешнему этапу развития цивилизации, но и зависит от специфики локальной социокультурной среды. Как показано в наших предыдущих исследованиях, наиболее значимой детерминантой становления системы ценностных ориентаций молодежи поколений «X» и «Y» является принадлежность к конкретной гендерной, возрастной, этнической, конфессиональной, региональной и профессиональной общности, определяющая средовые особенности их социализации [17]. В то же время влияние перечисленных факторов на ценностную иерархию «поколения Z» до настоящего времени остается практически не изученным. В этой связи целью нашего исследования стала оценка влияния социально-демографических и этнокультурных детерминант на формирование системы ценностных ориентаций представителей «поколения Z». Методы и организация исследования В исследовании принял участие 1 251 респондент в возрасте от 16 до 25 лет, в том числе 839 девушек и 412 юношей. Для проведения сравнительного анализа общая выборка была разбита на возрастные когорты в соответствии с периодизацией И.Ю. Кулагиной: ранняя юность (16-17 лет) -126 человек; собственно юность (18-19 лет) - 616; поздняя юность (2023 года) - 474; зрелость (24 и старше) - 34. По этнической принадлежности исследуемая группа включала 892 русских, 139 бурят, 125 украинцев, 95 представителей других национальностей (в основном малых коренных народов и мигрантов из ближнего зарубежья). По конфессиональной принадлежности в исследуемой группе наиболее широко представлены православные - 510 человек, последователи иных религий (преимущественно другие христианские конфессии, мусульмане и буддисты) - 261; лица, считающие себя верующими, но не относящие себя к какой-либо определенной конфессии, - 244; атеисты - 233. В зависимости от города проживания респонденты отнесены к одному из следующих регионов: Сибирь (Кемерово, Чита, Улан-Удэ)2 - 515 человек; Дальний Восток (Хабаровск, Владивосток, Петропавловск-Камчатский) - 462; Центральная Россия (преимущественно Москва и Московская область) - 157; Украина (Ровно, Хмельницкий, Тернополь и др.) - 117. По профилю обучения исследуемые разделились на социально-гуманитарную (659 студентов), а также естественнонаучную и техническую учебно-профессиональные группы (573 студента). Принадлежность респондентов к той или иной социальной и культурной среде оценивалась методом анкетного опроса, включавшего закрытые вопросы о поле, возрасте, национальности, вероисповедании, месте проживания и профиле обучения. Особенности индивидуальной ценностной иерархии изучались с использованием методики Ш. Шварца, направленной на диагностику значимости отдельных ценностей как на уровне нормативных идеалов, так и на уровне жизненных принципов, которые, в свою очередь, могут быть как предпочитаемыми, так и отвергаемыми, «движущими» либо «тормозящими» реальное поведение [18-20]. Достоверность различий значимости отдельных ценностей в описываемых группах определялась с использованием t-критерия Стъюдента и однофакторного дисперсионного анализа (ANOVA). Результаты Анализ системы ценностей всей описываемой выборки на уровне нормативных идеалов показывает, что для молодежи «поколения Z» наиболее приоритетными оказываются такие жизненные принципы и общие представления о должном, как самостоятельность (средний балл 4,88), достижения (4,71) и безопасность (4,68). Менее важными представляются такие ценности, как гедонизм (4,67), доброта (4,61) и конформность (4,26). Наименее значимы универсализм (4,03), стимуляция (3,83), власть (3,66) и традиции (3,27). На уровне индивидуальных приоритетов, соответствующих реальному социальному поведению, иерархия ценностей «поколения Z» закономерно несколько отличается: ведущие позиции занимают самостоятельность (2,59), гедонизм (2,49) и доброта (2,32); относительно индифферентными являются достижения (2,27), стимуляция (2,21) и универсализм (2,08); наименьшую значимость имеют безопасность (2,07), конформность (1,75), власть (1,51) и традиции (1,22). В ценностной иерархии юношей как на уровне нормативных идеалов, так и на уровне индивидуальных приоритетов первые места занимают самостоятельность, достижения и гедонизм. Для девушек на уровне нормативных идеалов наиболее значимой также является самостоятельность, на втором и третьем местах стоят более традиционные ценности - доброта и безопасность, а достижения и гедонизм занимают 4-й и 5-й ранг соответственно. На уровне индивидуальных приоритетов для девушек предпочитаемыми являются самостоятельность, гедонизм и доброта. Одновременно анализ достоверности различий между уровнем значимости отдельных ценностей показывает, что для юношей достоверно более свойственны общие представления о значимости власти, гедонизма и достижений, в то время как для девушек - универсализма, конформности и доброты. При этом относительно более важными конкретными регуляторами собственного поведения у юношей являются ориентация на власть, безопасность, достижения и самостоятельность; у девушек - на ценности универсализма и доброты (табл. 1). В целом полученные результаты подтверждают большую ориентацию девушек на традиционные коллективистские ценности, тогда как ценностная система юношей носит заметно более выраженный индивидуалистский характер. Для всех возрастных групп, входящих в выделенные нами возрастные границы «поколения Z», наиболее предпочитаемыми ценностями на обоих рассматриваемых уровнях являются самостоятельность, безопасность, достижения, гедонизм и доброта. В то же время, как следует из анализа полученных данных, практически все социально-нормативные идеалы и принципы по мере взросления последовательно обесцениваются (исключение составляют ценности власти и безопасности) и тем самым постепенно утрачивают характер универсального императива. Некоторое «восстановление» значимости большинства принятых представлений о должном происходит лишь в возрасте старше 24 лет. Для этой возрастной группы также характерна несколько большая значимость в иерархии «социальных» ценностей конформизма и универсализма. Таблица 1 Сравнительная характеристика системы ценностей юношей и девушек (t-критерий Стьюдента) Ценности Гендерная группа (средние баллы) t-value p Женщины (n = 839) Мужчины (n = 412) Ценности на уровне нормативных идеалов Доброта 4,70 4,45 3,45 < 0,001 Достижения 4,64 4,84 -2,65 0,008 Гедонизм 4,60 4,81 -2,31 0,021 Конформность 4,35 4,07 3,53 < 0,001 Универсализм 4,10 3,90 2,52 0,012 Власть 3,44 4,10 -7,07 < 0,001 Ценности на уровне индивидуальных приоритетов Самостоятельность 2,53 2,69 -3,01 0,003 Доброта 2,41 2,12 5,22 < 0,001 Достижения 2,21 2,41 -3,41 < 0,001 Универсализм 2,14 1,95 3,48 < 0,001 Безопасность 2,02 2,18 -2,90 0,004 Власть 1,32 1,90 -8,06 < 0,001 Примечание. В таблице приведены только статистически значимые различия. В то же время снижение значимости аналогичных ценностей в качестве регуляторов собственного поведения отмечается значительно реже - сравнительно менее значимыми становятся только ценности традиций, универсализма и доброты, которые также вновь актуализируются после 24 лет (табл. 2). Как следует из результатов сравнительного анализа, наибольшим своеобразием отличается система ценностных ориентаций первой возрастной группы (16-17 лет). Возможно, это объясняется усиливающимся влиянием факторов, определяющих специфику «поколения Z», о которых говорилось выше. Таблица 2 Сравнительная характеристика системы ценностей представителей разных возрастных групп (однофакторная ANOVA) Ценности (общая p; значение критерия F) Достоверность различий в группах Возраст, лет (средние баллы) 1 2 3 4 16-17 (n = 126) 18-19 (n = 616) 20-23 (n = 474) > 24 (n = 34) Ценности на уровне нормативных идеалов Самостоятельность (F = 8,06; p < 0,001) 1-2 (p = 0,005) 1-3 (p < 