PERCEPTION OF BAIKAL AND SIBERIAIN THE CONTEXT OF ETHNOPSYCHOLOGY OF THE RELATION TO THE NATURE.pdf В конце прошлого века автору данной статьи посчастливилось об-щаться на Байкале с тогдашним ректором Монгольского педагогического университета Чулуун-доржем. Когда речь зашла об особенностях вос-приятия природы представителями разных национальностей, он сказал: «Вы - русские, люди запада, вы никогда не поймёте восточного челове-ка, у него совершенно другая психология. Например, монгол или бурят считают, что природа - его мать. Она выше человека. Последний - толь-ко один из представителей природы. Вся живая природа - это высшее». Споры по этой проблеме были довольно-таки острыми, но конкретных фактов не хватало, и они завершились общими рассуждениями.Заинтересованность в данном вопросе побудила нас в 1994 г. при опросе жителей прибайкальских деревень включить в анкету о Байкале вопрос, касающийся рассматриваемых мировоззренческих позиций. В реальном, образном выражении их можно определить в трёх важ-нейших выражениях:1..Человек - ничем и никем не ограниченный преобразователь при-роды, его предназначение - использовать её в своих прагматических ин-тересах, изменять и совершенствовать её по своим замыслам («человек над природой»).2..Природа для человека мать - он лишь один из элементов её гармонии и совершенства («природа над человеком»).3..Природа и человек едины в своём бытии и предназначении, их ни в коем случае нельзя противопоставлять («человек в единстве с природой»).Прежде чем приводить данные исследования 1994 г., отметим, что в 2004 г. мы в опроснике «Байкал» повторили общий вопрос о взаимодействии человека с природой. Сведём в таблицу результаты то-го и другого исследований (см. таблицу).Прокомментировать таблицу можно в разных отношениях, мы же остановимся на следующих моментах.Во-первых, данные 1994 г. (начало «постсоветского» периода) по-казывают, что установки бурят и русских были максимально сближены в связи с общими условиями жизнедеятельности и унифицированной направленностью идеологических институтов воспитания в социали-стическом обществе.Статья была опубликована в № 21 за 2005 г.67№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.Во-вторых, заметна динамика позиций по варианту ответа «чело-век в единстве с природой» по представителям обеих национальностей. Десятилетие развития демократических институтов в России совпало со временем обострения борьбы за защиту природы, которые вели представители разных общественных организаций. Именно понимание ущербности противостояния человека и природы, возможность его весьма негативных последствий привели, на наш взгляд, к такому су-щественному изменению экологических позиций у россиян.В-третьих, таблица даёт право говорить об определённой тен-денции, характеризующейся более выраженными темпами возвращения к традиционным «восточным» взглядам на взаимодействие человека и природы у бурят. Если вспомнить, что соответствующие тенденции у монголов, японцев, некоторых других азиатских народов являются давно установившимися реалиями, то можно предположить, что они, скорее всего, овладевают этническим самосознанием бурят. Последние два обстоятельства, как и результаты исследования в целом, показыва-ют значимость этнопсихологического подхода к пониманию проблема-тики взаимодействия человека и природы.Оценка характера отношений между человеком и природой у представителей разных национальностейВариант ответаБурятыРусские 1994 г. (94 чел.)2004 г. (52 чел.)1994 г. (510 чел.)2004 г. (271 чел.)Природа над человеком40,432,744,122,5Человек в единстве с природой27,857,723,957,6Человек над природой26,60,025,67,4Затруднились ответить4,39,66,412,5То, что определённые объекты природы несут в себе националь-ный колорит, подмечено многими людьми. Так, довольно-таки распро-странены выражения «русская берёза» или «японская сакура», «канад-ский клён», причём такие понятия ничуть не отрицают значения и кра-соты этих деревьев в других странах. Более того, отдельные исследова-тели связывают духовное состояние некоторых народов со своеобрази-ем их природной среды. Н.