Psychometric intelligence research of the peoples of the russian far east.pdf В эпоху глобализации, возрастания активности международных связей и все ускоряющегося научно-технического прогресса, особую роль в котором играют ранее невиданные успехи в исследованиях работы мозга и в генетике (недаром правительством США последняя декада ХХ в. была названа «десятилетием мозга»), происходит новый поворот к проблеме человека [1. C. 64]. Открытия, сделанные как в области мозговых механизмов когнитивных процессов, так и в области дешифровки человеческого генома, позволяют взглянуть с абсолютно новой стороны на такие проблемные стороны человеческой психики (например, проблема свободы воли) [2. C. 190191], которые считались относящимися к «ведомству» философии. Рост информации о естественнонаучном основании человеческой психики позволяет с уверенностью моделировать искусственные синергетические системы функционирования интеллекта, в том числе и искусственного. Сегодня, в ХХ1 в., человечество ближе стоит к своей извечной мечте - получению достоверной информации о мозге, а значит, и полному контролю над окружающим его миром феноменов. Очевидно, что достижение этого невозможно без тщательного понимания сущности нашего познания. Несмотря на уже отмеченные выше достижения генетики и науки о мозге [1. С. 71], вопрос о когнитивных способностях нашего мозга - о том, что нами принято называть интеллектом, остается в большей степени открытым. Одним из ключей к познанию структуры интеллекта является рассмотрение причин и характера его изменчивости: гендерной, социальной, популяционной. Этот анализ позволит глубже рассмотреть проблему мозговых механизмов когнитивных процессов. Интеллект (лат. intellectus - понимание) является одним из фундаментальных свойств человеческого мозга, возможно, самым главным его свойством, поскольку наличие высокоразвитого интеллекта, как считают многие авторы, фундаментально отличает человека от животного. С точки зрения Готтфредсон, подтвержденной 52 ведущими экспертами, интеллект - «это очень общая умственная способность, которая, помимо прочего, включает способность рассуждать, планировать, решать проблемы, мыслить абстрактно, постигать сложные идеи, быстро учиться и учиться на основании опыта... он отображает более широкую и глубокую способность к осмыслению окружающего - "схватывание", "постижение смысла" вещей или "понимание" того, что делать» [3. Р. 1]. Сам термин «интеллект» возник как дословный перевод средневековыми философами древнегреческого термина «Нус», за которым стояла идеалистическая концепция об особой космологической субстанции, присущей человеку для познания. Термин «Нус» активно использовался в греческих философских школах -начиная от Анаксагора и стоиков (III-I вв. до н. э.) и заканчивая Плотином (III в н. э.). Благодаря трудам как стоиков, так и средневековых философов, прежде всего Августина Блаженного, понятие «intellectus» получает широкое хождение в английской философской традиции и активно используется такими мыслителями, как Т. Гоббс и Дж. Локк, откуда переходит в современную психологию. Фактически же научное осмысление понятия «интеллект» происходит только в начале ХХ столетия благодаря деятельности Ч. Спирмена, который предложил первую теорию интеллекта; в ней ключевую роль играло понятие так называемого общего интеллекта, названного g-фактором (от англ. general factor) [4. С. 81]. Само измерение интеллекта имеет своим началом область деятельности не психологии как таковой (поскольку в те времена её ещё нельзя было считать оформившейся наукой), а антропологии, прежде всего морфологической и популяционной (расологии), ещё в первой половине XIX в. С. Мортон измерял объемы мозга черепов европеоидов и негроидов, и, исходя из своих измерений, пришел к выводу о наследственности интеллектуальных различий [5. С. 17]. Сходных идей в то же время придерживались и другие антропологи, такие как П. Брока и Ж. Вирей. Идея была развита Ф. Гальтоном, который оценивал интеллектуальность популяций с точки зрения количества принадлежавших к ним гениев [6. С. 325-329]. Также Гальтон вывел кривые распределения интеллекта [7. С. 56]. Однако по причине трудностей, связанных с