THE EVOLUTION OF PSYCHOLOGICAL THOUGHT: THE STAGESOF DEVELOPMENT AND PATTERNS OF COMPLICATIONS.pdf Можно выделить по крайней мере два основания, которые вынуж-дают проявить интерес к проблеме того, почему и каким именно обра-зом эволюционирует психологическое мышление в процессе развития науки. Одно из них связано с особенностями социального заказа, обра-щенного к психологии, а другое - с современным состоянием нашей науки - степенью ее готовности принять этот заказ к исполнению. Что касается первого основания, то суть его заключается в невиданном ра-нее усложнении мира, делающем проблемным само существование че-ловека. «Мегатехнологический сдвиг» в развитии цивилизации предъ-являет новые требования к психике человека, сознанию, но при этом от-крывается обратная сторона: этот сдвиг оказывает мощное воздействие на формирование иных способов мышления и философского осмысления ситуации, что, по мнению В.И. Аршинова, определяет заказ «на новый вариант философствования» [3]. Теоретик сверхсложности Р. Барнетт утверждает, что мир, в котором мы живем, уже давно перестал быть сложным - он «сверхсложен». Сверхсложность, по Р. Барнетту, «это та-136Материалы к IV Сибирскому психологическому форумукой тип сложности, при котором даже границы понимания мира про-блематизируются», что приводит к необходимости переосмысления не только теорий, практик, технологий и институтов, но и «тех структур, в рамках которых мы выдвигаем теории» [4].Возникает естественный вопрос о том, насколько современная психология способна перевести ощущение происходящего сдвига в форму предпосланного ей прямого заказа на переосмысление тех форм мышления, опираясь на которые она традиционно ставила и пыталась решать свои основные проблемы. При этом часть из них так и остают-ся нерешенными, а сами решения последовательно откладываются «до лучших времен». К числу таких проблем можно отнести проблему соз-нания и связанную с ней проблему инновационной (сверхадаптивной) активности человека. Происходит это, на мой взгляд, потому, что соз-нание - это образец проблемы, реальная сложность которой перма-нентно превалирует на фоне простоты познавательных процедур, ис-пользуемых для ее решения.Однако если учесть, что в процессе развития науки эти процеду-ры становятся все сложнее, то должно наблюдаться сближение между реальной сложностью изучаемого феномена и уровнем сложности профессионального мышления, обеспечивающим адекватную поста-новку и решение научной проблемы. Развитие науки заявляет о себе закономерным повышением уровней системного видения изучаемой реальности (В.С. Степин). При вхождении науки в область познания сверхсложного, как заметил Р. Барнетт, каждый исследователь вынуж-денно становится «практикующим эпистемологом» [4]. Для меня это означает не только перенос исследователем своего видения реальности за пределы сообщества, в котором это видение сформировалось, но прежде всего умение (и хотение) определить свое место в общем дви-жении научного познания, психологического, в частности, т.е. оценить истоки и уровень сложности используемого мышления. Без этого не будет у исследователя осознания сопричастности к собственной науке.Думается, что фактом возрастающего интереса к проблеме созна-ния как раз и заявляет о себе созревающая в психологии возможность нового взгляда на сознание как предмет психологического исследова-ния. Не случайно, как мне кажется, Г.В. Акопов - один из самых после-довательных и глубоких аналитиков в области психологии сознания -указывает на то, что именно сегодня важно «вывести сознание из «ла-тентного» состояния и осознать как научную проблему в новом со-держательном и качественном объеме», полагая, что обсуждение проблемы на новом этапе развития науки «позволит выявить в широ-кой системе психологических знаний новые значения и смыслы» [1].Проблема теперь заключается в том, чтобы выявить, в каком на-правлении на самом деле идет трансформация профессионально-психологического мышления. Или должна идти - для того, чтобы вы-137№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.вести научную проблему из ее «латентного состояния» (Г.В. Акопов), т.е. осознать ее в пределах более широкой системы, «в новом содержа-тельном и качественном объеме».