The Language Personality of an Elderly Person through the Prism of Interference (On the Example of a Siberian Czech Dial.pdf Исследованию языковой личности посвящено много работ, однако изучение двуязычных носителей народной речи оказывается не столь частым явлением в лингвистике (см. о двуязычной и диалектной личности [1-11]). В центре нашего внимания - релевантные черты билингвальной языковой личности пожилого возраста, сформировавшейся в полиэтническом регионе, а также специфика мировосприятия двуязычного диалектоносителя: ценностные ориентиры и предпочтения, отраженные в речи. Двуязычные диалектоно-сители, как правило, осознают свою этническую принадлежность: Да я ужэ абрусел / фсех знаю фсю область //; Тяжэло мне по-чесски я-бы если-п с-чехом щяс стоял-бы и вы ф-старане вот-я-бы с-ним разковаривал // Я ужэ как Новорица обруселый чех // (запись 2000 г.). Поскольку целью предпринятого исследования является выявление своеобразия мироотражения двуязычной языковой личности - этнического чеха Шиллера Фёдора Антоновича (д. Новоградка, Калачин-ский р-н, Омская обл., 1938 г.р., образование 7 классов, водитель, запись 2000, 2004, 2012 г.), то следует указать, что последняя запись велась на чешском и русском языках. Один из собирателей-славист говорил с информантом на чешском, автор статьи участвовал в беседе и задавал вопросы на русском языке, респондент, соответственно, отвечал и на чешском, и на русском языке. Объем записей составил более 5 тыс. слов (или полтора часа - 2004 и 2012 гг.) и около 4 тыс. слов (2000 г.). Избранная проблема является весьма значимой в связи с антропоцентрической направленностью современного языкознания, выявлением этнической специфики современного носителя народной культуры, а кроме того, специальным исследованием языковой личности современного пожилого человека и дискурса пожилых полиэтнического региона в рамках грантово-го проекта 2018-2020 гг. кафедры русского языка, славянского и классического языкознания ОмГУ им. Ф.М. Достоевского. Поскольку наш двуязычный респондент старше 60 лет, то его можно отнести к категории пожилых или людей старшего поколения (см. о возрастных параметрах личности [12, 13]). Оба языка у диалектоносителя находятся в активном владении, разные языковые системы тесно взаимодействуют друг с другом в повседневной жизни, что является причиной интерференции, которая обнаруживается на разных уровнях языка. Поскольку в статье анализируется двуязычная языковая личность, особое внимание мы уделяем понятиям языковые контакты, двуязычие (билингвизм) и интерференция. В своей работе У. Вайнрайх подчеркивает: « два или несколько языков находятся в контакте, если ими попеременно пользуется одно и то же лицо. Таким образом, местом осуществления контакта являются индивиды, пользующиеся языком» [14. С. 22]; под интерференцией он понимает «те случаи отклонения от норм любого из языков, которые происходят в речи двуязычных лиц вследствие языкового контакта» [14. С. 22]. Большинство отечественных ученых двуязычие определяют как знание двух языков в одинаковой степени совершенства [15]. Нас интересует взаимодействие родственных языков - русского и чешского, точнее среднеиртышского (среднеприиртышского) чешского диалекта (см. о его чертах и термине [16-18]) - и восточнославянских языков (русского, украинского), диалекты которых бытуют на исследуемой территории. Кроме того, на территории Омского Прииртышья славяне издавна проживают в соседстве с неславянскими народами, поэтому возможно взаимовлияние славянских и неславянских диалектов (эстонского, латышского и др.) [17. С. 25-52]. Еще Л.В. Щерба указывал на то, что характер сосуществования двух языков в индивиде находится в зависимости от условий усвоения неродного языка [19. С. 47]. Как показывает анализ, при определенных социокультурных условиях у двуязычных носителей происходит нечто вроде слияния словарных запасов двух языков / диалектов в единый лексический фонд, репрезентирующий специфическое мировидение носителей традиционной (в нашем случае - сельской) речевой культуры [16, 20]. Фёдор Антонович Шиллер охотно общается на русском языке, однако в кругу семьи и с близкими, односельчанами-чехами легко переходит на родной среднеиртышский чешский диалект. Анализ материала показал, что круг тем в беседах с респондентом практически совпадает с темами, релевантными и для других информантов, проживающих в этом селе (см. [16, 20]): история переселения чехов в Сибирь, основание деревни Новоградки, этническая принадлежность и знание своего языка и культурных традиций и т.