операционализацией психологических понятий и разработкой соответствующих измерительных процедур, проблема его измерения оставалась открытой до начала ХХ в., когда А. Бине и Т. Симон разработали первые стандартизированные тесты. Для подсчета уровня интеллекта вводится понятие «коэффициент интеллекта» - IQ, измеряемый соответствующими психометрическими инструментами (впервые предложено В. Штерном). С этого момента можно вести отсчет психометрического осмысления такого многомерного комплексного понятия, как «интеллект». Увы, меткое выражение, предписываемое Т. Гоббсу: «Если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, то и они бы опровергались», - в полной мере описывает ситуацию, сложившуюся в наше время вокруг исследования психометрического интеллекта. Зачастую не научная объективность, а политическая конъюнктура и идеологические воззрения авторов определяют его позицию по самым различным вопросам - начиная от количественного влияния на интеллект наследственных и средовых факторов и заканчивая вопросом о том, насколько вообще применимы тесты IQ к измерению интеллекта как такового. Несмотря на многочисленные исследования, компромисс в этих вопросах в значительной степени отсутствует; так, например, несмотря на среднюю выявленную пропорцию влияния наследственных факторов на интеллект от 0,4 до 0,8, Дж.Ф. Ра-штон соотносил влияние наследственных и социально-культурных факторов как 50:50 [7. С. 48]; Р. Линн - около 0,7 [5. С. 228]; консерваторы Г.Ю. Айзенк и А. Дженсен - 0,7-0,8 [8. С. 113]; марксисты Ст. Гулд и Л. Кэмин и вовсе отрицали существование наследственного фактора в интеллекте индивидов и групп [5. С. 77]. Впрочем, основной аргументацией марксистов и эгалитаристов служит, как правило, «педагогическая» озабоченность о «вредности» предположений о наследственной предопределенности интеллекта, поскольку это будто бы служит оправданием для эксплуатации и угнетения различных меньшинств. Конъюнктурность и субъективность такого подхода видны невооруженным глазом, поэтому нет причины игнорировать вышеозначенную наследственную корреляцию интеллекта от 0,4 до 0,8 [9. С. 76], а даже нижняя граница данного разброса говорит о большой роли наследственности. Очевидно, что столь пристальное и щепетильное внимание к этому вопросу вызвано сложной расовой и политико-идеологической ситуацией, сложившейся в англосаксонском мире. Помимо этого, обычным доказательством слабой предсказательно-сти IQ-тестов и возможности измерения ими интеллекта как такового, а не созданной тестологами «психометрической реальности», оторванной от реального мира, являются данные, показывающие, что на результаты психометрических измерений, в том числе и с помощью «культурно-беспристрастных» тестов (таких, как матрицы Равена), оказывает серьезное влияние социально-культурная среда испытуемых [10. С. 32]. Это дает основания утверждать ряду исследователей, что IQ показывает не столько реальный интеллект, сколько степень его социализации, и даже вовсе отрицать его существование [8. С. 111]. Другим фактором, часто используемым для доказательства сложности и даже невозможности эффективной оценки интеллекта индивидов и групп (в том числе и невозможности «разделить» интеллект на наследственный и приобретенный), является так называемый «эффект Флинна». Данный эффект был открыт новозеландским ученым Д. Флинном в середине 1980-х путем сравнения результатов измерений IQ, сделанных в разные годы, примерно с 1920 и по 1980-е, в ряде стран. Сравнение показало, что в зависимости от вида теста показатель интеллекта увеличивался на 2-3 балла IQ за десятилетие. Причины данного эффекта неясны, как, впрочем, и его динамика: несмотря на пропорциональное увеличение в течение всего XX столетия, начиная с 90-х гг. прошлого века «эффект Флинна» стал постепенно исчезать, а с началом XXI в. рост интеллекта в некоторых странах сменился его снижением [5. С. 301]. На то, что представляет собой данный эффект и какова его природа, имеется несколько точек зрения, в силу чего существование данного эффекта вряд ли можно считать полностью научно обоснованным, а значит, и имеющим характер фундаментального влияния на сопоставительные исследования