Так на какой новый вариант теоретизирования в психологии ан-гажирует нас вызов, идущий от усложняющегося мира? Видимо, на такой, который способна обеспечить возрастающая культура психоло-гического мышления. Вопрос же о том, что включает в себя понятие «культура психологического мышления», остается открытым прежде всего потому, что поднимается крайне редко, а его непопулярность, в свою очередь, определяется тем, что, оставаясь очень сложным, он еще и этически мало привлекателен. Здесь нельзя путать индивидуальные показатели культуры мышления ученого, проявляющиеся в совокупно-сти формально-логических, языковых, содержательно-методологичес-ких и этнических требований и норм, предъявляемых к интеллектуаль-ной деятельности человека, и различные свойства его мышления, такие как гибкость, логичность, реалистичность, с культурой профессио-нально-психологического мышления, включающей в себя идеалы ра-ционального рассуждения, опыт постановки и решения научных задач, особенности интерпретации полученных данных и т.д.В свое время Ст. Тулмин, уловив «ощущение высочайшей мето-дологической культуры», которое исходит от творчества Л.С. Выгот-ского, назвал его «Моцартом в психологии». Теперь стоит задача, как это ощущение перевести в осмысление, приводящее к пониманию ис-токов и сущности культуры мышления, лежащей в основании культур-но-исторической теории (тавтология здесь вынужденная, но весьма красноречивая). На мой взгляд, для осмысления культуры мышления Л.С. Выготского время только наступает, потому что ученый исполь-зовал не просто сложное мышление, но мышление сверхсложное (мно-гомерное). В одной из своих работ я привожу обоснование этого пред-положения [18]. Это прогнозировал и сам Л.С. Выготский: «Для всякой науки раньше или позже наступает момент, когда она должна осознать себя самое как целое, осмыслить свои методы и перенести внимание с фактов и явлений на те понятия, которыми она пользуется» [5. C. 310].Д.А. Леонтьев в своей работе «Неклассический вектор в совре-менной психологии» выделяет несколько направлений «неклассиче-ской трансформации психологии»: от поиска знаний - к социальному конструированию; от монологизма - к диалогизму; от изолированного индивида - к жизненному миру; от детерминизма - к самодетермина-ции; от потенциализма - к экзистенциализму; от количественного под-хода - к качественному; от констатирующей стратегии - к действен-ной. «Этот перечень построен не по концептуальным основаниям, а отражает фактические тенденции развития психологической науки в XX в., поэтому его нельзя считать исчерпывающим [13. 58-59]. Инте-ресно все-таки пойти дальше, понимая, что тенденции есть только138Материалы к IV Сибирскому психологическому форумуследствия, намекающие на наличие закономерностей и сил, которые они (тенденции) и проявляют самим фактом своего возникновения. Например, уже сам факт выделения фаз, или этапов, развития науки, адекватных последовательной смене идеалов рациональности (клас-сика - неклассика - постнеклассика), предполагает закономерность, определяющую возникновение именно этой последовательности. Если за сменой форм и уровней мышления, отраженного этой триадой, от-крывается объективная тенденция развития, характерная для всех наук, то мы сталкиваемся с наиболее общими закономерностями познания, которые предопределяют появление в поле зрения науки новых объек-тов и новых предметов научного познания.Каждый новый тип научной рациональности позволяет выделять и исследовать соответствующие типы системных объектов - простые системы (классика), сложные саморегулирующиеся системы (неклас-сика), сложные саморазвивающиеся (самоорганизующиеся) системы (постнеклассика) (В.С. Степин). Получается, что предмет науки спосо-бен сам перестраиваться в ходе становления научного познания, от-ражая тенденцию, проявляющуюся в виде закономерной трансформа-ции метода науки, вбирающего в себя новые принципы, опираясь на которые разум (теоретическое мышление) поднимается на новые (и более высокие) уровни системного видения изучаемой реальности. На-пример, в поле зрения психологов появляются последовательно ус-ложняющиеся системные конструкты, конституирующие витальную онтологию человека (транссубъективное пространство (Д.Н. Узнадзе), жизненное пространство (К. Левин), смысловое поле (Л.С. Выготский), жизненный мир (Л. Бинсвангер, Ф.Е. Василюк), многомерный мир (А.Н. Леонтьев), многомерное пространство жизни (В.Е. Клочко). Мож-но выявить и другие тенденции, проявляющиеся:- в динамике используемых в психологии подходов (атомарный -структурный - структурно-системный - системный);- становлении отдельных принципов, например принципа детер-минизма (примат внешней детерминация - примат внутренней детер-минации - самодетерминация - системная детерминация);- росте уровня системности мышления (аристотелевское мышле-ние - галилеевское мышление - метасистемное мышление).