О. Лосский, известный российский философ и психолог, эмигрировавший из страны в 1922 г., писал по этому пово-ду: «Отличие от нашей душевной жизни окажется ещё более глубоким, если мы примем в расчёт, что государство - нация - состоит не только из социальной личности и подчинённых ей человеческих особей, но имеет ещё, как свой орган, и какую-либо территорию. Поэтому ланд-шафт в двух соседних национальных государствах имеет индивидуаль-ную, отличающуюся друг от друга физиономию. Это резко бросается в глаза, например, при переезде из Германии во Францию» [4. С. 210].68По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летПсихологически интерпретируя данную философскую мысль, следует, по-видимому, сказать, что и восприятие особенностей природ-ных ландшафтов несёт в себе определённую «масштабность» отраже-ния окружающей среды, свойственную конкретному народу, привык-шему к опять-таки конкретным образам «своих» родных мест. Об этом красноречиво говорит восьмистишие японского поэта Торико Такарабе «Пролетая над Сибирью»:Внизу немыслимый простор Тайги - лесного океана, Как много островерхих гор! И все, должно быть, безымянны. У нас - не то, моя страна Иначе видится в полёте, У всех пригорков - имена, Любая кочка - на учёте.Людям, привыкшим к положению, когда в окружающих ланд-шафтах «любая кочка на учёте», дороже становятся милые сердцу картины, возрастает стремление тщательно оберегать их от разруше-ния и опустошения. Именно в этом, на наш взгляд, одна из причин благоговейного и трепетного отношения народов, имеющих незначи-тельные территории, к своей земле. Японцы в ходе промышленного «бума» уже в 70-х гг. XX в. поняли его пагубное влияние на природу и человека и приняли экстренные и действенные меры по её защите. И то, что русские, осознавшие безграничность просторов своей стра-ны, нередко бездушны и расточительны по отношению к окружающей флоре и фауне, также является некоторым следствием масштабности восприятия окружающего мира. Подспудная мысль «у нас всего и всем хватит» на уровне подсознания формирует психологию разбаза-ривания и транжирства природных ресурсов, отсутствия должной за-боты о них.Характер отношения человека к природе не может не нести на се-бе и некоторую окраску религиозных взглядов. Тот же «восточный че-ловек» часто «замешан» на философии буддизма, а последний в каче-стве древней и самостоятельной конфессии всегда благословлял тре-петное отношение к окружающей среде, учил своих адептов мирному сосуществованию и взаимопомощи между всеми живыми существами, минимальному причинению вреда любому из них. Первейшим грехом в буддизме считается необоснованное уничтожение всяческих земных «тварей», жестокое обращение с ними.Своей психологией «встроенности» человека в природный мир от-личались религия аборигенных народов и шаманизм, точка зрения кото-рого на возможность происхождения человека от тотемного животного и соответствующий «обратный процесс», его обожествление отдельных69№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.растений и сакральных мест работало, говоря современными понятия-ми, на эффективное экологическое сознание и поведение человека. На наш взгляд, вряд ли целесообразно относить приверженность к положи-тельным шаманистским традициям только к коренным обитателям Си-бири. Данные традиции и по сей день существуют в массовом сознании любого народа. Это можно проследить на примере «пришлых» в далёкие края людей. Конечно, первопроходцам, как иногда говорят - колонизато-рам диких таёжных и степных мест, приходилось решительно вторгаться в девственность окружающего мира, осуществлять над ним определён-ное насилие. Это порождало психологию естественного господства че-ловека над природой, вносило сомнение в понимание единства с ней. Но всё же некоторые политеистические взгляды русских и их определённый мистицизм (вера в леших, домовых, поклонение разного рода «волх-вам») органично вплетались в шаманистско-экологические нормы ис-конных жителей Сибири: бурят, эвенков, тофаларов и т.д. Русские отда-вали дань бурханам, почитали святые места аборигенов, бережно отно-сились к тем объектам природы, которым они поклонялись. Данное взаимопроникновение обычаев, обрядов, верований положительно от-ражалось на отношении к природе.