интеллекта, хотя, разумеется, полностью сбрасывать его со счетов нельзя. Итак, принимая во внимание критические замечания в адрес исследований интеллекта, мы, однако, не можем с ними полностью согласиться, поскольку данные тестов интеллекта имеют высокую корреляцию с таким показателем, как успеваемость, и с результатами олимпиад. Еще одним аргументом являются найденные корреляции между результатами психометрических исследований и чисто биологическими показателями (корреляция 0,4 между размером мозга и IQ; связь между конфигурацией генетической последовательности HMGA2 на 12-й хромосоме и внутричерепным объемом человека, при этом, например, носители С-аллели характеризуются не только меньшим объемом мозга, но также и более низкими баллами по IQ-тестам) [11. С. 340]. Одним из самых «острых» вопросов психологии интеллекта является вопрос о популяционных различиях интеллекта и об источнике этих различий. Р. Линн и Т. Ванханен [5, 19, 21], собрав воедино данные нескольких сотен исследований интеллекта населения разных стран, убедительно показали, что между разными странами существуют устойчивые по интеллекту населения, и эти различия подчиняются определенным географическим закономерностям. Например, наиболее высоким интеллектом характеризуется коренное население Японии, Китая и Кореи - территориально смежных стран с расово и генетически близким населением. Результаты популяционных исследований интеллекта говорят также о том, что в разных популяциях выражены разные способности, относимые к интеллекту или связываемые с ним: так, арктические народы имеют высокий коэффициент пространственного интеллекта, население Японии, имея средний IQ выше, чем у европейцев (105 против 100), заметно уступает им в творческих достижениях [5. С. 300]. Активно дискутируется вопрос об источнике различий интеллекта популяций. Одни исследователи утверждают, что эти различия полностью детерминированы средой, другие считают, что они детерминированы комбинацией генетических и средовых факторов, по мнению же третьих, они детерминированы преимущественно генетически [5. С. 82-83]. Хотя окончательно прояснить этот вопрос смогут лишь, можно надеяться, будущие исследования; уже имеющиеся данные позволяют уверенно сказать, что первая точка зрения, утверждающая исключительно средовую детерминацию популяционных различий в интеллекте, определенно неверна. Многочисленные проведенные исследования позволяют охарактеризовать когнитивные способности большого числа народов. Однако если бы мы составили на основе данных этих исследований карту, то на ней бы оказалось немало «белых пятен». Это, в частности, относится ко многим коренным народам азиатской части России. В настоящем исследовании осуществлялись измерения интеллекта некоторых коренных народов Дальнего Востока России. Кроме того, измерялся интеллект проживающих там европейских колонистов; эти измерения использовались, главным образом, для сопоставления с данными коренных народов. Дальний Восток России - многообразная, комплексная этнотеррито-риальная система, сложившаяся за последние четыре-пять веков в ходе завоевания и освоения этой территории европейскими (прежде всего, восточнославянскими и частично западнославянскими индоевропейцами) колонистами. Колонисты освоили протяженные пространства от Байкала до Камчатки, от Верхоянского хребта и до Японского моря, столкнувшись при этом с местным населением, стоявшим на много более ранней ступени технологического и социально-политического развития, которое, в свою очередь, также резко отличалось по тем же параметрам. В современном населении Дальнего Востока можно выделить, на наш взгляд, следующие кластеры: 1. Европейские колонисты Дальнего Востока России, представленные этнически подразделениями русского народа (с точки зрения дореволюционной классификации): великороссами, малороссами и белорусами. Также, имело место быть переселение на Дальний Восток так называемых «иноверцев», представленных поляками, эстонцами, немцами и другими европеоидными народами, не исповедующими доминирующую в Российской империи религию, однако же психолингвистически близкими [15. С. 8]. С точки зрения расовой антропологии это представители большой европеоидной (белой) расы, а именно её североевропейской и понтийской разновидности, с наибольшей распространенностью R1A гаплоидной группы [16. С. 237]. 