На основе этих примеров можно выдвинуть предположение о том, что не отдельный ученый, а наука как саморазвивающееся целое всем процессом своего самодвижения осуществляет интеграцию раз-личных принципов, а значит, и методов, и предметов исследования, конструируя тем самым все новые призмы видения, через которые от-крывается все более сложная психологическая реальность. Первона-чально изолированные и только дополняющие друг друга принципы системности, развития и детерминизма окончательно теряют свою ав-тономность, когда в качестве предмета науки появляется саморазви-139№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.вающаяся система с присущей ей способностью к самодетерминации. Таким образом, появляется некоторая методологическая база, способ-ная направить поиск концептуальных оснований для выделения и объ-яснения тенденций развития науки.Один из возможных путей концептуализации заключается в том, чтобы и науку, изучающую человека, и человека как ее предмет пред-ставить в качестве открытых самоорганизующихся систем, режимом существования которых является саморазвитие. Такой подход непо-средственно выводит к проблеме становления, внутри которой откры-ваются механизмы созревания и роста, межуровневые переходы и ос-нования, обеспечивающие эту загадочную устремленность системы к более высоким уровням, на которых сохраняются все позитивные ре-зультаты, полученные на более ранних (и более низких) уровнях ста-новления, и открывается новая «зона ближайшего развития» системы. С моей точки зрения, становление - это закономерное усложнение сис-темной организации сложных целостностей (открытых систем) в про-цессах внутрисистемных и межсистемных взаимодействий.Мой ответ на вопрос о том, почему не решается проблема созна-ния, заключается в следующем: в рамках классической и неклассиче-ской психологии проблема сознания не может быть решена прежде всего потому, что эти рамки слишком малы для столь глобальной про-блемы. Иными словами, масштабы, которые задают парадигмальные установки уходящих (но вовсе не ушедших!) эпох, не позволяют адек-ватно поставить проблему сознания. Она избыточно сложна для срав-нительно простого мышления, которое культивирует классицизм, и все еще слишком сложна для неклассицизма, изрядно размывшего бинар-ное мышление, выступающего в качестве базального основания идеала рациональности, принятого классицизмом. Практически все, что мы знаем о сознании, представляет собой описание многомерного явления с позиций одномерно-бинарной логики.Необходимо заметить, что в этой же логике осуществляются и различные попытки определить сознание, а оно столь же последова-тельно ускользает от определения. В результате следует признание: «Сознание - самое ценное достояние человека. Тем не менее никто не знает, ни что такое сознание, ни как оно возникло, ни что делает… По-пытки придать работе сознания какой-либо постигаемый смысл встре-чаются, но не выглядят убедительными» [2. C. 166-167]. Интересно, ес-ли «никто не знает, ни что такое сознание, ни как оно возникло, ни что делает», то откуда возникает такая уверенность в том, что «сознание -самое ценное достояние человека»?Во-вторых, каковы на самом деле истоки уверенности в том, что сознание обязательно что-то «делает»? Зачем надо приписывать «работе сознания какой-либо постигаемый смысл», убеждаясь всякий раз, что опять не то «приписали»?140Материалы к IV Сибирскому психологическому форумуПонятия «деятельность сознания», «работа сознания», «психиче-ская деятельность» и т.п. - это не расхожие стереотипы, а прямой ре-зультат упрощенного мышления, берущего начало в классицизме, ко-гда за отсутствием человека его функции подлинного деятеля припи-сывают психике, сознанию, мозгу и т.д., а потом через функции начи-нают определять и саму психику или сознание. Но ведь это человек познает мир, ставит цели, регулирует свою жизнедеятельность, осуще-ствляет свою жизнь, а не сознание вместо него. И это человек вступает в сложную взаимосвязь с миром, а не живущие в нем ипостаси в виде субъекта, личности, индивида. Кроме того, с каждым днем становится понятнее бесперспективность продолжающихся попыток соединения результатов аналитического «рассечения» целостного человека на ука-занные составляющие. Дело здесь не только в пресловутом «целое больше суммы частей», а в том, что самим актом аналитики классиче-ского уровня уничтожается нечто такое, что впоследствии невозможно обнаружить при самом тщательном и искусном исследовании частей. Мне думается, что именно эта участь постигла сознание: оно раство-рилось в «черной дыре» аналитической «члененки». Сознание ничего не делает, делает человек с помощью сознания как своего общесистем-ного (эмерджентного) свойства. Нужно спрашивать не о том, что дела-ет сознание, а о том, какая функциональная роль отведена сознанию в открытой системе человекоразмерного уровня. Но для этого и саму систему надо рассматривать как функциональную. Можно полагать, что это такая роль, без которой человек не сможет выполнить свою миссию, свое человеческое предназначение.