0,001) 5,33 4,87 4,79 4,84 Доброта (F = 9,45; p < 0,001) 1-2 (p = 0,002) 1-3 (p < 0,001) 5,13 4,60 4,51 4,40 Достижения (F = 3,88; p = 0,009) 1-4 (p = 0,035) 4,91 4,72 4,69 4,11 Окончание табл. 2 Ценности (общая p; значение критерия F) Достоверность различий в группах Возраст, лет (средние баллы) 1 2 3 4 16-17 (n = 126) 18-19 (n = 616) 20-23 (n = 474) > 24 (n = 34) Гедонизм (F = 5,29; p = 0,001) 1-4 (p = 0,010) 2-4 (p = 0,033) 3-4 (p = 0,039) 4,84 4,69 4,67 3,68 Конформность (F = 5,64; p < 0,001) 1-2 (p = 0,021) 1-3 (p = 0,008) 4,69 4,22 4,17 4,38 Универсализм (F = 9,98; p < 0,001) 1-2 (p = 0,012) 1-3 (p < 0,001) 4,53 4,05 3,86 4,24 Стимуляция (F = 4,59; p = 0,003) 1-2 (p = 0,034) 1-3 (p = 0,024) 4,30 3,79 3,76 3,78 Традиции (F = 8,93; p < 0,001) 1-2 (p < 0,001) 1-3 (p < 0,001) 3,90 3,20 3,20 3,44 Ценности на уровне индивидуальных приоритетов Доброта (F = 6,17; p < 0,001) 1-3 (p = 0,010) 2-3 (p = 0,034) 2,57 2,37 2,20 2,22 Универсализм (F = 5,16; p = 0,002) 1-3 (p = 0,025) 2-3 (p = 0,040) 2,29 2,12 1,96 2,09 Традиции (F = 6,46; p < 0,001) 1-2 (p = 0,018) 1-3 (p = 0,022) 1,55 1,16 1,17 1,60 Примечание. Здесь и далее в таблицах приведены только статистически значимые различия; достоверность различий между отдельными группами посчитана по критерию Тьюки HSD для неравных выборок. Этническая принадлежность представителей «поколения Z» оказывается более весомым дифференцирующим фактором в отношении системы ценностных предпочтений. Так, на уровне нормативных идеалов наиболее значимыми ценностями для русских являются самостоятельность, достижения и гедонизм, для представителей малых коренных народов и мигрантов - самостоятельность, достижения и безопасность, для бурят - самостоятельность, доброта и конформность, для украинцев - доброта, достижения и безопасность. В иерархии индивидуальных приоритетов наиболее высокий ранг значимости у русских имеют самостоятельность, гедонизм и достижения, у малых коренных народов и мигрантов - самостоятельность, гедонизм и стимуляция, у бурят - доброта, универсализм и безопасность, у украинцев - самостоятельность, гедонизм и доброта. Наибольшим ценностным своеобразием среди исследуемых отличаются представители бурятского и украинского этносов. При этом для бурят свойственна относительно большая приверженность принятым в обществе нормам и ценностям (за исключением ценностей достижений, стимуляции и власти), в то время как украинцы, напротив, меньше всех остальных подвержены влиянию принятых социальных норм и идеалов (табл. 3). В целом для украинских респондентов характерны наименьшие оценки практически по всем шкалам ценностей на уровне нормативных идеалов. Подобная ситуация может являться индикатором перестройки системы ценностей общества, когда однозначность и императивность их трактовки подвергаются определенному переосмыслению. Аналогичная тенденция отмечается и на уровне индивидуальных приоритетов в отношении ценностей традиций, конформности и универсализма. Таблица 3 Сравнительная характеристика системы ценностей представителей разных этнических групп (однофакторная ANOVA) Ценности (общая p; значение критерия F) Достоверность различий в группах Этническая группа (средние баллы) 1 2 3 4 Русские (n = 892) Буряты (n = 139) Украинцы (n = 125) Другие (n = 95) Ценности на уровне но рмативных идеалов Самостоятельность (F = 14,45; p < 0,001) 1-3 (p < 0,001) 2-3 (p < 0,001) 3-4 (p < 0,001) 4,92 4,96 4,30 5,17 Достижения (F = 4,94; p = 0,002) 3-4 (p = 0,005) 4,75 4,67 4,36 4,95 Безопасность (F = 4,75; p = 0,003) 2-3 (p = 0,045) 3-4 (p = 0,005) 4,70 4,74 4,34 4,92 Доброта (F = 5,33; p = 0,001) 2-3 (p = 0,002) 4,58 4,95 4,40 4,71 Конформность (F = 11,54; p < 0,001) 1-2 (p = 0,001) 2-3 (p < 0,001) 3-4 (p = 0,011) 4,19 4,75 3,96 4,54 Универсализм (F = 13,96; p < 0,001) 1-2 (p = 0,004) 1-3 (p = 0,042) 2-3 (p < 0,001) 3-4 (p < 0,001) 4,00 4,50 3,58 