2. Аборигенное население Дальнего Востока России, в котором мы можем выделить два изучаемых субкластера: 2.1. Якутское аборигенное население Дальнего Востока России. К моменту встречи с европейскими колонистами якуты имели относительно высокий уровень развития: у якутов была разветвленная система хозяйствования, сочетающая скотоводство и экстенсивные промыслы, такие как охота, была развита селекция. С расово-антропологической точки зрения якуты относятся к большой монголоидной (желтой) расе, подтип - тунгиды. Наиболее распространенная гаплоидная группа - N1C. Этнолингвистически якуты имеют смешанное тюрко-палеоазиатское происхождение [16. С. 109]. 2.2. Коренные малочисленные народы Дальнего Востока России - это представители таких народов, как эвенки, нанайцы, удэгейцы, орочи, коряки и др. Объединяют их относительная малочисленность, а также проживание в изолированных и достаточно экстремальных условиях. Большинство из этих народов к моменту встречи с европейскими колонистами занимались охотой и собирательством - до сих пор промысел, например изюбря, у орочей считается одним из традиционных. Антропологически они принадлежат к большой монголоидной расе, единую же субрасу установить проблематично ввиду крайней территориальной диверсифицированности коренных малочисленных народов Дальнего Востока России. Как уже было сказано, мы почти не располагаем данными об интеллекте коренных народов Дальнего Востока России. Есть лишь немногочисленные данные об интеллекте эвенков (см. ниже). Тем не менее накопленный в психологии интеллекта материал позволяет сделать предположения о соотношении интеллекта коренных народов Дальнего Востока и пришлого европейского населения. Вполне вероятным представляется, что генетически коренные малочисленные народы Дальнего Востока России, относятся к кластеру арктических народов [5. С. 163]. На основе данных ряда исследований интеллект арктических народов оценивается в 91 балл шкалы IQ [Там же. С. 165]. В качестве же оценки интеллекта европейских колонистов представляется разумным взять оценку интеллекта населения России, которая была выведена на основе результатов измерений в двух городах Европейской России - Брянске и Воронеже. Эта оценка составляет 96,5 балла шкалы IQ [20. С. 27]. Таким образом, мы можем сформулировать гипотезу, что интеллект коренных народов Дальнего Востока России несколько ниже, чем интеллект пришлого европейского населения, и что различие составляет порядка 5-6 баллов IQ. Характеристика выборок В настоящем исследовании измерялся интеллект представителей указанных выше первого кластера и второго субкластера второго кластера - европейских колонистов и коренных малочисленных народов Дальнего Востока России. Европейские колонисты были представлены семью выборками. Первую выборку составили жители ст. Угольная (Приморье), 14 человек, возраст 9-10 лет; вторую - жители с. Соболиное (Приморье), 13 человек, возраст 8-14 лет; третью - жители г. Хабаровска, 18 человек, возраст 9-12 лет; четвертую - жители сел вблизи Хабаровска, 10 человек, возраст 10-11 лет; пятую - учащиеся школы для одаренных детей в г. Владивостоке, 118 человек, возраст 14-17 лет; шестую - студенты СВГУ (г. Магадан), 51 человек, возраст 17-20 лет; седьмую - учащиеся школы Магадана, 86 человек, возраст 10-12 лет. Коренные малочисленные народы Дальнего Востока были представлены четырьмя выборками. Первую выборку составили школьники из с. Красный Яр (Приморье), 28 человек, нанайцы и удэгейцы, возраст 7-14 лет; вторую - студенты СВГУ, чукчи, 12 человек, возраст 18-28 лет; третью - студенты СВГУ, эвены, 15 человек, возраст 14-34 года; четвертую - студенты СВГУ, коряки, 7 человек, возраст 19-28 лет. Методика В настоящем исследовании интеллект оценивался с помощью теста «Стандартные прогрессивные матрицы Равена плюс» (SPMPlus или SPM+ : Standard Progressive Matrices Plus). Данный тест считается хорошим измерителем общего интеллекта, или g-фактора [13. С. 33], имеет высокую степень надежности и был многократно опробован на больших выборках из различных популяций [14. С. 