п. Во многом, безусловно, круг тем задан собирателями, однако к вопросу самоидентификации информант обращался неоднократно и без подсказки интервьюера. Как и другие респонденты-чехи, Ф.А. Шиллер знает историю переселения предков в Среднее Прииртышье: Нашы какда радители в-дивят'сот адинацатом коду приехали сюда // Ани сразу аста-новились в-Оконешникофском раёне не-не в-Залотой Ниве а это как её? ф-Плетнёуке // а потом они аттуда приехали сюда в-Васкресенку паселились сразу в-Васкресенке / в-Васкресенке нимноко пажыли / и чэхоу с-хахлами не-взяла дружба и они оделились // За-лес сюда переехали и тут ани облюбавали место // У-меня атец дивят'сот одинацатоко кода / он здесь [в Омской области, а не на Украине или в Чехии] радился ужэ // (запись 2012 г.), см. об этом [16, 18]. Респондент рассказывает о чешских традициях, которые сибирские чехи берегут и стараются соблюдать (рассказ о свадебном обряде): Ран'шэ как била дажэ невесту нел'зя было хохлушку брать токо чех на-ческе 2 это щас ужэ смешались а ран 'шэ фсё-равно держали как-та эту // (запись 2000 г.); Вот-ужэ када свад'ба идёт / значить-вот друзья-вот например ани ни-садились за-стол / никада ани первый день ани никада ни-сид'ели за-сталом / ани фсё разнасили на-сталы / панимаите? / вот-такой был закон ну-падрушки // (запись 2004 г.); Ну чисто чески сварьбы / дажэ если уш жэни-ла чех на-рускей по-ческей традицыи икра-ли свад 'бу / по-чески там нэвесте нарят фсё полна-стью брали по-ческу //; И вот што характерно на-сварьбе < kluci 'молодые люди, парни'> за-стул нэ-сидали (ср. чеш. sedeli) они были як офицанты под-нашыми. // (запись 2012 г.); чешские формы см. в [21. C. 347]1. Высокий уровень языковой рефлексии отличает эту языковую личность. Это прежде всего касается осмысления информантом себя и окружающих с позиции своё - чужое. Так, можно привести высказывание, где есть не только размышления респондента о родном языке, но и сопоставление своей речи с чешским языком митрополии, оценка современной чешской речи митрополии: По-туристической путёфки нас четвиро ездило рядом брат ездил в-восем 'сят четвёртом коду // Дажэ удивились пачему вот стоко лет и ческий язык ешо сахранился здеся // Ну как понимать? ну понятно //; Дажэ старые чехи и то их [молодёжь] мало понимают жаркон у-них-жэ словаки и чехи ну а в-смысле понять можно мы как такую Чехию мы быстро звали // Они речь тянут / я-та ешо молодой // (запись 2004 г). Оценка особенностей чешской фонетики выявляет и характерную черту самого среднеприиртышского чешского говора - дистантную метатезу плавных (см. об этом [18. С. 133]): Они фсе ческие фамилии должны черес Э писаца / а мы фсё нас ужэ пад-немцэф // Наша фамилия ран 'шэ должна быть Шыэр // А вы всех нас ужэ пад-немцэ смихчили / пад-немцеу (запись 2012 г.). Полагаем, такие примеры языковой рефлексии являются значимыми и определяющими своеобразие анализируемой двуязычной языковой личности. Оценке подвергается и своя речь, в беседе косвенно указывается на «семейный» язык - язык, которым пользовались в повседневной жизни в семье информанта: Вот кокда мален 'кий был / я по-руски вапще не-знал ф-школу пошол я по-руски разковаривать неумел // фсё-фсё на-чесском чисто ческий язык был [в семье информанта] а ужэ фсё вот школа на-чяла [о получении первых навыков владения русским языком в школе, где преподавание всегда велось только на русском языке] // (запись 2000 г.). Респондент осознает, что он, как и сибирские чехи, теряет языковые традиции. Его чешская речь не только изобилует русскими вкраплениями, но практически представляет собой высказывание на русском языке (см. вышеприведенные высказывания о свадьбе, запись 2012 г.). Записи разных лет демонстрируют динамические изменения в речи респондента в результате межъязыкового (близкородственные языки -чешский и русский) и междиалектного контактирования (окружающие говоры - украинские, русские старожильческие и новосельческие, немецкие, эстонские), см. [17. С. 52-65; 18; 22]: Ну-тут знаите болшы руских слов [вопрос собирателя был о том, на каком языке сейчас чехи чаще говорят с коллегами, соседями] // Типерь ужэ фсё канешна фактически если чиста па-ч^ески ано ни-сходица / вот па-крайний мери мы типерь разкавариваим вот-например кава-рим картошка / вот-шо-мы чеи шо-рускию а фак-тичиски па-ч^ески (с отражением мены плавных /1 за-стул нэ-сидали они были як офицанты под-нашыми. // (запись 2012 г.), - употребляется глагол прошедшего времени в характерной для этнических украинцев форме нэ-сидали (чеш. sedeli < sedet) [21. С. 452]. Ср. фрагмент речи информанта на чешском диалекте (запись 2012 г.), где в рассказе о традициях чешской свадьбы практически отсутствуют русские или украинские вкрапления и сохраняется чешский строй речи - предложение с обобщенно-личной семантикой, что характерно, по наблюдениям исследователей, именно для чешского сибирского говора, но отсутствует в современных чешских диалектах метрополии: v dvanact... hod'in noci zdelavali vjenek... vot posle... jak se zdela wjenek - patom pozalujsta... 