Конечно, несколько специфичны позиции по вопросу со стороны христианской религии. Среди современных экологов нередко звучит выражение «библейское отношение к природе», которое в целом на-полнено негативным смыслом. Дело, прежде всего, в том, что Бог, соз-давая объекты живой и неживой природы, определил человеку статус повелителя и потребителя животного и растительного мира на земле. «И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех ча-дов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо... И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И Благословил их Бог, и сказал им Бог: плоди-тесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и влады-чествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над вся-ким животным, пресмыкающимся на земле. И сказал Бог: вот я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу. А всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмы-кающему на земле, в котором душа живая, дал я всю зелень травную в пищу. И стало так. И увидел Бог, что он создал, и вот, хорошо весьма» [Ветх. Зав. Бытие. Гл . 1. Абз. 25, 27-31].Но и в христианстве всё было не так однозначно. Полностью подчинив живую природу человеку, Бог всё же оставил ему право и обязанность думать о последствиях собственной деятельности по пре-образованию окружающей действительности. И это налагало свои осо-бенности на поведение русского (и иже с ним) человека. При этом надо помнить, что православное христианство в своих истоках было соеди-70По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летнено с древними культовыми обрядами и обычаями жителя стародав-ней Руси, которые были также «шаманистскими» в своей основе, и так же, как у аборигенных народов, имели позитивные взгляды на благо-датное единство человека, бога и природы.По-видимому, одно из первых зафиксированных свидетельств о влиянии природы Байкала на духовно-нравственные размышления о сути человеческого бытия надо отнести к религиозному лидеру рас-кольничьего движения Руси - протопопу Аввакуму. В описании своего трагического, подневольного путешествия в Сибирь в 1650-х гг. он от-водит красотам Байкала заметное место: «Около его горы высокия, утесы каменные и зело высоки, - двадцать тысящ верст и более воло-чился, а не видал нигде таких гор. На верху их полатки и повалуши, врата и столпы, и ограда - все богоделанное. Чеснок на них и лук рас-тет больше романовскаго и слаток добре. Там же растут и конопли бо-гарасленные; а во дворах красны и цветны, и благовонны зело. Птиц зело много, гусей и лебедей, по морю, яко снег, плавает». Выразив свое впечатление, Аввакум обратился к философскому суемудрию: «А все то у Христа наделано человека ради, чтоб, упокояся, хвалу Богу возда-вал. А человек суете который уподобится, дние его, яко сень, прехо-дят, скачет, яко козел, раздувается, яко пузырь, гневается, яко рысь, съесть хощет, яко змия, ржет зря на гужую красоту, яко жребя, лукавст-вует, яко бес, насыщаяся невоздержно, без правила спит, Бога не молит, покаяние отлагает на старость, и потом исчезает, и не вем, намо отхо-дит - или во свет, или во тьму, день судный явит коегождо. Прости мя, аз согрешил паче всех человек» (выделено мной. - А.К.) [1. С. 40].Философские размышления Аввакума на лоне Байкала о грешно-сти и бесплодной бренности человека высвечивают главный смысловой стержень его позиции: человек должен быть благодарен Богу за ту кра-соту и прагматическую ценность природных явлений, которые он ему дал; но одновременно каждый должен думать о божественном и природ-ном естестве своего бытия, быть благодарным всевышней силе, не пре-давать божественной сути ради низменных повседневных потреб.Читая и осмысливая данные рассуждения Аввакума, осознаёшь, что он отразил в них вековые мысли человечества об отношениях в триаде Природа - Бог - Человек, что особенно актуально для современ-ной гуманистической мысли. Чтобы не быть голословными, обратимся к позиции литературного критика Стопфорда Брука, который, рассуждая о творчестве Вордсворта, писал: «То т же, кто через страстную любовь к Природе отстранится от самого себя, заглянет в душу Природы и увидит её такой, как она есть, узрит Бога не только как личное, но и как безлич-ное, не только как очеловеченного Бога, но и как выходящего далеко за пределы человеческого; и он поймёт, что существует бесконечная вели-чественность, вечное спокойствие, великолепие порядка, красоты и раз-нообразия, чему он не осмелится дать имени или наделить человечески-71№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.