Psychological Features of Patients with Comorbid Recurrent Affective and Panic Disorder.pdf Введение Актуальность изучения особенностей течения сочетанных депрессивных и тревожных расстройств в психиатрии и психологии обусловлена широкой распространенностью последних в популяции [1. Р. 423]. Согласно результатам проведенного клинико-эпидемиологического исследования в США (Epidemiologic Catchment Areastudy), около 50% пациентов, страдающих «большим депрессивным эпизодом», обнаруживают проявления тревожного расстройства [2. Р. 25]. Неуклонный рост депрессивных и тревожных расстройств обусловлен такими причинами, как урбанизация, увеличение плотности населения, ускорение темпа жизнедеятельности, возрастающие требования социума и повышение уровня стресса на фоне ослабления социальной поддержки населения [3. С. 11; 4. Р. 1024; 5. С. 28; 6. С. 121]. Как правило, присоединение тревожной патологии к рекуррентному аффективному расстройству утяжеляет клиническую картину заболевания, оказывая отрицательное влияние на прогноз обоих расстройств, увеличивает частоту рецидивов и способствует хронификации состояния, повышает суицидальный риск у данной категории больных [7. Р. 50; 8. Р. 3; 9. Р. 21]. Традиционно пик заболеваемости рекуррентным аффективным и тревожным расстройствами приходится на трудоспособный возраст от 20 до 40 лет [10. С. 11]. По данным Б.А. Казаковцева, дебют рекуррентного аффективного расстройства отмечается в возрасте 42,4 ± 0,4 года [Там же. С. 13]. Паническое расстройство манифестирует в возрастном диапазоне от 15 до 45 лет. В целом рекуррентные аффективные и тревожно-фобические расстройства снижают работоспособность, качество жизни и уровень социального функционирования больных, затрудняют адаптацию пациента в семье, негативно влияют на процесс воспитания детей [11. С. 186; 12. С. 106; 13. С. 6]. Таким образом, коморбидность рекуррентного аффективного и тревожного расстройств представляет не только сугубо медицинскую, но и серьезную социально-экономическую проблему. Недостаточно изученными остаются вопросы, освещающие факторы риска, клинико-психологические особенности, обусловленные взаимовлиянием рекуррентного аффективного и тревожного расстройств [14. С. 41]. Психиатрическую коморбидность принято определять как сосуществование у больного двух или более психических расстройств, каждое из которых считается самостоятельным и диагностируется независимо от другого [15. С. 38]. С позиции С.Н. Мосолова, существует четыре варианта возможного сочетания депрессивного и тревожного расстройств. Первый механизм сочетания депрессии и тревоги подразумевает континуум, который отражает «фактор общего дистресса», лежащий в основе этих заболеваний. Второй вариант имеет в виду присутствие двух отдельных синдромов (собственно депрессивного и собственно тревожного). Третья позиция подразумевает возникновение одного синдрома как следствия другого. Последний вариант рассматривает одновременное наличие в клинической картине обеих синдромов и проявлений, отличающихся как от «чистой» депрессии, так и от тревоги [16. С. 12]. Вызывают интерес у исследователей сочетанные варианты депрессивных и тревожно-фобических расстройств. В понимании И.А. Митихиной, коморбидность депрессии и панического расстройства в качестве независимых психопатологических феноменов является возможной лишь в качестве реактивных образований в рамках динамики расстройств личности. Однако автор считает, что в ситуации диагностики у пациента расстройств более тяжелого аффективного регистра (рекуррентная депрессия, биполярная депрессия, дистимия) депрессию и тревогу следует рассматривать в клиническом единстве [17. С. 12]. А.А. Горбунова и Е.