Обратите, например, внимание на ту эмоциональность, с которой один из самых видных разработчиков зарождающейся в последние го-ды философии сложности Эдгар Морен заканчивает свою книгу о ме-тодах познания сложного: «Сложное познание не может оперировать так, как оперировала классическая наука. Операциональность класси-ческой науки является по сути операциональностью манипулирова-ния… А парадигма упрощения открывает дверь для всякого рода ма-нипулирования... Упрощающее мышление стало варварством науки. Это - особое варварство нашей цивилизации. Это - варварство, кото-рое сливается сегодня со всеми историческими и мифологическими формами варварства» [14. C. 443]. Сказано, на мой взгляд, слишком эмоционально, но достаточно справедливо.1. Простое психологическое мышление: одномерно-бинарная логика классицизмаГоворя об эволюции науки как последовательном и вполне зако-номерном усложнении мышления, которым пользуются психологи, стоит отметить, что при этом один из уровней (назовем его «простое141№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.мышление») с отстаиваемой точки зрения свойствен не только психо-логам, но и другим людям, пытающимся осмыслить себя и свое место в мире. С него психология начинала когда-то, но ведь оно никуда и не исчезло. И если согласиться с этим, то естественным образом возника-ет вопрос о том, насколько сегодня такое мышление можно считать профессиональным. Признание того, что таким мышлением могут пользоваться и профессиональный психолог, и «первый встречный», переводит проблему в популярный дискурс о сущности и признаках профессиональной компетентности, а конкретно - в проблему профес-сиональной компетентности психолога-исследователя.Понятие «первый встречный» я взял в кавычки, поскольку поза-имствовал его у К. Поппера, и намереваюсь удержать именно тот контекст, в котором его использовал сам автор «эволюционной эпи-стемологии». Критикуя «бадейную теорию», или обсервационизм, который является «стандартной» теорией познания от Аристотеля до наших дней (включая сюда Бертрана Рассела, Дж.Б.С. Холдейна, Ру-дольфа Карнапа), К. Поппер заметил, что эту теорию разделяет и пер-вый встречный. Простота мышления, на котором строится бадейная теория, позволяет задавать только «бесхитростные вопросы» и полу-чать столь же бесхитростные ответы. «Однако это не та позиция, кото-рую можно вывести на более высокий уровень и преобразовать в та-кую теорию познания, к которой можно было бы отнестись серьезно» [19]. Для нас важно то, что анализ истоков обсервационизма выводит к первому признаку простого мышления, а именно такому его показате-лю, как бинарность.К. Поппер полагал, что ошибочность этой концепции связана с традиционной моделью физической причинности, которая не работает применительно к организмам «и даже применительно к автомобилям или радиоприемникам, как и вообще применительно к устройствам, имеющим доступ к некоторому источнику энергии, которую они могут расходовать разными способами и в разном количестве» [19]. С моей точки зрения, бадейная теория была первой, и отличается она не толь-ко простотой, но и достаточно весомой аргументацией, которая позво-ляет ей держаться на плаву, уже более двух тысячелетий выдерживая контраргументы со стороны противостоящих теорий. Эту весомость обеспечивает мышление, отталкивающееся от самоочевидности разде-ленности всего сущего на противоположности (субъективное - объек-тивное, внутреннее - внешнее, психическое - физическое, Я - не-Я, сознательное - бессознательное, Материя - Дух и т.