ми качествами, но он воистину поймёт, что это - действующая и любя-щая, мудрая и невыносимая сила. Наша современная теология остро ну-ждается в такой теории. Она бы смогла отказаться от бесконечного и бо-лезненного акцентирования только на человеческом и позволила бы нам немного освободиться от самих себя» [3. С. 138].Духовное созвучие рассуждений, которые разделяет почти трёх-вековая история, ещё раз подтверждает, что человеку ни при каких ус-ловиях нельзя отходить от Природы и Бога, понимаемых прежде всего как ориентиры нравственного совершенства, возвеличиваться над ни-ми, ибо это не может кончиться ни чем иным, как падением его самого. При этом нельзя не учитывать специфику этноконфессиональных взглядов на проблему. Возрождение таких взглядов, их разумная инте-грация будут способствовать взаимопониманию разных народов в их подходе к экологическим реалиям.Всё, о чём мы говорили выше, отражает наиболее общие позиции возможных вариантов этнического подхода в отношении человека к Природе и Байкалу. Но в психологическом исследовании никак нельзя уйти от некоторых «тонкостей» в восприятии окружающей среды, ко-торые предопределяют особенности более глубинного, индивидуально-го её отражения. Философские установки в своём рождении обязаны скорее всего сенсорной восприимчивости конкретного человека к своеобразию флоры и фауны, им трудно, а подчас и невозможно «вы-зреть» на односложном, грубом, недифференцированном отражении действительности. Не случайно многие известные мыслители, показы-вающие тонкое проникновение в суть природных явлений, отличались одномоментно изысканностью своих вкусов и чувств к прелестям при-роды. Но такие нюансы остаются до сих пор малоизученными в психо-логическом плане. В качестве иллюстрации индивидуальной утончён-ности восприятия мы остановимся на двух-трёх моментах, понимая, что это пока лишь постановка вопроса и она нуждается в дополни-тельной проверке на основе тщательных исследований.Оговорим сразу тот момент, что этнопсихологическое исследо-вание по проблемам Байкала замыслилось нами как широкий кросс-культурный анализ экологических взглядов и особенностей воспри-ятия природы. Для этого был разработан опросник «Байкал», который в настоящее время переведён на четыре языка (английский, немецкий, японский, китайский) и в скором времени поступит соответствующая информация об исследуемых феноменах в отражении разных «субъ-ектов», побывавших на берегах священного моря. Мы считаем, что избрание Байкала в качестве частного объекта восприятия и понима-ния для людей разных национальностей несёт в себе весьма важный «плюс»: оценкам подвергается некое единое природное явление со своими конкретными наблюдаемыми характеристиками. Позиции лю-дей здесь будут более определённы и однозначны, нежели в исследо-72По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летваниях, в которых оценивается «природа вообще», как нечто абст-рактное, расплывчатое и неоднозначное для представителей разных этнических групп.Поскольку цвет и цветовые гаммы играют значительную роль в осознании красоты и символики природы, обратимся к данной стороне вопроса. Согласно некоторым представлениям Макса Люшера и других психологов, по своему содержанию восприятие цвета должно быть адекватно у представителей разных национальностей. Но, как показы-вают современные данные, психофизиологическое отражение и вос-приятие различных цветов сформировано одинаково далеко не у всех народов, что находит подтверждение в языковых средствах. Обозначе-ние цветов, как выяснили учёные, проходит определённую динамику развития у разных народов. Исследователи Берлин и Кэй, изучив 78 языков, пришли к выводу, что 11 основных цветов стали кодиро-ваться в истории любого языка в фиксированном порядке, а стадии по-явления терминов представляют собой ступени эволюции языков: от закрепления в словах «белого» и «чёрного» до самых разных оттенков красного, синего цвета, зелёного цвета (см. [6. С. 76]).