В. Колюцкая установили, что при сочетании у пациента депрессивного и тревожного аффектов в клинической картине заболевания преобладают проявления депрессивного расстройства легкой и умеренной степени тяжести с доминированием апатических и тревожных симптомов. В то же время паническое расстройство проявляется пароксизмальными приступами тревоги, частота возникновения которых варьирует от единичных (1-2 панических приступа в течение депрессивной фазы) до ежедневных [18. С. 33]. По мнению ряда авторов, необходимо учитывать влияние личностных особенностей на процесс становления, клиническое оформление и выбор психотерапевтической тактики лечения рекуррентного аффективного и панического расстройств. Анализ научной литературы показал, что личностная сфера больных, страдающих сочетанным вариантом рекуррентного аффективного и панического расстройств, на данном этапе развития психологической науки изучена не в полной мере, что определяет новизну нашего исследования. Однако существует ряд исследований, направленных на анализ личностных особенностей пациентов с проявлениями изолированно протекающих депрессивного и тревожного расстройств. Так, в работах Э. Крепелина описан «депрессивный темперамент», предрасполагающий к формированию депрессивного расстройства. У человека с таким темпераментом отмечается преобладание негативного аффекта [19. С. 67]. Как правило, люди с депрессивным темпераментом подавлены, излишне тревожны, для них характерны неуверенность в себе, чувство вины, отсутствие самоуважения. К. Шнайдер дополнил труд Э. Крепелина следующими характеристиками депрессивной личности: гипогедония, скептицизм, хроническое напряжение, неумение испытывать радость по поводу достигнутого успеха, несмотря на присущий личности чрезмерный трудоголизм [20. S. 15]. Г. Телленбах ввел понятие «typus melancholicus», которое характеризует особый тип депрессивной личности, имеющей следующие черты: перфекционизм, скрупулезность, зависимость от работы, добросовестность, повышенная ответственность, стремление к достижениям, совестливость. В межличностных отношениях такие люди предпочитают тесные симбиотические связи, испытывают как стремление к зависимости, так и страх одиночества. На сегодняшний день положение о typus melancholicus как о наиболее вероятном преморбидном варианте личности у больных рекуррентной монополярной депрессией считается доказанным [21. Р. 330]. Существуют также научные работы, посвященные исследованию адаптационных механизмов личности у больных паническим расстройством с различными вариантами коморбидности [22. С. 67]. Адаптационные возможности личности складываются из основных компонентов защитно-совладающего поведения: механизмов психологической защиты и копинг-стратегий [23. С. 43]. О.В. Муравьева и Т.Н. Разуваева связывают структуру личности депрессивных больных с формированием копинга [24. С. 280]. Е.Р. Исаева, Н.В. Зуйкова в качестве особенностей защитно-совладающего стиля поведения больных с изолированно протекающим депрессивным расстройством выделяют пассивный стиль, направленный на управление эмоциями, а не на разрешение или изменение ситуаций. По мнению авторов, это приводит к принятию происходящего как должного, потере самоуважения, способствует формированию чувства смирения и безнадежности. Основными копинг-механизмами, используемыми такими больными, являются поиск социальной поддержки, самоконтроль и принятие ответственности [25. С. 86]. Роль личностных особенностей в возникновении и развитии панического расстройства также подтверждается рядом научных исследований. Х. Аль-Джолбек, Б.Б. Ладик, А.А. Пашков в своей работе отмечают, что тревога является ведущим симптомом невротических расстройств и выступает фактором, оказывающим влияние на формирование и развитие личностного склада таких больных [26. С. 87]. Ю.И. Секунда и В.В. Шпрах выявили наличие в личностном профиле пациентов, страдающих паническими расстройствами, ряд акцентуаций характера, среди которых чаще встречается истерическая, реже гипертимная и психастеническая, а также лабильная, эпилептоидная и гипотимная [27. С. 65]. В.Д. Менделевич, А.А. Атаманов указывают на демонстративный и неуравновешенный типы акцентуаций характера у больных паническим расстройством [28. С. 111]. В настоящее время существуют единичные исследования, направленные на изучение личностных особенностей больных коморбидными депрессивным и паническим расстройствами. Так, в работе Ю.С. Савенко отмечается, что тревожность как черта характера при сочетанном варианте панического и депрессивного расстройств может достигать степени психотической тревоги с меланхолическими проявлениями. Для таких больных характерны страх перед будущим, его «катастрофизация», которые сменяются пессимистическими мыслями с переживаниями безнадежности, обреченности, утратой представлений о будущем [29. С. 20]. В работе А.В. Погосова, И.А. Погосовой, Ю.