5]. То, что тест невербальный, позволяет исключить возможность серьезного влияния языковой принадлежности испытуемого на результаты тестирования. Тест состоит из 60 заданий возрастающей сложности. Результаты и обсуждение Результаты тестирования представлены в двух таблицах: в табл. 1 -результаты европеоидов-колонистов, проживающих на Дальнем Востоке; в табл. 2 - коренных малочисленных народов Дальнего Востока. Взятые в совокупности, наши выборки не являются представительными ни для коренных народов, ни для европейских колонистов: в них непропорционально большая доля приходится на учащихся школы для одаренных детей и студентов университета. Поэтому сравнения данных коренных народов и европейских колонистов должны проводиться в рамках сопоставимых выборок - сельских выборок и выборок студентов университета. Т а б л и ц а 1 Результаты тестирования европеоидов-колонистов, проживающих на Дальнем Востоке № Группа Возраст, лет Размер выборки, чел. Тест IQ 1 Приморье, ст. Угольная 9-10 14 SPM+ 80 2 Приморье, с. Соболиное 8-14 13 SPM+ 85 3 Хабаровск 9-12 18 SPM+ 90 4 Села близ Хабаровска 10-11 10 SPM+ 95 5 Владивосток, школа для одаренных детей 14-17 118 SPM+ 107 6 Магадан, студенты СВГУ 17-20 51 SPM+ 103 7 Магадан, школьники 10-12 86 SPM+ 101 Т а б л и ц а 2 Результаты тестирования коренных малочисленных народов Дальнего Востока № Группа Возраст, лет Размер выборки Тест IQ 1 с. Красный Яр (нанайцы, удэгейцы), школьники 7-14 28 SPM+ 80 2 Магадан (чукчи), студенты СВГУ 18-28 12 SPM+ 97 3 Магадан (эвены), студенты СВГУ 14-34 15 SPM+ 103 4 Магадан (коряки), студенты СВГУ 19-28 7 SPM+ 96 Взвешенное среднее трех сельских выборок европейских колонистов составляет 85,81 балла IQ. Среднее выборки сельского населения коренных народов - 80 баллов IQ. Разница между этими средними составляет 5,81 балла, что в точности соответствует сформулированной гипотезе. Взвешенное среднее трех выборок коренного населения - студентов СВГУ - составляет 99,44 балла IQ, среднее студентов-европейцев -103 балла. Разность составляет 3,56. Данный результат также согласуется с гипотезой. То, что это различие несколько меньше, чем в случае сельских выборок, можно объяснить определенной селективностью студенческих выборок: наименее способные в вузах, как правило, не обучаются. Перейдем к анализу данных отдельных выборок. Рассмотрим вначале данные европеоидов, представленные в табл. 1. Средний IQ жителей с. Соболиное выходит за рамки одного стандартного отклонения от среднего значения для европеоидов [17. С. 301302], что является достаточно низким показателем для европеоидного кластера. Столь низкий IQ жителей с. Соболиное можно объяснить тем, что наиболее интеллектуальные элементы сменили место проживания с села на районные центры во время перестройки, поскольку село находится в большом удалении как от районных центров (Лучегорск), так и от крупных сел (Красный Яр). Удаленность от «центров цивилизации», как правило, играет значительную роль в значении IQ той или иной популяции [18. С. 115]. Отсутствие предприятий и занятости, связанной с высокоинтеллектуальным трудом (кроме единственной школы), также играет роль [12. С. 40]. IQ обучающихся во Владивостокской школе-интернате является предсказуемым, поскольку, исходя из названия образовательного учреждения, данная выборка учащихся имеет определенно селективный характер. Полученные результаты в 107 баллов среди 14-18-летних выше примерно на 2/3 стандартного отклонения среднероссийского результата в 96,5 балла IQ и близко к результатам, полученным на выборках европеоидов, учащихся в вузах Европы, США и ЮАР (разброс 103-113) [5. С. 43]. Показатели IQ по европеоидам Магадана также являются предсказуемыми, и находятся в пределах разброса показателей среднего IQ европеоидов. Незначительное различие между группами магаданских выборок студентов и школьников говорит о сравнительно невысокой селективности высшего образования в России. Теперь перейдем к табл. 2, представляющей данные коренных малочисленных народов Дальнего Востока. Говоря о IQ населения Красного Яра, необходимо заметить, что поразительным кажется показатель IQ для такого, во-первых, достаточно крупного сельского поселения по меркам Приморского края (и самого крупного поселения коренных малочисленных народов в Приморье), во-вторых, для поселения, куда идут инвестиции (как для поселения коренных малочисленных народов Приморья и Дальнего Востока), и которое также находится к административным центрам ближе, чем рассмотренное нами выше с. Соболиное. Также до исследования можно было предположить, что IQ автохтонного тунгусоязычного населения будет входить в рамки одного стандартного отклонения от среднего значения для так называемого Северо-восточного Азиатского кластера (North-East Asians), в который входят Япония, Китай, Корея. Средний IQ представителей данного кластера примерно 105. Тем не менее различие на два стандартных отклонения по IQ автохтонного населения с. Красный Яр от Северо-восточного азиатского кластера [19. С. 404] говорит о действительно глубоком различии между этими группами народов и древности отделения тунгусоязычных племен, в настоящее время составляющих основную часть коренных малочисленных народов Дальнего Востока и Приморья. Село населено преимущественно нанайцами, небольшое число жителей составляют удэгейцы. Выборки № 2-4 из табл. 2, показывающие результаты тестирования коренных малочисленных народов Севера, являются весьма немногочисленными. Несмотря на то, что все три группы различаются по своему происхождению, их условия проживания одинаковы. Средний IQ выборок коренных народов Севера составляет 99, что больше данных, представленных по исследованиям других арктических народов, средний IQ которых составляет в среднем 91 балл. Такой разрыв может быть объяснен тем, что в представленных выше выборках отсутствует достаточный компонент испытуемых с низкими показателями IQ ввиду того, что получение высшего образования для аборигенов Севера не является столь же социально значимым, как для европеоидных колонистов. Играет роль также и значительная удаленность мест компактного проживания коренных малочисленных народов Севера от ближайшего места получения высшего образования - г. Магадана. Таким образом, разница между результатами ранее полученных выборок и представленных в этой статье может быть объяснена малочисленностью и смещенностью выборки. Если же принять во внимание тот факт, что разница между учащимися школ и вузов может достигать 7-10 баллов IQ [5. С. 43], то мы получим гипотетический результат в 90 баллов IQ для народов Севера в совокупности либо 90 баллов для чукчей, 93 для эвенов и 86 для коряков, что соответствует полученным ранее результатам по IQ арктических народов. Необходимо отметить, что кроме данных, приведенных выше, по тун-гусоязычным народам практически нет исследований. В конце 1920-х гг. было проведено исследование амурских эвенков (также представителей тун-гусоязычной ветви народов) - это исследование И. Буланова 6 детей эвенков 10-15 лет по тесту Бине, 17 детей 7-19 лет по тесту Россолимо и 15 детей по американскому тесту Пинтнера [20. С. 449]. Тест Бине показал IQ выборки, равный 70,16. Таким образом, как представленные выше данные исследования 2014 г., так и данные исследования 1930 г., демонстрируют IQ ниже, чем у представителей народов Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии, и сближаются со средним IQ выборок Непала и Саудовской Аравии (около 80) [21. С. 98]. Объяснить же рост IQ наполовину стандартного отклонения для тунгусоязычного населения (в том случае, если мы считаем выборки эвенков и нанайцев комплиментарными, сравнимыми между собой на основе общей этнической, а значит, и генетической родственности тунгусоязычных коренных народов Дальнего Востока России) можно и уже упоминавшимся выше «эффектом Флинна». Впрочем, разница вполовину стандартного отклонения может быть объяснена и нарушением методологии исследований, малой либо некорректной выборкой и т.д. и свидетельствовать в пользу одинакового IQ рассматриваемых групп, равного 80. В заключение следует отметить, что результаты данного исследования, в силу малочисленности и непредставительности некоторых выборок, не могут считаться окончательными. Необходимы дальнейшие исследования, и полученные данные имеют безусловную ценность как ориентиры при их планировании.

Скачать электронную версию публикации