В условиях Сибири хорошей иллюстрацией данным закономер-ностям служат наблюдения В.Л. Серошевского за цветовым восприяти-ем якутов. Он писал, что для якутов трудно выучиться различать цвета. Даже интеллигентные якуты смешивают оттенки цветов. Особенно пу-тают они голубые, синие, фиолетовые и зеленые. Для всей этой группы цветов у них есть общее название кюох, и хотя глаз их уже научается отличать зеленый от голубого и синего, но язык еще не выработал осо-бого для него названия; фиолетовый все еще им не дается. Радуга (кус-тук) считается у якутов трехцветной (см. [5. С. 244]).Различия в восприятии цветов встречаются даже у разных племен одного народа. Так, в языке верхнеколымских юкагиров нет названий зеленого и синего цветов; у нижнеколымских юкагиров обозначены зе-леные и синие цвета, но нет слова «желтый»; у алазейских юкагиров встречаются слова «зеленый» и «желтый», но нет слова «синий». Ис-следователи считают этот факт свидетельством происхождения племен юкагиров от разных этнических предков.Наша дипломница Е.Н. Мареева в своей работе «Влияние осо-бенностей цветовых ощущений представителей этнических групп Восточной Сибири на восприятие рекламы» провела контент-анализ бурятских, русских и эвенкийских сказок на предмет выявления тех цветов, которые использовались народами для описания разных обра-зов. Оказалось, что русские употребляли в сказках восемь названий цветов (располагаем их по частоте применения): красный, чёрный, белый, серый, зелёный, синий, жёлтый, голубой. Буряты в своих сказ-ках применяли семь цветов в следующей последовательности: чёр-ный, красный, белый, синий, серый, зелёный, жёлтый. Эвенки для73№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.разных описаний пользуются шестью цветами: чёрный, красный, бе-лый, зелёный, синий, жёлтый, т.е. по сравнению с русскими отсутст-вуют голубой и серый цвета. В то же время эвенки различают цвета по яркости (интенсивности отражения света), поэтому в прямом пере-воде наблюдаются ассоциации с названиями цветов: серебряный, зо-лотой, рыжий.«Местные» примеры рассматриваемых учёными закономерностей восприятия цвета имеют прикладное значение. В частности, уверенно можно говорить о необходимости дифференциации цветовых оттенков рекламы, направленной на конкретные национальные «аудитории». И здесь надо иметь в виду не только продемонстрированные особенно-сти восприятия цвета, но и, в большей степени, его символику.Дело в том, что существуют также определенные культурные и национальные различия в смысловой интерпретации цветов. Специа-листы исследовали влияние цвета на восприятие человека, ассоциации, вызываемые им в национальных средах разных стран. Оказалось, что цвет символизирует:- зеленый: в Америке - надежду, в Китае - роскошную жизнь, в Индии - мир и надежду, в Малайзии он ассоциируется с тропической лихорадкой;- голубой: в Америке - веру, в Индии - правдивость, в Китае -один из траурных цветов;- фиолетовый: в Индии - печаль и утешение, в Бразилии - печаль;- белый: в Америке - чистоту и мир, в Китае - подлость, опас-ность, траур; в Европе - молодость, непорочность.Мы сделали попытку анализа данной проблемы на примере сим-волики цветов у русских и бурят. На основе анализа соответствующей литературы и экспертного опроса были отобраны свыше 50 смысловых ассоциаций, которые вызывают те или иные цвета.В нашем опроснике данный аспект отражался в трёх конкретных частностях восприятия цветов, которые: а) бросаются в глаза на Байка-ле; б) наиболее значимы для респондентов; в) лучше отражают симво-лику Байкала.В пределах нашей статьи остановимся на вопросе о цветах, сим-волизирующих Байкал и тех основных ассоциациях, которые они вы-зывают у респондентов двух национальностей, влияя на рационально-чувственное, психологическое отражение образа священного моря.Среди первых пяти цветов (свыше 30% ответов) респондентами в целом и по национальностям были выделены:- голубой - 78,8% (у бурят - 80,8%, у русских - 81,9%);- синий - 66,8% (у бурят - 75,0%, у русских - 67,2%);- зелёный - 62% (у бурят - 71,2%, у русских - 63,1%);- светло-зелёный - 39,4% (у бурят - 42,3%, у русских - 38,7%);- белый - 31,4% (у бурят - 38,5%, у русских - 31,4%).74По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летПоскольку для учёта в рекламной и экологической деятельности важны конкретные характеристики восприятия цветов и их символики, покажем их на примерах данных цветов.