'в 12 часов ночи снимали венок... вот после, как снимут венок - потом пожалуйста...' (Цит. по: [18. С. 135]). Еще одной особенностью мироотражения диа-лектоносителя можно считать оппозицию раньше-сейчас, сквозь призму которой оцениваются информантом работа, жизнь, семья, образование: Ран 'шэ было здесь конешно одни чехи щитай и на-парат ходили на-работу // Был управляющий чех / в-маказине продавец чешка фсё-фсё на-чесском / чисто ческий язык был / а ужэ фсё вот школа начяла // (запись 2000 г.); Я знаю вот у-нас в-Ермолоуки был претсе-датель сел 'сково совета /у-нево образувания не-было никаково нимношка там чють умел читать фсё / да/ как записал так и получилось // (запись 2012 г.). Заметим, что умение логически выстроить высказывание составляет специфику языковой личности Шиллера. Если учесть, что отдельная языковая личность «репрезентирует и себя лично в целом, и свой народ» [24. С. 242], то можно сделать вывод, что анализируемая языковая личность репрезентирует как индивидуальное, особенное, так и общее, что характеризует двуязычных чехов старшего поколения в Омском Прииртышье. Общее составляет: (1) усвоение двух языков и владение ими на высоком уровне с результатами интерференции (на фонетическом уровне: усвоение акающего и икающего произношения; на морфологическом: стяженные формы прилагательных, характерные для русских старожильческих говоров, и др.; на лексическом - лексико-семантическая адаптация: так, лексема кура (курица) употребляется информантом, как и другими чехами-односельчанами в значении 'курица', тогда как в чешском литературном kure имеет семантику 'цыплёнок', а slepice - 'курица' [21. С. 356, 457], семантическая адаптация в речи этнических чехов может сопровождаться и структурными трансформациями (см. об этом [17. С. 58-65]); (2) сохранение культурных традиций; (3) ностальгические воспоминания о прошлом, по меткому замечанию В.Е. Гольдина, «принципиальная традиционность, ориентация на прошлое» [25. С. 63]. К особенным (индивидуальным) чертам языковой личности можно отнести: (1) интерес к истории своей семьи в связи с историей села в целом, интерес к истории чехов в Сибири; (2) высокую степень языковой рефлексии, осознание и выражение личной оценки к языковым явлениям и фактам; (3) умение логически выстраивать свою речь. Полагаем, что анализ отдельной языковой лично -сти вносит определенный вклад в исследование ценностных установок и предпочтений двуязычных носителей, усвоивших два языка (в нашем случае речь о говорах родственных языков) с детства и использующих их в повседневном общении со своими сверстниками и в семье, и способствует дальнейшему изучению пожилого человека как объекта и субъекта ре-чемыслительной деятельности в аспекте разработки возрастного измерения поликультурного коммуникативного пространства. Следует отметить, что исследованная языковая личность предстает как носитель русско-чешского диалекта и двуязычная личность (легко «переключающая регистры» в зависимости от адресата, см. выше фрагменты о чешской свадьбе: первый рассказ прозвучал в беседе с автором статьи, второй -в беседе с автором статьи и со славистами-богемистами Скорвидом С.С., Поляковым Д.К. из РГГУ), сформировавшаяся под влиянием как лингвистических (родного диалекта и тенденций развития русского языка, окружающих говоров украинского языка, русских сибирских старожильческих и новосельческих и др.), так и экстралингвистических факторов социокультурного и историко-культурного порядка (обучение в русскоязычной школе; проживание и работа с соседями - этническими украинцами, русскими; влияние СМИ: в доме у информанта есть кабельное телевидение; географическое положение деревни - место проживания находится в 70 км от районного центра и более чем в 200 км от областного центра, туристическая поездка в Чехию в 80-е гг. XX в. и т.д.).

Скачать электронную версию публикации