В. Богушевской представлены основные методы проведения психокоррекции, необходимые для успешного лечения пациентов, обнаруживающих сочетание депрессивного и тревожного расстройств [30. С. 98, 115]. Таким образом, на сегодняшний день представления об особенностях личности больных коморбидными рекуррентным аффективным и паническим расстройствами сформированы не в полном объеме, однако существуют отдельные научные работы, направленные на изучение особенностей пациентов с изолированно протекающими депрессивным и паническим расстройствами. Необходимо подчеркнуть особую значимость анализа личностной сферы больных коморбидным рекуррентным аффективным и паническим расстройством. Результаты, полученные в процессе проведенного исследования, целесообразно использовать на этапе клинико-психологической диагностики указанных расстройств, а также при составлении психотерапевтических программ для больных, страдающих коморбидным рекуррентным аффективным и паническим расстройством. Объектом нашего исследования является личностная сфера больных ко-морбидными рекуррентным аффективным и паническим расстройствами. Цель исследования - разработка психокоррекционной программы на основе изучения особенностей личностной сферы больных коморбидным рекуррентным аффективным и паническим расстройством. Материалы и методы исследования В 2018-2019 гг. на базах психосоматического отделения ОБУЗ «Областная клиническая наркологическая больница» Комитета здравоохранения Курской области и дневного стационара № 1 ОБУЗ «Курская клиническая психиатрическая больница имени святого великомученика и целителя Пантелеймона» обследованы 54 пациента. В основную группу (ОГ) вошли пациенты, обнаруживающие проявления сочетанного рекуррентного аффективного и панического расстройств - 27 человек (50%). Контрольную группу (КГ) составили пациенты, страдающие рекуррентным аффективным расстройством - 27 человек (50%). Диагностика указанных состояний проводилась с использованием Международной классификации болезней 10-го пересмотра. Критериями исключения из исследования явились признаки органического поражения головного мозга, текущие соматические заболевания, находящиеся в состоянии декомпенсации, проявления зависимости от психоактивных средств. Длительность заболевания на момент исследования в ОГ составила 3 ± 3,41, в КГ - 2 ± 3,21. Средний возраст пациентов - 36,09 ± 8,7 лет. Личностная сфера больных изучена с помощью сокращенного варианта многофакторного опросника для исследования личности «Мини-мульт». Для диагностики типологии психологической защиты применялся тест «Индекс жизненного стиля» (Р. Плутчик, в адаптации Л. Вассермана). Способы совладающего со стрессом поведения больных исследованы с помощью опросника «Способы совладающего поведения» (Р. Лазарус). Оценка статистической значимости уровня различий и выявление частоты встречаемости показателей в двух несвязанных группах проводились с помощью критерия х2-Пирсона. Корреляционные связи устанавливались с использованием критерия R-Спирмена. Статистический анализ полученных результатов осуществлялся на основе пакета прикладных программ StatSoft Statistica версии 13.5.0.17. Результаты исследования Анализ результатов проведенного исследования выявил дисгармоничные личностные профили у пациентов обеих групп. Сравнительная оценка показателей по шкалам лжи (L), достоверности (F), коррекции (K) в обеих группах позволила сделать вывод о достоверности результатов тестирования. В табл. 1. представлены результаты сравнительного анализа значений частотного распределения показателей шкал методики «Мини-мульт» у больных ОГ и КГ. Так, были обнаружены статистически значимые различия, достигающие высокого уровня статистической значимости по шкалам «ипохондрия», «депрессия» и «психастения». У пациентов основной группы отмечались преимущественно средние (40-70 T-баллов) и высокие значения (выше 70 Т-баллов) по шкалам «депрессия», «ипохондрия» и «психастения» в сравнении с таковыми в группе контроля. Таблица 1 Личностные характеристики больных основной и контрольной групп Группа Низкие (0-40 Т) Средние (40-70 Т) Высокие (> 70 Т) p-level (Х2 Пирсона) Абс. % Абс. % Абс. % Ипохондрия ОГ - - 7 25,90 20 74,10 0,00047**** КГ 2 7,40 20 74,10 5 18,50 Д епрессия ОГ - - 3 11,20 24 88,80 0,00008**** КГ - - 17 63,00 10 37,00 Психастения ОГ - - 6 22,30 21 77,70 0,00004**** КГ - - 22 81,50 5 18,50 Примечание. Здесь и в табл. 2, 3: ** - различия обнаружены на уровне статистической тенденции (0,05 < р < 0,1); *** - различия обнаружены на достоверном уровне статистической значимости (0,01 < р < 0,05); ****- различия обнаружены на высоком уровне статистической значимости (р < 0,01). Пациенты ОГ с высокими значениями по шкале «ипохондрия» характеризовались повышенной мнительностью, тревожностью, требовательностью, пессимистичным отношением к жизненным обстоятельствам, имели низкий адаптационный потенциал, занимали пассивную жизненную позицию. Большинство больных основной группы (14 человек - 51,90%) достаточно часто жаловались на неприятные ощущения, исходящие из различных частей тела, а по мере присоединения к проявлениям рекуррентного аффективного расстройства соматовегетативных проявлений и аффективных симптомов панического расстройства, в том числе страха смерти, пациенты обращались к врачам-терапевтам и другим узкопрофильным специалистам. Среди больных ОГ в рамках коморбидного рекуррентного аффективного и панического расстройств доминировали пациенты, имеющие высокие показатели по шкале «депрессия» (24 человек - 88,80%). Пациенты из данной группы имели следующие личностные характеристики: чувствительность, сензитивность и робость. В социальных отношениях пациенты ОГ были ответственными, добросовестными, старательными и обязательными. Однако необходимость самостоятельного принятия решения вызывала у них определенные затруднения, чаще всего из-за сниженной самооценки. Даже малейшие неудачи приводили таких больных к плохому настроению, унынию и печали. У пациентов ОГ отмечалось повышение значений показателей по шкале «психастения» в сравнении с таковыми у больных КГ, что проявлялось застенчивостью и сентиментальностью, тревожной мнительностью, болезненной саморефлексией и способствовало развитию определенных сложностей в социализации таких больных. На рис. 1 показаны средние значения основных шкал личностного профиля основной и контрольной групп. 80 72 59 43 72 75 64 54 59 49 53 50 70 60 50 40 30 20 10 0 L F K HS* D * HY PD PA PT * SC MA 48 49 45 59 64 53 50 45 59 44 43 ОГ 47 52 46 72 75 54 49 48 72 49 43 Рис. 1. Усредненный личностный профиль пациентов основной и контрольной групп: HS - «ипохондрия», D - «депрессия», HY - «истерия», PD - «психопатия», PA -«паранойяльность», PT - «психастения», SC - «шизоидность», MA - «гипомания»; * - уровень статистической значимости p < 0,01 У пациентов ОГ выявлены значения, выходящие за пределы нормы (70 Т) по шкалам «ипохондрия», «депрессия», «психастения». Сочетание пиков по шкалам «ипохондрия» и «депрессия» характерно для раздражительных, тревожных, подавленных лиц, находящихся в длительном напряжении и отмечающих множество соматических жалоб. Одновременное повышение по шкалам «депрессия» и «психастения» характерно для больных рекуррентным аффективным и паническим расстройствами. Пациенты находились в состоянии напряжения, испытывали повышенную тревогу, страдали бессонницей, жаловались на утомляемость, усталость, болевые ощущения, испытывали страх смерти. В целом это приводило к снижению продуктивности, инициативности, к неуверенности в себе, чувству собственной неполноценности, самобичеванию. Отмечалось сосредоточение больных на собственных болезненных переживаниях и личностных недостатках. Трудности, имеющие место в межличностных отношениях, нередко связывались больными с хронической конфликтной ситуацией в семье, на работе. Полученные графики усредненных личностных профилей больных ОГ и КГ имеют сходные черты, но находятся на разных уровнях. Личностный профиль больных коморбидным аффективным и паническим расстройством располагается несколько выше, чем в КГ, а показатели ведущих шкал в ОГ превышают средние значения таковых в КГ. Выявленные результаты наглядно отражают негативное влияние коморбидного состояния на клинико-психологические особенности рекуррентного аффективного расстройства, а именно на индивидуально-личностные характеристики больных за счет их акцентуации. Для оценки особенностей защитно-совладающего поведения пациентов ОГ и КГ были подвергнуты анализу степень напряженности механизмов психологических защит (Индекс