Синий цвет, как и голубой, по мнению психологов, в первую оче-редь в своей символике навеян самой природой: прозрачная вода, чис-тое небо, линии горизонта. Его основные психологические свойства -успокоение и удовлетворение, как считается, лежат в основе таких вы-зываемых им ассоциаций, как освобождение (добровольный отказ) от желаний и действий, мир, спокойствие [2. С. 84].В нашем опросе синий цвет на Байкале вызывает хотя и созвуч-ные, но во многом своеобразные ассоциации у респондентов:- холод - 17,8% (у бурят - 13,5%, у русских - 20,3%);- мощь - 16,1% (у бурят - 13,5%, у русских - 17,0%);- достоинство - 11,6% (у бурят - 13,5%, у русских - 11,1%);- мир и согласие - 8,2% (у бурят - 3,8%, у русских - 8,9%);- стабильность - 8,2% (у бурят - 5,8%, у русских - 8,9%);- покой - 7,1% (у бурят - 11,5%, у русских - 5,9%).Психологическое ассоциирование Байкала с синим цветом вполне понятно. Те, кто видел, как «штилевой» Байкал в связи с поднимающимся ветром становится сердито-синим, какие синие островерхие горы поднимаются к небу на его берегах - тот хорошо понимает ассоциацию слова «мощь» с синим цветом. А достоинство, точнее его ощущение на берегах священного моря, желание жить в стабильности, мире и согласии - это непременные чувства, посе-щающие нас на Байкале.Считается, что символика зелёного цвета основана на психологи-ческом ощущении внутренней силы и равновесия, слияния с Природой. Этот цвет повышает тонус и успокаивает, создаёт ощущение отдыха, вызывает чувство удовлетворённости.В нашем опросе зелёный цвет занимает второе место после голу-бого по значимости и своей впечатляемости в гамме цветов Байкала, но как символ священного моря он уступает синему, стоящему на втором месте. Но в целом приоритет зелёного с его оттенками больше выражен у бурят - людей, в силу своих традиционных деятельностей находя-щихся ближе к природе. Ассоциации, которые в большей мере вызыва-ет зелёный цвет, у представителей этносов следующие: у бурят - покой (15,4%), равновесие (13,5%), оптимизм (11,5%), жизнелюбие (11,5%); для русских символика цвета близка к указанной, но всё же отличи-тельна: жизнелюбие (15,9%), мир и согласие (11,8%), равновесие (9,6%), достоинство (8,9%). В светло-зелёном варианте цвет вызывает ассоциации нежности, доброты (больше выражены у русских) и лёгко-сти (сильнее выражена у бурят). Если обратиться к конкретным образ-ам природы, например «кедры и сосны, любующиеся на себя в воды Байкала», «изумруды байкальских струй», то именно они отражают квинтэссенцию зелёного цвета.75№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.Особо можно выделить этническую символику жёлтого цвета. Она выражена следующим образом:- роскошь: у бурят - 13,5%, у русских - 4,4%;- мир и согласие: у бурят - 13,5%, у русских - 4,1%;- ясность: у бурят - 11,5%, у русских - 6,6%;- лёгкость: у бурят - 11,5%, у русских - 6,3%.Два первых символа, на наш взгляд, могут иметь достаточно про-стое объяснение. Для бурят жёлтый цвет - это прежде всего цвет буд-дийской религии: он освящен ею. Более того, ламы Востока обычно рядились в жёлтые одежды. А буддизм всегда проявлял себя в качестве миролюбивой концепции, зовущей к терпимости и согласию между всеми живыми существами. Вместе с тем звание ламы в жёлтых одеж-дах всегда ассоциировалось с богатством, многие культовые служители буддийской религии в бурятских родах и племенах, в религиозных да-цанах были материально хорошо обеспеченными людьми.Таким образом, даже краткий анализ особенностей восприятия некоторых цветовых образов и цветовой символики наводит на мысли о некоем этническом своеобразии отношения к окружающему миру, о том, что в казалось бы одинаковых картинах природы немалое количе-ство этнических представлений имеют свои специфические детали и нюансы. Мы уже не говорим о восприятии цветового фона и гаммы цве-тов, здесь опять-таки можно найти уникальность отражения и осмысле-ния, но это требует дополнительных исследований.