д.). Бадейная тео-рия до сих пор опирается на это мышление, оставаясь довольно влия-тельной, особенно в психологии. Но она сама себе создает проблемы, претендуя на решение таких задач, которые по сложности своей значи-тельно превышают ресурсы простого мышления, на которое опирается теория.142Материалы к IV Сибирскому психологическому форумуНапример, обсервационизм не учитывает, что сознание, обеспе-чивающее человеку способность видеть мир отдельно от себя, в ре-зультате чего и рождается чувство самоочевидности их противостоя-ния, уже включено в теорию в качестве ее предпосылки, а потому не может стать для нее предметом познания. Иными словами, если би-нарное видение мира (различение Я и не-Я) порождено сознанием, то можно ли с помощью бинарного мышления поставить и решить про-блему сознания в психологии? Злоключения же теории, приводящие к выводу о ее ошибочности, начинаются после того, как она все же по-пытается это сделать. Ведь в ее распоряжении остается только один, притом достаточно пугающий образ человека в виде некой емкости (бочки, бадьи); в ней размещается сознание (или психика, или мозг - в зависимости от концептуальных предпочтений), напрямую связанное с «дырками», проделанными в бадье, в которых дислоцируются органы чувств, через них и проникает «объективная реальность». Теперь уже не сознанием определяется эффект присутствия человека в мире, но признается, что эта дихотомия существовала всегда, ибо «так устроен мир». И когда рождается ребенок, мир, который был до ребенка и бу-дет после, весь, во всем его предметном (вещном) составе образующий «окружающую среду», начинает «приставать» к ребенку, проникать через «дырки», если они конечно есть и если это «нормальные дырки».Основную канву всей работы определяет следующее утвержде-ние: всю историю психологического мышления как закономерно ус-ложняющегося феномена можно высветить через то, каким обра-зом ставится и решается учеными проблема «места встречи» чело-века с миром. Проблема очень принципиальная, потому что здесь не очень важно, что будет сказано ученым во имя развития идеи («во-вторых», «в-третьих» и т.д.), поскольку все дальнейшее легко выво-димо из того, что он сказал, формулируя свое «во-первых». Кроме то-го, это проблема очень болезненна для тех мыслителей, которые пола-гают, что «место встречи изменить нельзя». Они бьются и будут биться за правомочность своего взгляда, в соответствии с которым это «место встречи» располагается на поверхности человеческого тела, точнее, по дислоцированным на ней «дыркам» (органам чувств и рецепторам); психика и сознание подкожны или представляют собой некие неведо-мо где (хоть бы и под кожей) существующие «целостные сферы» («сфера сознания», «сфера бессознательного» и т.д.), которые являют-ся дискретными самодействующими органами (потому и словосочета-ния «психическая деятельность», «деятельность сознания» часто пи-шутся без кавычек).При этом я согласен с К. Поппером в том, что эволюция научного знания представляет собой в основном эволюцию в направлении по-строения «все лучших и лучших теорий», но не считаю, что за этим стоит «дарвинистский процесс», благодаря которому теории становят-143№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.ся «лучше приспособленными» вследствие естественного отбора [19]. С помощью трансспективного анализа, т.е. с точки зрения на науку как саморазвивающуюся открытую систему, открывается, что науке при-суща не только саморегуляция, но и самоорганизация, каковая и про-является в виде процесса закономерного усложнения научного мыш-ления, внутри которого сегодня можно выделить уже достаточно обо-значившиеся переходные стадии и конкретизирующие их уровни мышления.2. Сложное психологическое мышление: бинарно-тернарная логика неклассицизмаОценивая день сегодняшний, можно утверждать, что современ-ная наука вошла в зону перекрытия двух парадигмальных установок, находясь в которой она постепенно накапливает опыт нового, более сложного мышления. Внешне кажется, что сегодня уже нет никаких причин для возникновения теорий, реанимирующих одномерно-бинарную логику профессионального мышления, свойственного эпо-хе становления идеалов классической рациональности, поскольку пе-реход от бинарной логики к логике многомерной знаменует смещение идеалов рациональности в рамках градиента классицизм - постне-классицизм. Тем не менее реалии таковы, что «ренессанс» старых (и более простых) форм научных рассуждений происходит зримо, не встречая особого сопротивления. Дело в том, что бинарное мышление представляет собой явление, преодолеваемое (но не преодоленное) не-классикой, обнаружившей истинного самодействующего субъекта -человека с присущей ему способностью к самореализации, самоосу-ществлению, саморегуляции, самоорганизации и т.д. Устои бинариз-ма при этом были изрядно «расшатаны», но не преодолены. Понятие «деятельность» продолжает рассматриваться в качестве равноприло-жимого как к человеку, так и его органам, в том числе и таким, как психика («психическая деятельность») и сознание («деятельность сознания»).