жизненного стиля) и выраженность ко-пинг-стратегий (Способы совладающего поведения). Полученные результаты отражены в табл. 2, 3. Статистическая обработка результатов методики ИЖС позволила обнаружить различия, достигающие высокого уровня статистической значимости (р < 0,01) по параметрам «регрессия» и «отрицание», на достоверном уровне статистической значимости (0,01 < р < 0,05) -по шкале «подавление», на уровне статистической тенденции (0,05 < р < 0,1) -по параметру «отрицание». Таблица 2 Механизмы психологической защиты у пациентов основной и контрольной групп (методика «Индекс жизненного стиля») Группа Низкие Средние Высокие p-level Абс. % Абс. % Абс. % (Х2 Пирсона) Отрицание КГ 2 7,40 11 40,70 14 51,90 0,09697** ОГ 2 7,40 4 14,80 21 77,70 Подавление КГ 7 26,00 10 37,00 10 37,00 0,02158*** ОГ 1 3,70 7 26,00 19 70,30 Рег рессия КГ 7 26,00 10 37,00 10 37,00 0,0097**** ОГ 3 11,10 3 11,10 21 77,70 Компенсация КГ 17 63,00 7 27,00 3 11,10 0,0004**** ОГ 6 22,20 4 14,80 17 63,00 Частотный анализ механизмов психологических защит у пациентов, страдающих коморбидным рекуррентным аффективным и паническим расстройством, выявил высокую напряженность механизма психологической защиты «отрицание» (21 челочек - 77,70%). Практически у половины обследованных, обнаруживших проявления рекуррентного аффективного расстройства, также диагностированы высокие показатели по данному механизму психологической защиты (14 человек - 51,90%). Пациенты обеих групп использовали механизм психологической защиты личности по типу «отрицание», в основе которого лежит отрицание фрустрирующих, вызывающих тревогу обстоятельств. Кроме того, 19 пациентов ОГ (70,30%) обнаруживали высокую напряженность механизма психологической защиты «подавление». Пациенты в рамках сочетанного течения рекуррентного аффективного и панического расстройств склонны к подавлению своих переживаний и неприемлемых для них импульсов и влечений. Мысли и чувства, вызывающие тревогу, не осознаются больными и, не найдя разрядки на поведенческом уровне, сохраняют свое выражение на эмоциональном и психовегетативном уровнях. Подавленные влечения, в свою очередь, проявляются у больных в невротических и психофизиологических симптомах. У 21 больного основной группы (77,0%) в психологическом статусе отмечается напряженность механизма психологической защиты по типу «регрессия». Указанный выше механизм психологической защиты отмечался также у 10 пациентов контрольной группы (37,0%). Данный механизм психологической защиты позволил пациентам избежать тревоги за счет регрессии их на более ранние стадии развития, уходя в ранние, детские типы реагирования. Также для пациентов основной группы характерна высокая напряженность механизма психологической защиты «компенсация», который был диагностирован в 17 случаях (63,0%). Пациенты ОГ искали подходящую замену своему реальному или воображаемому недостатку среди качеств, несвойственных им. Таблица 3 Типы совладающего поведения у пациентов основной и контрольной групп Группа Низкие Средние Высокие p-level (Х2 Пирсона) Абс. % Абс. % Абс. % Принятие ответственности КГ 2 7,40 18 66,60 7 26,00 П Ш (ТА *** ОГ 1 3,70 16 59,30 10 37,00 0,0496 Бегство-избегание КГ 4 14,80 15 55,50 8 30,00 П 1Q*** ОГ 2 7,40 13 48,10 12 44,40 0,03 13 Планирование КГ 5 18,50 17 63,00 5 18,50 0,06452** ОГ 13 48,10 10 37,00 4 14,80 Как видно из табл. 3, способы совладающего поведения в трудных жизненных ситуациях имели определенные различия в обследованных группах. Так, на достоверном уровне статистической значимости (0,01 < р < 0,05) были выявлены различия по двум параметрам: «бегство-избегание» и «принятие ответственности». На уровне статистической тенденции обнаружены различия по показателю «планирование» (0,05 < р < 0,1). «Принятие ответственности» и «бегство-избегание» относятся к неадаптивным защитно-совладающим стилям поведения. Пациенты ОГ достаточно часто выбирали стратегию «принятие ответственности» - 10 (37,0%). Они признавали свою роль в возникновении проблемной ситуации и принимали на себя ответственность по ее решению. Готовность анализировать свое поведение, искать причины в себе и личных недостатках и ошибках характерны в большей степени для больных, страдающих коморбидным рекуррентным аффективным и паническим расстройством, однако