Обосновывая необходимость этнопсихологического подхода к изучению проблем отношения к природе в целом и к Байкалу в частно-сти, рассмотрим ещё один возникающий резонный вопрос: что даёт такое изучение людям, «стоит ли овчинка выделки» и можно ли с прак-тической выгодой использовать его результаты. Попытаемся каким-то образом осветить эти моменты.Во-первых, этнопсихологический подход уточняет и расширяет историю становления мировой экологической мысли, показывает этапы и особенности развития её не только в общих тенденциях, но и в их конкретных национально-культурных вариантах, что, вне всякого со-мнения, обогащает любую теорию.Во-вторых, такой подход приводит к пониманию разнообразия отношений человека к природе, своеобразного «плюрализма экологи-ческого сознания» при единых общечеловеческих позициях и критери-ях. При этом очень важно возникновение осознанности, что не только в психологическом осмыслении, но даже в восприятии внешних атрибу-тов окружающей среды есть своя специфика.В-третьих, при анализе многогранного и многостороннего влия-ния природы на людей всегда можно обнаружить факты, когда детали и нюансы образов и ассоциаций представителей других этносов, напри-мер о прелестях тайги, рек, озёр или байкальских берегов, осмыслива-76По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летются, в чём-то заимствуются членами «моего» этнического сообщест-ва. Положительный эффект такого заимствования может быть налицо: не только видение своеобразных оттенков окружающих природных яв-лений, но и обогащение собственного внутреннего мира новыми, ори-гинальными впечатлениями и образами, его более красочная расцветка неожиданными и привлекательными ассоциациями. Богатство образов внешнего и внутреннего мира представителей другого народа стано-вится «моим», как и своеобразие моих разноплановых ощущений мо-жет получить своё воплощение в психике «других» - такова самая же-ланная динамика взаимодействия разнообразного мира природы и раз-ноликого мира людей.Последнее размышление наталкивает на мысль об использовании этнопсихологической информации в практических целях в области экологического туризма. Остановимся на одном злободневном и свое-образном примере. В журнале «Geo» на немецком языке опубликованы статьи из серии «Путешествие по Сибири»: «В царстве духов, богов и шаманов» и «Знаешь ли ты страну, где цветут ледяные узоры» (автор -Andrea Bohm). Названные публикации хорошо иллюстрируют то спе-цифическое стереотипное восприятие и тот интерес, которые наблю-даются у немцев (конечно, не только у них) к природе наших мест и его жителям. Приведём некоторые оригинальные высказывания об этом (перевод Н. Васильевой). «Метафорически Сибирь обозначает окраи-ну земли или, точнее говоря, окраину Европы. С одной стороны, там живут забытые богом люди на этой земле, и цивилизация так далека оттуда, как нигде в другом месте. С другой стороны, именно эта окраи-на земли подаёт большие надежды». «Сибирь большая, холодная, пус-тая и, несмотря на это, Сибирь - это вожделенная мечта каждого нем-ца, это одно из тех мест на земле, которое немец непременно хочет по-сетить». «Сибирь считается в современной цивилизации убежищем, преисполненным притягательной привлекательностью, местом, где со-хранилось понятие человечности, как один из последних нетронутых уголков земли». «Даже влияние таких событий, как переселение рус-ских немцев, военнопленных, не способно омрачить образ Сибири в сознании немцев. Как это ни парадоксально, но бывшие немецкие во-еннопленные сохранили вполне позитивные воспоминания о Сибири. Многие до сих пор ощущают на себе её влияние, рассказывают о своих впечатлениях, о русской сплочённости и о том, как мирное население помогало выжить» (см.: «Geo». 2005. Март. С. 80-108).Обобщая и развивая высказанные позиции немецкого автора, подчеркнём прикладное значение этнопсихологического подхода в об-ласти развивающегося быстрыми темпами международного туристиче-ского бизнеса.Туризм - это сфера, в которой необходимо учитывать по меньшей мере три взаимосвязанных аспекта. Во-первых, это выделение в тури-77№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.