Сложность возникает, когда рождаются попытки совместить бинарные оппозиции (материя - дух, внутреннее - внешнее, объек-тивное - субъективное, психическое - физическое, гомеостаз - гете-ростаз и т.д.) и выйти к их со-бытию, т.е. тернарным конструкциям. Сверхсложность заявляет о себе, когда за «методологическим слипа-нием» указанных противоположностей в их тернарном «со-бытии», констатируемом понятиями «единство» (например, посредством «принципа единства аффекта и интеллекта», «принципа единства сознания и деятельности» и т.д.) или «соприсутствие» («принцип со-присутствия духовного сущего другому сущему», которого придер-живается экзистенциальная психология), открывается многомерная и144Материалы к IV Сибирскому психологическому форумувполне упорядоченная реальность, в которой на самом деле пребыва-ют «со-бытийствующие» оппозиции. Причем реальность подвижная, динамичная, а с такими явлениями психология работает пока с боль-шим трудом. Прав А.А. Ухтомский: «Крайняя трудность для мысли взять предмет в его текучести» [17. С. 79].Г. Олпорт писал по этому поводу: «В нынешние времена экзи-стенциализма я ощущаю, что психологов все меньше и меньше удов-летворяет понятие адаптации и, соответственно, понятия «редукция напряжения», «восстановление равновесия» и «гомеостаз». Встает вопрос, является ли человек, наслаждающийся этими процессами, на самом деле человеком. Нам известно: рост происходит не вследствие гомеостаза, а вследствие определенного рода «трансистаза»; спло-ченность - это вопрос сохранения человеческих отношений в движе-нии, а не просто в состоянии устойчивого равновесия. Стабильность не может быть критерием нормальности, поскольку стабильность за-водит эволюцию в тупик, отрицая как рост, так и сплоченность» [15. C. 39]. Фиксируемый Г. Олпортом рост когнитивной сложности обо-значает дистанцию между методами мышления, используемых при-менительно к изучаемому явлению. Это также дистанция между дву-мя образами, двумя представлениями об изучаемом явлении, которые складываются в науке, ведущей себя трансистивно, т.е. удерживаю-щей свою устойчивость в движении (и за счет движения). Чем слож-ней образ, тем проще объяснение. Все дело в том, насколько мы спо-собны согласиться с тем, что если явление ускользает от исследова-ния, значит, оно на самом деле сложнее, чем примененная к нему по-знавательная схема.Не случайно до сих пор остается практически неизвестным прин-цип коинциденции Д.Н. Узнадзе, который, последовательно анализи-руя сменяющие друг друга теории эмпиризма, нативизма, конверген-ции, своеобразно устанавливающие взаимосвязи между внешним и внутренним в поведении и развитии человека, пришел к выводу о том, что понятие внутреннего уже содержит то, что считают внешним, и наоборот, понятие внешнего - то, что считают внутренним [16. C. 110].С большим трудом проходит сквозь «бинарное сито» мысль о том, что «актуально воспринимаемые элементы настоящей ситуации включаются в одну структурную систему с символически представ-ленными элементами будущего», и это создает «совершенно новое психологическое поле для действия, ведя к появлению функций обра-зования намерения и спланированного заранее целевого действия» [6. C. 49]. Будущее присутствует в настоящем, порождаемое этим присут-ствием «совершенно новое поле действия» и образование намерений, целеобразование, связанное с динамикой «психологического поля», -разве это не описание того, как зарождается инновационное поведе-ние? Уже на исходе жизни Л.С. Выготский наметит пути окончатель-145№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.ного вывода своей теории за пределы бинарной логики: надо избавить-ся от параллелизма в диаде «внешнее поле - смысловое поле», взять их «в едином плане», иначе не выйти к «динамике сорта flussig» - текучей динамике [9].Что обусловливает сложность? Стереотипы нашего собственного мышления, то предпочтение, которое отдается в нем бинарным по-строениям путем выделения противостоящих между собой диад - как по отношению к пространству (субъективная реальность - объективная реальность, внутренний мир - внешний мир), так и по отношению к времени (прошлое - настоящее, настоящее - будущее). Текучая дина-мика (становление, порождение нового) диадами не фиксируется - она в них просто не вмещается. Иными словами, преодолевая логику бина-ризма, мышление должно подняться к реальной многомерности чело-веческих миров, устойчиво существующих только в динамике их ста-новления, самодвижения, саморазвития.3. Сверхсложное психологическое мышление: многомерная логика постнеклассицизмаПо мнению некоторых философов, переход к многомерности «предполагает революцию в категориальном каркасе научного и фило-софского знаний, поиск иных их логико-методологических оснований» [8. C. 30]. В.