они же неоправданно себя критиковали, переживали чувство вины и неудовлетворенность собой. Способ совладающего поведения «бегство-избегание» выявлен у 12 больных ОГ (44,4%) и у 8 - КГ (30,0%). Пациенты ОГ преодолевали негативные переживания путем уклонения от них, отрицания наличия проблемы. Они демонстрировали пассивность, погруженность в мир своих фантазий. Стратегия «планирование решений», направленная на разрешение ситуации, является одним из наиболее адаптивных способов совладающего поведения. Нами была выявлена тенденция к использованию данного типа совладающего поведения пациентами КГ, что отражает стремление пациентов КГ к решению проблемы за счет целенаправленного анализа ситуации и возможных вариантов поведения в ней, выработки стратегии разрешения проблемы, планирования собственных действий с учетом объективных условий, прошлого опыта и имеющихся личностных ресурсов. Для уточнения наличия связи между параметрами личностной сферы и защитно-совладающим стилем поведения мы провели структурное корреляционное исследование в каждой группе (табл. 4, 5; рис. 2, 3). Таблица 4 Корреляционная взаимосвязь личностных особенностей и способов совладающего поведения у пациентов основной группы Показатели Spearmen (R) p-level Мини-мульт / Индекс жизненного стиля Ипохондрия / Интеллектуализация -0,531634* 0,004319**** Депрессия / Отрицание -0,481575*** 0,010979*** Мини-мульт / Копинг-стратегии Ипохондрия / Принятие ответственности 0,600315* 0,000931**** Ипохондрия / Бегство-избегание 0,730973* 0,000015**** Депрессия / Самоконтроль 0,392745*** 0,042718*** Психастения / Бегство-избегание 0,397800*** 0,039888*** Примечание. p-level (уровень статистической значимости) - величина, используемая при тестировании статистических гипотез: ** - различия обнаружены на уровне статистической тенденции (0,05 < р < 0,1); *** - различия обнаружены на достоверном уровне статистической значимости (0,01 < р < 0,05); **** - различия обнаружены на высоком уровне статистической значимости (р < 0,01). R: *- высокая (от 0,70 до 0,89); ** - средняя (от 0,50 до 0,69); *** - умеренная (от 0,30 до 0,49); **** - слабая (от 0,20 до 0,29); ***** - очень слабая (меньше 0,19). У пациентов ОГ выявлена на высоком уровне статистической значимости отрицательная средняя корреляция между показателями личностного профиля «ипохондрия» и «интеллектуализация», свидетельствующая о достаточно редком использовании такого механизма психологической защиты, как «интеллектуализация», что выражается в недооценке больными рациональных фактов и прибегании к иррациональным установкам при решении сложных жизненных ситуаций и для объяснения собственного болезненного состояния (см. табл. 3, на рис. 2). Кроме того, на достоверном уровне статистической значимости обнаружена отрицательная средняя корреляционная связь между шкалой личностного профиля «депрессия» и механизмом психологической защиты «отрицание». Лица с выраженными «депрессивными» чертами в личностном профиле реже использовали механизм психологической защиты «отрицание» и остро воспринимали любую жизненную неудачу. Рис. 2. Корреляционные плеяды у пациентов основной группы На высоком уровне статистической значимости обнаружены корреляционные связи между шкалой «ипохондрия» и копинг-стратегиями «принятие ответственности» (положительная средняя) и «бегство-избегание» (положительная высокая). Так, пациенты ОГ, обнаруживающие в личностном профиле повышение значений по шкале личностного профиля «ипохондрия», в своем поведении часто прибегали к такому копинг-механизму, как «принятие ответственности». Как правило, такие лица были недовольны собой, имели низкую самооценку, чрезмерно критиковали себя. Копинг-стратегия «бегство-избегание» положительно умеренно коррелировала не только с показателем личностного профиля «ипохондрия», но и с личностной шкалой «психастения», что выражалось в погружении больных в мир фантазий при решении проблем. Депрессивные личностные особенности пациентов ОГ имели на достоверном уровне статистической значимости положительную умеренную корреляционную связь с такой копинг-стратегией, как «самоконтроль». Пациенты основной группы стремились контролировать большинство жизненных ситуаций, удерживать себя от «непристойных» поступков, сохранять самообладание в