стических «объектах» тех самобытных национальных компонентов, которые могут стать предметом интереса и особого внимания среди туристов из разных стран (приведённые высказывания немцев хорошо иллюстрируют это). Во-вторых, при приёме конкретных туристических групп необходимо знать специфику их национальных запросов, пре-тензий и требований в подаче услуг, чтобы максимально лучше обеспе-чить обслуживание клиентов. В-третьих, для российского туристиче-ского бизнеса остро стоит вопрос о правильном, толерантном общении с представителями разных стран, об учёте их коммуникативных и лин-гвистических особенностей. В свою очередь, аналогичными этниче-скими навыками должна обладать и «приезжающая сторона». Обеспе-чить должным образом каждый из трёх названных нюансов можно лишь на основе этнопсихологических исследований.Любой научный подход должен развивать связь теории с практи-кой, внутренних позиций с реальными делами. И в этом плане этноп-сихологический анализ помогает увидеть у каждого народа эффектив-ные традиции, обычаи, привычки и навыки, посредством которых он, этот другой народ, эффективно защищает свою природную среду, обес-печивает её благополучие, развитие, украшение. Остановимся опять-таки на примере отношения к природе в Германии - стране со специ-фическими этнокультурными установками, острее воспринимаемыми в связи, как мы говорили выше, с незначительными (по сравнению с Си-бирью) масштабами её территории. В статье «Они и мы» Б.В. Раушен-бах показывает некоторые экологические традиции современных нем-цев, на которых, как он утверждает, они буквально помешаны: «Стрем-ление сохранить природу, её первозданность принимает совершенно необычные, порой, казалось бы, гипертрофированные формы» (см. [7. С. 199]). С интересным подтверждением данного факта встретилась наша аспирантка Н. Васильева при апробации перевода опросника «Байкал» на немецкий язык. Женщина-немка, рассматривая варианты ответов на задание («Постарайтесь, пожалуйста, оценить объективно своё отношение к природе»), сказала, что все варианты ответов, кроме первого («Искренне восхищаюсь природой, всемерно стремлюсь забо-титься о ней»), будут совершенно не понятны для жителя Германии (а среди вариантов, к примеру, был такой, рассчитанный на россиян: «Природу люблю, но без особых восторгов и желаний улучшать её»).Б. Раушенбах приводит некоторые примеры трепетного отноше-ния к окружающему миру: в Германии уже никто не пользуется одно-разовыми вещами, потому что их надо потом, как всякие отбросы, пе-рерабатывать, а это удар по природе. Поэтому вновь перешли на стек-лянные стаканы, бутылки и тарелки, которые можно многократно мыть и полоскать. Здесь не выпускается больше некоторых типов пластмас-совых бутылок, а пластмассовые мешочки, хотя и сохранились, но на них пишется (!), что они «предназначены для многократного пользова-78По страницам «Сибирского психологического журнала» прошлых летния и, пожалуйста, из соображений экологической культуры просим Вас не выбрасывать данную авоську, а пойти с ней за покупками вто-рой, третий, четвёртый раз» [Там же. С. 200, 202]. Как таких простей-ших мер не хватает на Байкале и в целом у российских жителей!Заканчивая перечень плюсов в этнопсихологическом подходе к рассмотрению и анализу проблем окружающего мира, природы и Бай-кала, подчеркнём, что национально ориентированный взгляд не может не учить толерантности, терпимости к различию этнически обуслов-ленных личностных позиций не только к природе, но и ко всему свое-образию человеческой жизни. «Я не могу видеть окружающий природ-ный и социальный мир точно таким же, как его видит «другой». Но я могу и должен принимать и понимать любые различия в восприятии и интерпретации увиденного как неизбежные, естественные и даже обя-зательные», - в этом суть формируемой самой природой человеческой толерантности. В ней несхожесть становится точкой отсчёта, причём точкой, максимально положительной, поскольку она стремится на раз-нообразии, неоднородности, пестроте взглядов строить единство лю-дей. Отсюда весьма важный факт: отношение к природе может стать объединяющей силой (и этот процесс мы уже видим в цивилизованных странах на примере «зелёных») межнационального согласия, фактором, который снимает барьеры непонимания между людьми.

Скачать электронную версию публикации