4,31 Стимуляция (F = 14,20; p < 0,001) 1-3 (p < 0,001) 2-3 (p < 0,001) 3-4 (p < 0,001) 3,89 3,85 3,05 4,22 Власть (F = 5,11; p = 0,002) 3-4 (p = 0,002) 3,67 3,66 3,25 4,07 Традиции (F = 19,93; p < 0,001) 1-2 (p < 0,001) 2-3 (p < 0,001) 3,13 4,08 3,14 3,64 Ценности на уровне индивидуальных приоритетов Самостоятельность (F = 5,74; p < 0,001) 1-2 (p = 0,036) 2-4 (p = 0,020) 2,63 2,36 2,47 2,71 Стимуляция (F = 7,11; p < 0,001) 1-2 (p = 0,014) 2-4 (p = 0,001) 2,25 1,89 2,13 2,44 Универсализм (F = 11,3; p < 0,001) 1-2 (p < 0,001) 2-3 (p < 0,001) 2-4 (p = 0,041) 2,04 2,48 1,89 2,12 Безопасность (F = 6,63; p < 0,001) 1-2 (p = 0,006) 2,02 2,37 2,08 2,19 Конформность (F = 8,91; p < 0,001) 1-2 (p = 0,008) 2-3 (p < 0,001) 3-4 (p = 0,024) 1,70 2,04 1,60 1,97 Власть (F = 7,74; p < 0,001) 1-3 (p = 0,020) 3-4 (p = 0,007) 1,58 1,27 1,14 1,70 Традиции (F = 42,78; p < 0,001) 1-2 (p < 0,001) 2-3 (p < 0,001) 2-4 (p < 0,001) 1,04 2,07 1,32 1,42 Представители различных конфессиональных групп в целом демонстрируют определенное сходство в доминирующих ценностях. Так, на уровне нормативных идеалов инвариантный характер имеет предпочтение самостоятельности и достижений. Некоторым исключением здесь являются респонденты, относящие себя к православным верующим - у них безопасность опережает самостоятельность и достижения, занимая первое место в групповой иерархии. На уровне индивидуальных приоритетов общим для большинства респондентов является доминирование таких ценностей, как самостоятельность, гедонизм и доброта. Однако если все считающие себя верующими ставят доброту как индивидуальную ценность на второе-третье место, то у атеистов она занимает лишь пятую позицию, уступая в значимости ценностям достижения и стимуляции. Одновременно в ряду «религиозные меньшинства - православные - внеконфессиональные верующие - атеисты» как на уровне нормативных идеалов, так и на уровне индивидуальных приоритетов последовательно снижается ранг ценностей конформности, традиций, доброты и универсализма (табл. 4). В свою очередь, для атеистов как на индивидуальном, так и на общегрупповом уровне отмечается сравнительно более высокая значимость таких индивидуалистических ценностей, как самостоятельность и власть. Примечательно, что наибольшее количество статистически значимых отличий зафиксировано между ценностными системами атеистов и представителей различных групп верующих. Этот факт еще раз свидетельствует о том, что ценностные ориентации представителей различных религиозных конфессий и верующих людей, не относящих себя к последователям определенной религии, обнаруживают достаточно много общих черт, в частности приоритетность ценностей традиции и универсализма. Таблица 4 Сравнительная характеристика системы ценностей представителей разных конфессиональных групп (однофакторная ANOVA) Компоненты идентичности (общая p; значение критерия F) Достоверность различий в группах Конфессиональная группа (средние баллы) 1 2 3 4 Православные (n = 510) Другие (n = 261) Внекон-фессо-нальные верующие (n = 244) Атеисты (n = 233) Ценности на уровне нормативных идеалов Самостоятельность (F = 7,10; p < 0,001) 1-4 (p = 0,002) 3-4 (p = 0,005) 4,76 4,97 4,79 5,13 Доброта (F = 8,87; p < 0,001) 1-2 (p = 0,046) 2-3 (p < 0,001) 2-4 (p < 0,001) 4,63 4,90 4,45 4,41 Конформность (F = 12,49; p < 0,001) 1-4 (p < 0,001) 2-4 (p < 0,001) 3-4 (p = 0,007) 4,35 4,49 4,21 3,83 Окончание табл. 4 Компоненты идентичности (общая p; значение критерия F) Достоверность различий в группах Конфессиональная группа (средние баллы) 1 2 3 4 Православные (n = 510) Другие (n = 261) Внекон-фессо-нальные верующие (n = 244) Атеисты (n = 233) Универсализм (F = 10,31; p < 0,001) 1-2 (p = 0,001) 2-3 (p = 0,002) 2-4 (p < 0,001) 3,98 4,39 3,98 3,79 Власть (F = 3,19; p = 0,023) 3-4 (p = 0,012) 3,66 3,67 3,43 3,87 Традиции (F=32,96; p

Скачать электронную версию публикации