ситуации обострения болезни, стремились контролировать приступы панических атак. Таблица 5 Корреляционная взаимосвязь личностных особенностей и способов совладающего поведения у пациентов контрольной группы Показатели Spearmen (R) p-level Мини-мульт / Индекс жизненного стиля Ипохондрия / Отрицание -0,419051*** 0,033102*** Мини-мульт / Копинг-стратегии Ипохондрия / Поиск социальной поддержки 0,438881*** 0,024897*** Психастения / Самоконтроль -0,391295*** 0,048074*** Рис. 3. Корреляционные плеяды у пациентов контрольной группы Для пациентов КГ на достоверном уровне статистической значимости характерна отрицательная умеренная корреляция между показателем личностной сферы «ипохондрия» и механизмом психологической защиты «отрицание». В то же время ипохондрические личностные особенности пациентов положительно коррелируют с таким способом совладающего поведения, как «поиск социальной поддержки». На основании этого можно сделать вывод, что пациенты КГ с ипохондрическими чертами в профиле личности часто прибегают к разрешению проблемы с помощью использования внешних ресурсов, путем поиска поддержки у близкого социального окружения и в большей степени ориентированы на социум. Умеренная отрицательная корреляция у больных КГ обнаружена между показателем «психастения» и копинг-стратегией «самоконтроль». Так, пациенты КГ с психастеническими чертами в личностном профиле характеризовались застенчивостью, ответственностью, повышенной тревожностью, для них также характерны сниженный контроль поведения и трудности при сохранении самообладания. Обсуждение результатов исследования Таким образом, личностный профиль больных, страдающих коморбид-ным рекуррентным аффективным и паническим расстройством, характеризуется дисгармоничными проявлениями и значительными пиковыми подъемами по шкалам «ипохондрия», «депрессия» и «психастения». Согласно проведенному анализу у пациентов с сочетанным вариантом рекуррентного аффективного и панического расстройств обнаружены следующие личностные черты: инертный стиль мышления, неуверенность в себе, высокая чувствительность, впечатлительность, зависимость от мнения окружающих людей, мнительность, осторожность, осмотрительность, высокая нравственная требовательность к себе и окружающим, совестливость, комфортность и исполнительность, замкнутость, скрытость и обособленность. Перечисленные черты способствуют формированию у таких больных определенных способов совладающего поведения. Для снижения дискомфорта, обусловленного фрустрирующей ситуацией, больные прибегали к использованию копинг-механизмов «бегство-избегание» и «принятие ответственности». С целью разрешения внутренних переживаний больные с сочетанным вариантом рекуррентного аффективного и панического расстройств используют деструктивные механизмы психологической защиты личности по типу «отрицание», «подавление», «регрессия» и «компенсация». Кроме того, у пациентов, страдающих коморбидными рекуррентным аффективным и паническим расстройствами, обнаруживающих в структуре личностного профиля ипохондрические личностные характеристики, достаточно редко проявляется механизм психологической защиты «интеллектуализация», а диагностируются такие копинг-механзимы, как «бегство-избегание» и «принятие ответственности». Психастенические черты личности в личностном профиле больных коморбидным рекуррентным аффективным и паническим расстройством также способствуют формированию такого способа совладающего поведения, как «бегство-избегание». Меланхолические особенности в профиле личности пациентов с сочетанным вариантом рекуррентного аффективного и панического расстройств в меньшей степени способствуют использованию копинг-механизма «отрицание». Заключение В ходе проведенного исследования нами выявлены основные психокоррекционные мишени, в числе которых оказались компоненты защитно-совладающего поведения пациентов, обнаруживающих проявления рекуррентного аффективного и панического расстройств. Полученные результаты могут быть учтены при разработке психотерапевтической программы, преследующей цель гармонизации личностного профиля больных. В ходе психотерапевтической коррекции целесообразно использование методов когнитивно-бихевиорального направления, релаксационных техник и дыхательных упражнений.

Скачать электронную версию публикации