Е. Кемеров, обсуждая в рамках социальной философии проблему многомерности социального бытия, указывает на те трудно-сти, которые всплывают при вхождении в логику многомерности [10]. Это проблема дальнодействия, которая в философском плане еще не-достаточно оценена и осмыслена. С ней связана другая проблема: спо-собность науки выделять сверхчувственные объекты и работать с ни-ми. В.Е. Кемеров полагает, что философия, сосредоточившись на кри-тике стереотипов классической научности и рациональности, практи-чески ничего не сделала для выработки новых научных и философских средств фиксации и описания сверхчувственных аспектов бытия. Ав-тор считает, что одномерное представление о человеческой деятельно-сти не может быть достаточной характеристикой сверхчувственных аспектов бытия вещей, тем более людей. Когда «человеческие предме-ты» попадают в живое движение деятельности, они раскрывают свою многомерность, включаясь в жизненный процесс развивающейся лич-ности, ребенка или взрослого. За термином «сверхчувственное» скры-ваются процесс, организованность, развернутость в пространстве и во времени человеческих деятельных сил.Еще более сложным является то, что вытекает из многомерной логики, - признание того факта, что сознательное и духовное являются выражениями сверхчувственной сложности человеческого бытия, по-нятого в его континуальности. На разных стадиях социального про-146Материалы к IV Сибирскому психологическому форумуцесса на первый план выступали то одни, то другие аспекты простран-ственно-временного освоения и представления мира человеком. Сего-дня происходит процесс «переподчинения координат»: если прежде формы пространства выражали время и подчиняли себе его измерение, то теперь доминантой становится время. Поворот науки к качествен-ному анализу сложных систем связал пространство и время с их орга-низацией. В.Е. Кемеров полагает, что древняя идея хронотопа вновь становится ориентиром мировоззрения, но без конкретного исследова-ния пространства - времени как форм бытия сложных культурных и природных систем идея хронотопа остается лишь ориентиром.Интересно сравнить, насколько точно совпадают теоретические построения философа, разрабатывающего логику многомерного мыш-ления, с теми построениями, которые (вполне независимо от филосо-фа) вынуждены делать психологи; последние в своих экспериментах сталкиваются с многомерными реалиями. О сверхчувственных качест-вах предметов мне пришлось заявить, когда аппаратурная запись эмо-ций (эксперименты 1972-1976 гг., проведенные в рамках подготовки кандидатской диссертации), синхронизированная с содержанием раз-ворачивающейся на глазах экспериментатора деятельности испытуе-мого, вскрыла неожиданный и трудно объяснимый в то время фено-мен: непрерывно идущий отклик объективных условий деятельности на меняющиеся субъективные человеческие ожидания и запросы. В докторской диссертации (1991) был представлен абрис теории пси-хологических систем (ТПС), в которой операциональные ценности и смыслы выступили в качестве системных сверхчувственных качеств, возникающих в результате взаимодействия человека с миром, что су-щественно изменило представление о природе и функции смыслообра-зования. Тогда же были высказаны первые мысли о дальнодействии (континуальности) психического. Затем, уже рамках ТПС, мы перешли от лабораторных экспериментов к исследованию психологических фе-номенов в реальной жизнедеятельности (докторская диссертация О.М. Краснорядцевой (1997)), а изучение жизненного самоосуществ-ления человеком (в системно-анропологическом контексте) замкнуло большой цикл исследований (докторская диссертация И.О. Логино-вой (2010)).Представления о сверхчувственных качествах были конкретизи-рованы при разработке принципа системной детерминации (докторская диссертация Э.В. Галажинского (2002)), в соответствии с которым внутреннее и внешнее, субъективное и объективное, вступая во взаи-модействие, производят нечто третье - сверхчувственные, общесис-темные качества, которые, будучи новообразованиями, не сводимыми ни к первому, ни ко второму, становятся своеобразным параметром порядка, указывающими направления развития системы за пределы ее актуального состояния, организуя тем самым переход возможности в147№ 40Сибирский психологический журнал2011 г.действительность как основание устойчивого существования самораз-вивающихся систем в реальном времени и пространстве [7, 11]. Про-странственно-временная (хронотопическая) организация жизненного мира человека стала предметом исследования в докторской диссерта-ции Е.В. Некрасовой (2006), транстемпоральные характеристики чело-века как саморазвивающейся системы были вскрыты в докторской диссертации О.В. Лукьянова (2009).Я не буду останавливаться на том большом числе законченных исследований, в которых удалось установить связь между усложнени-ем многомерного пространства жизни человека в ходе онтогенеза и становлением адекватных этим изменениям форм сознания - предмет-ного, смыслового, ценностного. Отмечу только, что сформирована но-вая «когнитивная метафора», позволяющая объяснить, каким образом мозг человека, по всем параметрам памяти и скородействия уступая компьютеру, именно благодаря многомерности жизненного простран-ства, его организации, включающей в себя и сверхчувственные дина-мичные «параметры порядка», справляется с информационным хаосом, в который все больше погружается человек. Важно заметить, что мно-гомерное мышление при всех трудностях его освоения все-таки проби-вает себе дорогу не только в теоретико-методологическом плане, но и в плане конкретно-практическом. При этом переключение с бинарной системы на многомерную представляет собой процесс выхода к ново-му способу мировидения, но невозможно одномоментное переключе-ние исследователя на рельсы нового мышления. Здесь определенным образом может помочь трансспективный анализ как способ изучения живых открытых саморазвивающихся систем в самом процессе их са-модвижения [12], однако и сам он является продуктом сверхсложного мышления.Что же делает многомерное мышление сверхсложным?Субъективная оценка уровня сложности мышления зависит от того, насколько легко сможет психолог включить в свой образ мышле-ния некоторые идеи, которые можно оценить и как признаки сверх-сложного (многомерного) мышления:- наступает период, когда необходимо реконструировать целое, чтобы понять части: психика как таковая и психика в структуре цело-стно понятого человека - это два разных феномена;- мыслить предстоит в терминах динамического целого, а не ста-тических суверенных частей, даже таких «привычных», как личность, сознание, психика, зачастую понимаемых в качестве самостоятельно «работающих» органов, подчиненных собственной логике и присущим им «механизмам»;- от дискретного понимания психических феноменов необходимо перейти к континуальному представлению о них: например, понять психику, сознание в их «неподкожности», непрерывности и дально-148Материалы к IV Сибирскому психологическому форумудействии - нет пока другого способа реанимировать психологию как науку о душе, о духе и духовном человеке;- человек как целое, благодаря психике, представляет собой сложнейшую пространственно-временную организацию, открытую в мир и к самому себе саморазвивающуюся систему с присущими ей темпоральными проявлениями, системной детерминацией инициатив-ных (инновационных) форм жизнеосуществления;- темпоральность (временная сущность явлений, порожденная ди-намикой их самодвижения) вводит существенно другое представление о последовательности времен в саморазвивающихся системах: будущее в своей неразвернутой форме представлено в настоящем, а прошлое в своем преобразованном виде включено в будущее и подчинено ему;- меняется масштаб видения человека как предмета психологиче-ского осмысления: привычные рамки «субъект - бытие - жизнедеятель-ность» или «личность - личностный рост - самореализация» сменяет по-стнеклассическая по сути, задающая более высокий и широкий масштаб видения проблемы рамка «человек - жизнь - жизнеосуществление»;- открытые системы человекоразмерного уровня не производят энергию, необходимую для поддержания активности; они способны отбирать ее извне и концентрировать вдоль тенденционально пред-ставленных силовых линий, по которым человек вытягивает себя из настоящего, подчиняясь будущему: смыслообразование (производное самоорганизации) выделяет в жизненном пространстве человека такие места (точки, секторы, сегменты), в которых будущее уже реально присутствует «здесь и теперь», и, следовательно, места, в которых са-моразвивающийся человек не совпадает с самим собой;- оперативные (операциональные) смыслы и ценности представ-ляют собой особые сверхчувственные качеств

Скачать электронную версию публикации